Глухое, неумолчное бормотанье было точно таким, какое слышал он в тот раз. Со снятым кожухом автомат был отвратителен, впервые он отдал себе отчет в том, что все время где-то на самом дне его сознания тлела одна и та же невысказанная мысль, еще не оформившаяся уверенность в том, что в железном ящике сидит кто-то - как об этом пишут в сказках - скорченный и разговаривает с ним через стенку, облицованную желтоватой пластмассой... Нет, он так никогда не думал, он знал, что все это не так, и в то же время что-то мешало ему отказаться от этого.
Он закрыл глаза - и открыл их снова.
- Ты изменял траекторию, распрямлял ее?
- Нет!
- Лжешь!
- Нет! Я бы никогда не решился тебя обмануть! Тебя никогда! Закрой кожух...
У человека перехватило дыхание. Открытый железный ящик. Проволока, катушки, профилированная сталь, изоляторы. "Нет, никого нет, - подумал он. - Что делать? Я должен, должен отключить".
Он сделал шаг вперед.
- Не смотри так! По... почему ты меня ненавидишь?! Я... что ты хочешь сделать?! Остановись! Я ничего не сделал. Ничего! Ниче-е-е...
Человек наклонился, заглянул в темное нутро.
- Не-е-е-е!
Ему хотелось закричать: "Молчи!" - но он не мог. Что-то стиснуло ему горло, сжало челюсти.
- Не прикас... скаж... тебе все... а-а-а! Не-е-т!
Оттуда, из железных, дышащих теплом внутренностей, вырвалось дребезжание и крик, страшный крик; он вскочил, он должен скорее задушить, заглушить этот голос. Рукоятка молота, которую он вставил между кабелей, уперлась в фарфоровые плитки - с треском посыпались белые крошки, крик перешел в бормотание, обрывистое, как бы захлебывающееся "ка-ха-це", "ка-ха-це", и это повторялось все быстрее и быстрее, от этого можно было сойти с ума. И он сам закричал, не замечая этого, размахивая молотом; железо со свистом рассекало воздух, осколки фарфора летели ему прямо в лицо - он ничего этого не чувствовал, - оборванные провода свисали, как поломанные ветки, разбитые изоляторы напоминали гнилые, выкрошившиеся зубы. Было тихо, абсолютно тихо.
- О-отзовись... - пробормотал человек, отступая назад.
Глаза автомата не были зелеными, они стали серыми, как будто в них набилась пыль.
- Ох... - простонал он и пошел, как слепой, на ощупь. - Ох!..
Что-то его остановило, от удивления он широко раскрыл глаза.
Он увидел экран и склонился над ним.
Звездный планктон, мертвая фосфоресценция, мерцающие как бы в тумане светлячки.
- А, это вы! - прохрипел он и замахнулся молотом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
