— С пассажирами в поездах Бороносин общается? Или только со своими?
На этот раз Померанцев не переспросил, ответил сразу:
— Весь обслуживающий персонал в дороге непрерывно среди пассажиров. Работа такая. Анатолий часто проводников подменяет.
Они медленно шли вдоль железнодорожных путей от депо к товарной станции. Рядом сновали маневровые тепловозы, слышался лязг буферов сцепливаемых вагонов, перекрикивались между собой сцепщики в оранжевых жилетах.
— Об иконах Бороносин тоже рассказывал? — спросил Шатохин.
— Как же. О самих старообрядцах речи меньше, чем об их иконах.
— Что?
Померанцев отвечал сдержаннее, и выходило у него толковее.
— Уйма икон. Дорогие. Святят их по праздникам, на любимые сутками молятся. Почувствует кто приближение смерти, ищет, кому передать. Некому, нет единоверцев рядом, так в землю закапывают.
Шатохин впервые слышал о таком.
— Это Бороносин говорил? — спросил он.
— Да. Рассказывал, позапрошлым летом экспедицию сопровождал по тайге, на избушку наткнулись. Дверь открыта, на пороге труп старика полуистлевший. А за порогом — несколько икон, краска уже совсем облезла. Молельня там была. Старик все вынести успел. Закопал. С последней охапкой на пороге споткнулся и больше не встал…
— Правда, было такое?
— Правда, — начальник поезда усмехнулся, закурил. — Кто знает. У него пойми, где правда, где вымысел. Проводницы у нас все его рассказы северными фантазиями называют.
Он задал еще несколько вопросов начальнику поезда и простился.
Встречу удачной, кажется, не назовешь. Хотя не очень на нее и рассчитывал.
Хромов тоже ничего неожиданного не получил от свидания с мозаичниками-плиточниками. Валошин и Катков рассказали, что девять лет назад шофер оленеводческого совхоза повез их на богатые черничники. Километрах в двадцати пяти от Большого Тотоша. Там, собирая ягоду, увидели среди деревьев одинокую избушку. Дорогу запомнили, вдвоем через неделю тайно пешком пришли к жилищу отшельников. Фамилию шофера строители-отделочники забыли, но это не Бороносин. Шоферу, возившему в ягодное местечко, тогда уже было лет под пятьдесят…
— Правду говорят. Все быльем поросло. Зачем им сейчас что-то запутывать, кого-то выгораживать, — подытожил лейтенант.
Шатохин был согласен.
— Разыщи все-таки шофера, — сказал он. — И поинтересуйся в райцентре, работала ли в позапрошлом году экспедиция, кто ее сопровождал?
— Есть, — Хромов помолчал. — Пусть даже Бороносин был проводником на болотах, все равно с ним Роман и компания не сразу встретились. Если высадились из «Ракеты», из поезда, долго шли по тайге. Самостоятельно? И кто-то должен был их видеть в месте высадки.
— Выясняют. Занимайся своим. Билет взял?
— На первый рейс.
— Тогда — по домам, — предложил Шатохин.
2
Криминалистическая экспертиза на месте, в райцентре, мало что прибавила к известному.
Специалисты по дактилоскопии дали заключение: из всех консервных банок из-под тушенки, извлеченных из таежного омута, отпечатки пальцев, с которыми можно работать, сохранились лишь на одной. Человек, которому они принадлежат, брал в руки также и расколотую деревянную чашку. Дактилоскопических данных этого человека нет. По обрывку газеты установили ее название, дату выхода в свет — центральная отраслевая газета за июнь, отпечатанная в московской типографии. Для оперативников это было хоть и косвенным, но подтверждением, что налетчики прибыли издалека и привезли газету с собой (газета тиражируется с матриц и в сибирских городах, а экземпляры, отпечатанные в столице, рассылаются лишь в близлежащие области). Выстрелы по волку были произведены из автомата Калашникова, патроны изготовлены примерно 30–35 лет назад. Из автомата стреляли много. С применением именно этого оружия преступления в границах края прежде не совершались. Нужно дождаться сообщения из Москвы.
Москва сумела дополнить. Информация пришла только об автомате. Четыре года назад в одном из районов Карельской АССР было совершено нападение на инкассаторскую машину. Преступник, двадцатипятилетний Алексей Иннокентьевич Кортунов, уроженец города Вышний Волочек Калининской области, очередью из автомата тяжело ранил инкассатора и убил водителя. Нападавшему удалось забрать деньги, пистолет водителя и скрыться. Спустя двое суток он был арестован в Вышнем Волочке в доме своих родителей. Инкассаторская сумка с деньгами и пистолет при обыске были обнаружены, автомата не оказалось. Преступник утверждал в ходе следствия, что разобрал автомат на части и разбросал в лесу, где именно — забыл. И вот по типичным следам на пулях специалисты по судебной баллистике дали заключение: при нападении четыре года назад в Карелии на инкассаторскую машину и неделю назад в тайге стреляли из одного и того же оружия…
В кабинете у начальника уголовного розыска сидели следователь Тиунов и майор Шатохин. Полковник знакомил их с содержанием поступивших документов.
— Да, автомата нет, — заметил полковник. — Кортунова не спросишь, куда девал. Приговорен к исключительной мере.
— Сообщники?
— Действовал один.
— Поверили ему на слово, что выкинул, — с досадой сказал Тиунов.
— Тогда не смогли доказать. А сейчас мы — перед фактом, что не выбросил.
— У Кортунова остался младший брат, Игорь. О нем известно, что дважды судим. Конечно, это совсем не показатель того, что он причастен к ограблению скитов. Но Кортунов-младший — единственная зацепка в деле. Есть еще, правда, Бороносин, но…
— Игорь, — повторил имя Кортунова-младшего Шатохин…
— Глеб, Клим, Роман — совсем не обязательно подлинные имена, — проговорил Тиунов.
— Все-таки против младшего кое-что есть, — продолжал полковник. — Старшего арестовали буквально через полтора часа после появления в родном доме. Не ожидал, что так скоро разыщут, ни деньги, ни пистолет не спрятал. Следствием прохронометрирован его путь от места преступления до дома. Нигде не задерживался. Так что очень большая вероятность: Игорь Кортунов осведомлен об автомате…
— Прежде всего нужно установить, где находился Кортунов-младший в день ограбления, — сказал Шатохин. — Дальше: предъявить его снимок потерпевшим. Если был среди троих, не верю, чтобы не опознали. Всего-то, чем были прикрыты лица — очки.
— Кто опознавать будет? — спросил с иронией следователь.
— Агафья, Василий, бабка Липа.
— Агафью, к сведению, наказали. Будет поститься и молиться неопределенное время, искупать свой грех. Все потому, что обратилась за помощью к властям.
— Кто наказал? — вырвалось невольно у Шатохина.
— Ну не я же епитимью наложил. — Следователь посмотрел на Шатохина как на неразумного ребенка, шумно вздохнул и перевел взгляд на полковника. — Община, совет. Кто у них там главный — не знаю и знать особого желания не испытываю. Важно, что потерпевшие — не помощники нам, показаний впредь от них не жди. Ни от Агафьи, ни от кого другого.
Тишина воцарилась в кабинете.
— Можно вопрос, Виктор Петрович? — спросил Тиунов.
— Слушаю.
— У инкассатора большая сумма взята?
— Очень.
— Вы верите, что убийца, имея крупные деньги, стал бы связываться с продажей оружия?
— Нет.
— И я — нет. Скорее всего, поберег бы для новых подвигов, — сказал следователь. — Значит, Кортунов-младший так или иначе знает об оружии.
— Не подводите ли вы, Дмитрий Степанович, к тому, что нужно допросить Кортунова?
— По крайней мере, не исключаю этого, — ответил Тиунов.
— Не исключаете? — Тень неудовольствия пробежала по лицу Пушных.
— Нет, не исключаю, — твердо повторил следователь.
— Хорошо, Дмитрий Степанович. — Полковник не счел нужным продолжать. — Дело пока в уголовном розыске. Я переговорю с вашим начальником и с генералом Ломакиным.
Тиунов поднялся, простился кивком головы и вышел.
— Ситуация… — Полковник вынул из стаканчика красный карандаш с отломившимся графитным стержнем. Не найдя бритвенного лезвия, поставил карандаш на место. — Хромов что сообщает?
— Шофера в Большом Тотоше нашел. Твердохлебов — его фамилия. Помнит он ту поездку. Рассказывает, просто решил городских командированных поразить обилием ягод в тайге, сам позвал.
— Значит, Бороносин в том случае отпадает.
— Отпадает. Никакой экспедиции в прошлом-позапрошлом году в районе не было. В последний раз пять лет назад мелиораторы приезжали. Бороносин к мелиораторам касательства не имел.
— Очередная его северная фантазия?
— Возможно. И еще. У Ионы Парамоновича Корзилова есть несколько слайдов. Снимки с наиболее ценных икон. Старушки втихую все-таки подлечиваются у фельдшера, хотя сами — каждая лекарка. Не посмели отказать ему в просьбе пофотографировать. Тоже глубокая тайна, разумеется.
