— Что ж, приятно это слышать. Теперь я знаю, каким богам молиться и кого призывать на помощь, случай чего.
— Призывай этрусскую богиню Uni, покровительницу юных воинов, Синдбад — Ибн-сина хитро прищурился, — Ведь ты всегда юн душой и телом, не так ли?
— На что ты намекаешь? — приподнялся на локте Синдбад и внимательно посмотрев учёному в глаза, деланно-равнодушно кинул в рот виноградинку.
В помещении плавал ароматный дымок, несколько музыкантов на пороге услаждали их слух звуками арфы и зурны — весьма колоритное сочетание музыкальных инструментов. Учёный сделал им знак удалиться и когда слуги вышли, продолжил разговор:
— …На источник бессмертия, в который нам обоим посчастливилось окунуться! Только я проделал это на несколько сотен лет раньше тебя!
Синдбад вздрогнул, но возражать и отпираться не стал. Он только прикрыл глаза, восстанавливая в памяти подробности того далёкого приключения.
— В моём случае, брат, не было никакого источника! В той заповедной пещере из земли било мощное световое излучение. Незабываемое зрелище — необъятный столб света, толщиной в баобаб. Это было похоже на фонтан. Он ударялся в потолок и обрушивался вниз каскадами холодных огненных брызг.
Я поспел вовремя! Свечение появляется раз в сто лет в определённый день и час и длится четыре четверти часа. Мне удалось постоять в нём целых пять минут! Потом появились Боги… Не Олимпийские, нет! Не наши, чужие и незнакомые. Это были мужчины и женщины неописуемой красоты. Они по очереди обнажёнными окунались в фонтан и исчезали, но за ними подтягивались другие.
Целый час я наблюдал из-за укрытия, как приходят и уходят богоподобные существа, чтобы совершить ритуальное омовение. Совершенство их тел поразило меня до глубины души. Но срок истёк и свечение постепенно пошло на убыль. Я вернулся на поджидавший меня корабль, до конца не веря, что обрёл бессмертие…
— Откуда ты узнал про источник бессмертия?
— Мне поведал о нём один индийский неприкасаемый из Дели. За то, что я кинул ему рисовую лепёшку и дал кружку вина.
— Как всё взаимосвязано в этом мире! — подивился Ибн-Сина, — Представь себе, я тоже узнал про сакральную пещеру из уст одного прокажённого и тоже в Индии. Я дал ему мазь от проказы и он в благодарность посвятил меня в эту тайну.
Но когда в определённый год, день и час я вошёл в грот, то увидел, что столб света падает с потолка и растекается по земле, образуя небольшое озерцо. Представляешь? Водоём сплошного холодного огня, от которого по тёмным стенам плясали радужные сполохи.
И никого вокруг! Я окунулся в озеро с головой три раза и поспешил спрятаться за камнем, потому что в пещере внезапно появились другие посетители. Это нагрянули богоподобные существа, но до того отвратительные на вид, что меня сковал страх. Поверь, такой жути я не видел ни до того, ни после. Это были настоящие монстры и чудовища. Они тащились вереницей без счёта, окунались, как и я в свечение с головой и, выйдя на бережок, исчезали. Но вскоре всё прекратилось, свечение затухло, и пещера вновь погрузилась во мрак на очередную сотню лет…
— Вот мы и узнали друг о друге немножко больше, брат! — Синдбад поднял чашу с вином и осушил до дна, — За твоё здоровье, бессмертный Ибн-Сина!
— И тебе благоденствовать тысячи лет, друг! — учёный в ответ тоже выпил свой кубок до дна и спросил:
— Скажи, тебе доводилось бывать в Трое? Знаешь, этот город некогда основала группа союзников: славян-майотов, этрусков и амазонок. Девы-воительницы, вооружённые луком, боевым топором и лёгким щитом, даже основали в городе храм Артемиды, который по красоте, величавости и убранству превзошёл аналогичный храм в Эфесе.
— Да, я принимал участие в походе греков на Трою. Мой корабль плыл бок о бок с кораблём героя Эллады — Одиссеем. Я видел могучие крепостные стены и они поразили меня своей неприступностью. Но в самом городе побывать не пришлось. Началась долгая осада и я уплыл, что бы не участвовать в бессмысленном кровопролитие.
Кстати, мне до сих пор непонятно, как грекам удалось пробиться сквозь мощные заграждения? Ведь их стенобитные машины и тараны были слишком слабы, что бы разрушить их. Неужели слепец Гомер, которому выбили глаз горящим поленом в пьяной драке, не тронулся умом после этого и поёт правду? Ужель деревянный конь греков — не миф?
— Не было никакого коня, Синдбад! Его, с подачи Улисса-Одиссея, победители придумали потом. Что бы было чем бахвалиться перед всем миром, какие они храбрые и хитроумные, хотя хитроумным на всё их войско был пожалуй только один грек — царь Итаки Одиссей. На самом же деле имело место обычное грязное предательство.
Да-да! Поверь, я знаю о чём говорю. В те времена я находился в Трое в качестве полномочного посла от Верховного Правителя Людии — справедливого князя Руста, который проживал в царском дворце в столице содружества этносов — великолепном городе Сарды.
Мой статус давал мне право стоять возле самого трона царя Приама и я видел и слышал много чего такого, что ускользало от взора остальных современников и чего теперь не найдёшь ни в одной исторической хронике. И я знал наверняка, что у любого правителя, каким бы справедливым и умным он не являлся, всегда найдутся тайные недоброжелатели и враги.
Кучка отщепенцев-заговорщиков окопалась и при дворе Приама. Они вынашивали планы свергнуть правящую династию и усадить на трон одного из своих приверженцев. Но у них не хватало духу выступить открыто, кишка тонка. Осада греков пришлась им как нельзя кстати. И заговорщики спелись с врагами, стоящими на пороге их родного дома…
Но вернёмся к грекам. Согласись, было мало чести героям Эллады, даже в те дикие варварские времена, когда понятие о чести только зарождалось, воспользоваться плодами заговора и предательства. Ведь их должны были воспевать в веках как истинных героев, победивших в честном и открытом бою. А тут налицо прозаический подкуп и низкая измена/
Вот Одиссей и предложил пустить "утку" и про деревянного коня, и про горстку храбрецов-героев, прятавшихся в его чреве до глубокой ночи, а потом, когда коня приволокли в город на центральную площадь, якобы вышедших наружу, перебивших стражу и от крывших городские ворота. Ничего подобного не было и в помине!
А было вот что. Вспомни Гомера? Что он поёт в Иллиаде об Одиссее? Оказывается, тот время от времени переодевался в платье троянца, изменял внешность и тайком пробирался в город на разведку. Подобные рейды царь Итаки совершал не единожды! И каждый раз он набивал свой пояс золотом Агамемнона до отказа.
Хитроумный герой не столько разведывал городские укрепления, сколько искал среди жителей недовольных режимом царя Приама. Это была долгая и кропотливая работа шпиона. Он действовал осторожно и осмотрительно. Нельзя было давать ни малейшего повода к подозрениям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
