и достаточной для освежения организма доли сна, а также других вещей в количестве, необходимом для поддержания темперамента мозга в здоровом состоянии. Разумная душа должна изучать, исследовать и прилагать максимум усилий к тому, чтобы суметь доискаться до смысла этих понятий и постичь их в самые кратчайшие сроки, в какие только возможно их постигнуть. В результате этого, конечно, приходит в негодность темперамент всего тела и оно даже впадает в уныние и меланхолическое помешательство и в конце концов теряет способность быстро постигать то, что намеревалось постигнуть в самое короткое время.
Платон считает, что время, отпущенное на существование этого растворящегося и разрушающегося тела в состояние, при котором им еще может пользоваться разумная душа для своего блага после отхода от него, есть время, отсчитываемое от мига рождения человека до его старения и увядания. Это время, вполне достаточное для каждого человека — даже если он глупейший из людей — чтобы целиком перейти от бесплодных мечтаний и созерцаний к познанию понятий, которые мы упомянули, а ведь они доступны разумной душе, а также к знанию того, что это тело и этот телесный мир неизбежно презренны. Разумная душа питает к ним отвращение и ненависть. Он должен знать, что до тех пор пока чувствующая душа продолжает оставаться хоть как-то связанной с ним, она переживает мучительные и болезненные страдания из-за чередования состояния бытия и исчезновения. Она не отвергает, а, наоборот, страстно желает расставания с телом, освобождения от него.
Платон считает, что удаление чувствующей души из тела происходит тогда, когда она овладевает этими понятиями и воспринимает их. Возвращаясь в свои сферы, она более совершенно не испытывает желания хоть как-то быть соединенной после этого с телом. Она продолжает существовать, по своей сущности живая и бессмертная, не испытывающая мук и довольная своим местом и обителью. А что касается вечного бытия и разума, то они свойственны ей по сущности. Избавление же ее от мук обусловлено ее неподверженностью исчезновению, независимость от смены состояний бытия и небытия. Радость же ее избавлением от смешания с телом и бытием в телесном мире. Если бы это расставание с телом произошло тогда, когда душа еще не постигла эти понятия и не узнала доподлинно данный физический мир, то она продолжала бы скучать по нему, страстно желать пребывания в нем, не покинула бы свое место, продолжала бы хоть какую-то связь с телом и, естественно, продолжала бы испытывать — в силу смены состояний бытия и небытия, присущих телу, в котором она находилась — непрерывные страдания и множество мучительных горестей.
Таковы вкратце мысли Платона, а до него также и мудрого обожествляемого Сократа. Ну, а что касается мысли сугубо мирской, то человек, конечно, не свободен от некоторых страстей и желаний, но он не должен упускать бразды власти над ними и давать им безмерную волю. Сдерживание страсти и противодействие ей необходимо при любых убеждениях, каждому здравомыслящему человеку и во всяком вероучении. Пусть мыслящий человек взглянет на эти понятия оком разума своего и поставит их в круг своих забот и утвердит в своем сознании. Прочтя нашу книгу, он еще не достигнет высочайших степеней и вершин в этом деле, но, по меньшей мере, возвысится хотя бы еще на одну малую ступень. Смысл этого суждения таков, что человек, способный усмирить свою непомерную страсть, должен удовлетворять ее лишь в той мере, чтобы она не навлекла на него впоследствии мирскую суету и вред.
Воистину при сдерживании страсти и обуздании ее человек первоначально будет испытывать горечь и отвращение, но за этим последует приятное и сладостное ощущение победы, которому он сам возрадуется и возрастает от этого его радость и удовольствие. Со временем тяготы и бремя преодоления страсти и сдерживания желаний он будет переносить привычно легко и безболезненно, особенно если будет совершать это последовательно и постоянно, с тем, чтобы приучить к этому душу. Ему надлежит начать это с воздержания от простых и маленьких желаний и отказа от того, к чему влечет душу, если это подсказывается разумом и мышлением. Затем он должен стараться достичь в этом деле еще большего и постепенно это станет сродни его характеру и привычке. Таким образом, чувственная душа будет ослаблена и привыкнет к подчинению душе разумной. Эта привычка будет крепнуть, и человек в мгновения своей радости явственно убедится в положительных последствиях, проистекающих из его способности сдерживать свою страсть, и в пользе этого для мысли, разума, устройства дел. Люди будут возносить ему хвалу за это и стараться походить на него.
Раздел третий
ОБ ОБЩИХ СУЖДЕНИЯХ, ПРЕДПОСЛАННЫХ В ОТДЕЛЬНОСТИ РАССКАЗУ О ДУРНЫХ ПРИЗНАКАХ ДУШИ
Воистину мы заложили основу того, о чем далее пойдет наша речь, и рассказали о главнейших положениях, в которых заключена польза и кои могут оказать помощь. Теперь же мы расскажем о дурных признаках и проявлениях, и путях избавления от них, что можно использовать для сопоставления и примера того, о чем мы прежде еще не говорили. Мы будем при этом в своей речи насколько возможно кратки и лаконичны. Прежде всего мы изложили основную причину и главный мотив, из которых исходили мы и на которых строили все свои рассуждения относительно способов исправления того или иного дурного нрава. Даже если какое-либо положение этой темы не выделено особо в речи ее касающейся или забыто и не упомянуто вообще, то все равно соблюдения изначальных главных принципов и приверженности им будет достаточно для того, чтобы суметь исправить его. Большая часть этих положений касается того, как предостеречься от свершения дурных поступков, к которым приводит страсть и подталкивают плотские желания. Только обуздание этих чувств и сдерживание их предохранит человека от свершения недостойных деяний.
Именно поэтому, во всяком случае, мы расскажем здесь о вещах, изложение которых, на наш взгляд, наиболее необходимо, предпочтительно и полезно для достижения цели нашей книги, и мы уповаем в этом на аллаха.
Раздел четвертый
О НЕОБХОДИМОСТИ ЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕКОМ СВОИХ ПОРОКОВ
Поскольку каждый из нас может полностью отказаться от страстей и соблазнов даже во имя блага своего, одобрения и восхваления своих деяний, то надлежит ему чистым и беспристрастным оком разума взглянуть на черты своего характера и поведения и тогда явственно предстанут перед нами его пороки и порицаемые качества. До тех пор пока они не предстанут ему воочию и не будут им распознаны, он не сможет избавиться от них. Пока он сам не ощутит их порочности, он не
