Рядом с таким соправителем глава купеческих гильдий Пустеллий казался толстым, рыхлым и вялым. Он и ходил вперевалку, и говорил с тягучим южным акцентом, оживляясь лишь в предчувствии хорошего обеда. При всем при этом пухлые ручки Пустеллия ухитрялись держать административную власть в городе и казначейство так крепко, что когда Вотону требовалось провести смотр войскам или оснастить армию новыми пиками, то он долго, очень долго фыркал и шевелил усами, прежде чем набирался мужества обратиться к соправителю за деньгами.
Едва Шурасино оказался внутри ратуши, как оба дожидающихся его градоправителя укоризненно уставились на юного мага. Пустеллий перестал томно поглощать финики из блюда, а Вотон пощелкивать себя хлыстом по начищенному до блеска сапогу.
– Клянусь воздухом, я никогда не видел такой наглости! Где вы пропадали, магистр? Гонец был послан два часа назад! – грозно спросил Вотон.
Шурасино захотелось провалиться под землю, но вместо этого он поправил мантию и прокашлялся.
– Я его заморозил! – ответил он небрежно.
Правители Борея переглянулись.
– Заморозили нашего гонца? Да как вы посмели? – рассвирепел Вотон.
– Во имя государственных интересов! Прошу прощения, магспода! – сказал Шурасино, разводя руками. – Я разделяю ваши чувства, но вам лучше моего известно, что такое заклинание семнадцати духов.
– Ага. Известно. Нам все известно… И… э-э… что же это такое? – проблеял Пустеллий.
– Формально выражаясь, заклинание семнадцати духов – это целая цепочка заклинаний. Вначале вы вызываете первого духа, затем второго, затем третьего… – постепенно сползая на лекторскую интонацию, начал Шурасино.
– Я умею считать! Короче! – рявкнул Вотон.
– Минуту терпения… И так пока не будут вызваны все семнадцать. Духи жутко злятся, если что-то идет не так. Прерваться невозможно. Невозможно даже сказать какое-нибудь постороннее слово. Именно поэтому мне пришлось заморозить гонца, когда он явился не вовремя.
Вотон несколько раз удивленно моргнул. Во всем, что касалось магии, одурачить его было несложно, однако более опытный Пустеллий лишь усмехнулся.
– Зачем же вам понадобилось такое сложное и опасное заклинание, Шурасино? Вы что, собрались открыть мастерскую по огранке философских камней? – спросил он.
– Нет. Мне хотелось, чтобы у Борея появился купол невидимости. Это одурачит боевых драконов наших врагов… – уверенно произнес Шурасино, поспешно соображая, насколько большую глупость он ляпнул.
– И собьет с толку торговцев. Они не смогут находить наш город, и мы понесем убытки, – сказал Пустеллий.
– На земле купол будет отключаться. Я это предусмотрю, – поспешно заявил Шурасино.
– Браво, юноша! – прогрохотал Вотон. – Одурачить боевых драконов – это достойно патриота! Но кто будет отдавать приказ о включении и выключении этого купола? Раз назначение его военное, стало быть, и включать его дело военных.
– Не факт, – вяло возразил Пустеллий, выплевывая в ладошку финиковую косточку. – Давайте рассуждать логически. Это дело также политическое, а стало быть, гражданское. Непонятно, как отнесутся наши союзники к тому, что Борей станет невидимым. Не будет ли это истолковано превратно, как, скажем, проявление слабости?
Усы Вотона встали торчком.
– Союзникам нужны наши победы и больше ничего! – резко сказал он. – Не слишком ли много гражданских дел? Вы, вы… жалкий пораженец и крючкотвор! Думаете, я не знаю, куда вы тянете ручки? Мне сообщили о вашем новом законопроекте! Скоро солдатам и из арбалета нельзя будет выстрелить, не получив заключения экспертной комиссии о состоянии стрелы, не согласовав траекторию ее полета в магнистерстве иностранных дел, не пройдя плановой магкомиссии на предмет психического здоровья, а также на предмет перхоти и склонности к облысению!
Пустеллий снисходительно посмотрел на соправителя. У него на лице прочитывалось, что лесенка человеческой деградации, по его мнению, имеет следующие ступени: болван – идиот – дегенерат – полный отстой – Вотон.
– Раз вы уж затронули эту тему, извольте! С тем, что стрела должна быть исправной и достаточно острой, вы ведь не будете спорить? Да или нет? – спросил он даже с некоторым оживлением.
– Да-да-да… Но хорошая стрела или нет, сообразят и сами арбалетчики, – буркнул Вотон.
– В самом деле? Ваши арбалетчики знают кузнечное ремесло, молекулярную магию и теорию изготовления наконечников лучше экспертов? Быть может, устроим экзамен? Пятьдесят билетов по три вопроса в каждом, – с насмешкой предложил Пустеллий.
– К тьме экзамен! Они просто хорошие арбалетчики. Этого достаточно.
– Хорошие, плохие, посредственные – это субъективно. М-м-м… На основании чего вы делаете вывод, что они хорошие? У них есть дипломы, они прошли аттестацию, поголовно имеют призы магмеждународных состязаний по стрельбе?.. Опять нет?
– Встаньте к стене, положите на голову яблоко, и они сшибут его стрелой с сорока шагов! А потом пусть то же самое проделают ваши аттестованные штафирки! Да они нашпигуют вас болтами, как ежа! – крикнул Вотон.
Пустеллий посмотрел на соправителя с некоторой тревогой.
– К стенке мы всегда стать успеем, – заметил он резонно. – Но продолжим… Упомянутая комиссия должна работать быстро и достаточно эффективно. Для повышения эффективности можно создать подкомиссию, которая будет выполнять функцию контролирующего органа. В свою очередь, подкомиссия будет составлять отчеты и передавать их нам. Мы сопоставим отчеты комиссии и подкомиссии, а заодно, любопытства ради, потребуем отчета от военного магнистерства. У кого закупаются стрелы, по какой цене и соответствует ли она качеству? Сдается мне, кто-то нагревает руки, поставляя армии посредственное вооружение и неважный провиант.
– Тухлый демагог! – вполголоса пробормотал Вотон.
– Далее, – делая вид, что не слышит, продолжал соправитель. – Про упомянутое магнистерство иностранных дел и траекторию полета… Если стрела залетит на территорию союзного нам государства, оно будет иметь повод нарушить мирный договор прежде, чем мы сами созреем это сделать… Хорошо это? Скверно!.. Что же касается перхоти и склонности к облысению, то это либо подлые инсинуации ваших осведомителей, либо сатирический прыщ, вскочивший на шутке вашего армейского юмора. Этого в законопроекте нет. Зато… гм… там есть пунктик об обязательном тестировании всех магфицеров на наличие магических способностей. Вас это тоже касается. Использовать боевых драконов в качестве служебного транспорта – это похвально (если не вспоминать о цене ртути), но личный навык есть личный навык.
– ЧТО? – вспылил Вотон, хватаясь за рукоять меча. – Да как ты смеешь? Купчишка! Тебя в лавке за уши трепали!
– Думайте о своих словах, солдафон! Вы можете быть привлечены к ответственности по статье 623, часть вторая, первый параграф, – веско сказал Пустеллий, со значением косясь на длинную скамью. На скамье сидели четыре государственных писца, представлявшие три канцелярии и гражданский архив.
В ту же секунду, как Пустеллий к ним обратился, писцы начали быстро строчить на пергаментах.
– Чушь! Что это еще за бредовая статья? – взвился Вотон.
– О переходе бытового хамства в политическое обобщение, а политического обобщения – в призыв к гражданской войне и сословной розни. В моем лице вы оскорбляете целое сословие, которое содержит вашу далеко не победоносную армию! – выпалил Пустеллий.
– Как у вас язык поворачивается отказывать армии в победоносности? Да мы проливаем кровь, чтобы вы, жирные боровы, могли набивать ваши сундуки редкими артефактами! – рявкнул Вотон, поворачиваясь к другой длинной скамье, на которой помещались два бравых магковника и молодцеватый атаман драконьей сотни.
Магковники и атаман немедленно вскочили и грозно надвинулись на писцов.
Шурасино потирал ручки. Перессорившиеся градоправители совсем забыли как о его опоздании, так и о куполе невидимости. Но радовался он рано. Внезапно оба правителя разом сообразили, что зашли слишком далеко. Рассадив свою свиту по скамеечкам, они с минуту растерянно помолчали, а затем, ухватившись за возможность сменить тему, обрушились на Шурасино.
– Несколько дней назад мы поручили вам некое задание. Нам хотелось бы знать, как далеко вам удалось продвинуться? – сказал Вотон, с нездоровым вниманием разглядывая носки своих сапог.
– Левитационная замазка! – бойко сказал Шурасино. – Я думаю… хм… что я все-таки решил проблему башни. Во всяком случае, я не видел третьей пикирующей крепости по дороге сюда.
– Мы тоже, – признал Пустеллий, задумчиво и мягко посмотрев на него.
Атаман драконьей сотни загоготал на своей скамеечке. Сидящий рядом магковник толкнул его в живот локтем.
– Я об этом и говорю. Моя левитационная замазка сделала третью пикирующую крепость способной к полету, – сказал Шурасино уже с некоторым беспокойством.
