— А что тут скажешь? — амбал в дорогом костюме, с чисто выбритым подбородком и массивной золотой "гайкой" на пальце пожал плечами. Казалось, ткань дорогого костюма чуть треснула от движения крепких мышц. Из образа братка выбивались только длинные, до плеч, густые черные волосы. — Церковь и есть государство. Так всегда было, вспомните историю. Вполне естественно, что оно стремится любым способом увеличить число своих подданных. Это нормальное явление. Отсюда и смычка с военными, всегда стоит иметь за спиной реальную силу. Ну, парням в погонах тоже спокойнее — когда рискуешь жизнью, приятнее знать, что отпоют тебя по обряду, помянут, как положено, а не просто в печку сунут и урну родным на руки отдадут.
— Павел Дмитриевич? — чертиком развернулся ведущий.
— Я, в принципе, согласен с уважаемым оппонентом… — услышав слово "оппонент", Скотин насупился, что в его исполнении выглядело грозно. Впрочем, мидовец не впечатлился. Высокий блондин с короткой пшеничной бородой и пронзительно-голубыми глазами тоже на физическую стать не жаловался. Рядом с сегодняшними гостями чахлый ведущий смотрелся просто карикатурно. — Хотя не уверен, стоит ли преподавать "закон Божий" в общеобразовательных школах. Все-таки страна у нас многонациональная, религию лучше отделять от государства.
— Да религия никогда не была отделена от государства, — сразу возразил Скотин. — Вспомните, за что болтуна вашего, Сократа, казнили? За поклонение новым богам. С древнейших времен жрецы с князьями рука об руку ходят.
— На Руси так было не всегда.
— Это вы имеете в виду Владимира Святославича? Когда князь идол Перуна велел цепями бить, а потом в Днепр кинуть? — широко улыбнулся бизнесмен. — Так он страну объединял, и ему была нужна нормальная единая религия.
— Согласен. Но в наше время внешние признаки веры не так важны, как во времена Владимира. Куда большее значение имеет ощущение принадлежности к одному этносу. К примеру, татары и арабы — мусульмане, однако у первых намного больше общего с русскими, чем с единоверцами. Все-таки единая история, схожий менталитет. — Светловолосый поморщился. — Попытки же навязать свою веру приведут к вспышкам терроризма. Нет, я не против миссионерской деятельности, но если сейчас попробовать крестить Кавказ… У России и так проблем хватает.
— Давайте вернемся к РПЦ, — призвал Костянин. — Так вы против религиозного воспитания школьников?
— Против. Оно кажется мне излишним.
— Не согласен, — пробасил Скотин. — Средства массовой информации активно пропагандируют антихристианские ценности, им нужен противовес. Поймите, я за свободу, но от гомиков на экране просто трясет! Лучше церкви никто не объяснит, что это неправильно, что таких уродов даже из звериных стай изгоняют.
Ведущий слегка замялся. Он в принадлежности к светло-синей публике замечен не был, однако слухи ходили. Молнин слушал и улыбался.
— Короче говоря, сейчас церковь нужна. Объективно. Вот потом, после войны, — лицо дипломата вытянулось, — можно будет ограничить влияние западных институтов власти. Воскресить язычество, более соответствующее национальному характеру. Тем более учитывая, что Буш-третий окончательно развалит экономику США и России потребуется внятная идеология, чтобы противопоставить ее загнивающ…
Дипломат мрачнел на глазах. Разошедшийся Скотин не замечал нахмурившегося соперника, равно как и кривой усмешки ведущего. Речь бугая замолкла, когда он осознал странную тишину в студии. Люди замерли в неподвижных позах, их застывшие фигуры не шевелились. Таймер застыл на одной цифре.
Время остановилось.
— Велес, заткнись, наконец, — Молнин не сдержался и хлопнул ладонью по столу. — Пророчествовать мне вздумал! Тебя что, опять в Пекло засунуть?
— Давай! — в горле бизнесмена заклокотало рычание, из глаз смотрел дикий зверь. — Посмотрим, кто кого!
— Зря тебя отец пожалел, — в руках в золотобородого хищно блеснул меч. Где он был спрятан до срока, непонятно. — Надо было еще подержать!
— Пошел на!" N;%, уN;:?*!!!
— Попрошу воздержаться от мата в моем присутствии!
Лицо Костина претерпело удивительные метаморфозы. Оно бледнело, усыхало на глазах, кожа все туже натягивалась на кости черепа, постепенно исчезая окончательно. Остальная плоть тоже мало-помалу усыхала, в конце концов оказалось, что свитер и штаны свободно болтаются на голом скелете. Впрочем, тот равнодушно затянул ремешок потуже, попутно объясняя:
— Вы же знаете, на меня сильно действует вульгарная брань.
— Так и сидел бы у себя в Нави! — рявкнули оба спорщика. Молнин подозрительно сощурился. — А действительно, Кощей, чего здесь забыл? В Явь тебе хода нет.
— Тц-тц-тц, — каким-то чудом череп принял скорбное выражение, — отдохнул бы ты, Перун. Перетрудился, везде заговоры мерещатся… Про паранойю слышал? Хочешь, сведу со знающими душами?
Золотобородый только плюнул.
— Короче, вы двое! — личина смертного слезла окончательно, и теперь посреди студии стоял могучий, пылающий грозовой силой бог. — Если только я сведаю — а я неминуемо сведаю! — что по вашей вине хоть что-то пошло не так, до конца мира будете на цепи сидеть. Так и знайте, слово мое твердо.
Притихший было Велес показал в ответ древний мистический жест согнутой в локте левой рукой:
— Кишка тонка! Я те мигом бородку выдерну!
— Ты меня слышал, Змей, — громовержец говорил тихо и страшно. — Я тебя предупредил.
Перун исчез, не желая продолжать свару. Следом за ним растаял матерящийся Велес, оставив г-на Костянина в одиночестве. Тот, впрочем, совершенно не расстроился, общество древнего воплощения живой природы доставляло ему физическую боль. Кроме того, зрелище вдрызг разругавшихся соперников доставило ему наслаждение — владык Яви Кощей не любил. Единственным минус заключался в застывших смертных, чье время громовержец не удосужился разморозить. Вот так всегда: молодежь дров наломает, а старикам исправлять. И что самое обидное — наверняка его же и обвинят!
Такого белого, пусть и не пушистого.
Такие разные герои
Коротенькая зарисовка. Навеяно "Старшей Эддой".
Такого соседи никак не ожидали. На лужайке перед домом уважаемой семьи Торвальдов, лет пять назад приехавших откуда-то из Швеции, паслись две белые лошади! Их хозяйки, высокие, рослые девицы, неуловимо смахивавшие на Хельгу Торвальд, находились внутри. Всадницы полчаса назад вынырнули откуда-то из-за угла, прогарцевали перед ошарашенными добропорядочными американскими гражданами и уверенно остановились у низенького белого штакетника, возле которого уже стояла Хельга. Хозяйка дома что-то приветственно сказала на тарабарском языке, судя по жестам, пригласила войти в здание. Гостьи завели лошадей на лужайку, привязали их к перилам веранды на длинную веревку, сами же прошли в дом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
