— Это что-то вроде наших самых больших партий, да? — предположил Мальдонадо. — У обеих есть недостатки, но объясняют они все по-разному.
— Что-то вроде того. Ну вот, и одна из теорий, которой лучше всего удается их объединить, это теория струн.
— Никогда о ней не слышал. «Струны», говоришь?
— Ее еще называют теорией суперструн. Это сложнейшая с математической точки зрения теория, но суть ее довольно проста… — Элиса огляделась вокруг и взяла салфетку из-под стаканчика. Продолжая говорить, она согнула ее пополам и выровняла сжатый край длинными сильными пальцами. Мальдонадо внимательно следил за ее действиями. — Согласно теории струн, частицы, из которых состоит вся вселенная, ну, ты знаешь, электроны, протоны… Все эти частицы или частицы, из которых они состоят, не круглые, как нас учили в школе, а продолговатые, как струны…
— Как струны… — задумчиво повторил Мальдонадо.
— Да, очень тонкие, потому что их единственное измерение — длина. Но они имеют одно особое свойство. — Элиса подняла руки, держа салфетку так, чтобы сложенный край оказался на уровне глаз Мальдонадо. — Что ты видишь?
— Салфетку.
— Вот в чем проблема мышления журналистов: вы слишком доверяете видимости. — Элиса насмешливо усмехнулась. — Забудь о том, что ты знаешь об этом предмете. Скажи просто, что ты видишь.
Мальдонадо сощурился, разглядывая тонкий край, который показывала ему Элиса.
— Ну… Линию… Прямую…
— Молодец. Если смотреть с твоего места, это могла бы быть струна, правда? Нить. Так вот, теория говорит, что струны, образующие материю, только кажутся струнами при взгляде с определенного места… Но если взглянуть на них под другим углом, — Элиса развернула салфетку перед Мальдонадо и показала ему прямоугольник, — …в них кроются другие измерения, а если бы нам удалось раскрутить, или «открыть», их, — она полностью развернула салфетку, превратив ее в квадрат, — мы могли бы увидеть множество других измерений.
— Круто! — Мальдонадо и впрямь пробрало, а может, он удачно притворялся. — И эти измерения уже открыли?
— Куда там, — ответила Элиса, сминая салфетку и засовывая ее в стакан. — Чтобы «открыть» субатомную струну, нужны такие приборы, которых еще не существует: мощнейшие ускорители частиц… Вот тут-то и появляется Бланес со своей теорией. Бланес считает, что некоторые струны можно «открыть» с небольшими затратами энергии: струны времени. Бланес математически доказал, что время состоит из струн, как и все остальные материальные явления. Однако струны времени можно открыть с использованием энергии уже существующих ускорителей. Просто такой эксперимент очень трудно провести.
— То есть в переводе на практический язык… — Мальдонадо бешено строчил, — это означает… возможность путешествий во времени? Возвращения в прошлое?
— Нет, путешествия во времени — это из области научной фантастики. Они противоречат основным законам физики. Вернуться назад, к сожалению, невозможно. Время может двигаться только вперед, в сторону будущего. Но если теория Бланеса верна, существует другая возможность… Можно было бы открывать струны времени, чтобы видеть прошлое.
— Видеть прошлое? В смысле… видеть Наполеона, Юлия Цезаря?.. Вот уж это точно научная фантастика, подруга.
— Ошибаешься. Это как раз очень даже возможно. — Она лукаво взглянула на него. — И не только возможно, это происходит сплошь и рядом. Отдаленное прошлое мы видим каждый день.
— В смысле в старых фильмах, на фотографиях…
— Нет, мы видим его прямо сейчас. — Заметив выражение его лица, она рассмеялась. — Серьезно. На что спорим?
Мальдонадо осмотрелся.
— Ну, некоторые преподы тут, конечно, староваты, но… — Элиса рассмеялась, качая головой. — Ты серьезно, что ли?
— Совершенно серьезно. — Она подняла глаза, и Мальдонадо последовал ее примеру. Уже стемнело. На черном небе хрусталиками поблескивал звездный ковер. — Свет этих звезд доходит до Земли за миллионы лет, — пояснила она. — Их может уже не быть, но мы будем видеть их еще очень долго… Каждый раз, когда мы смотрим на ночное небо, мы погружаемся на миллионы лет в прошлое. Путешествовать во времени можно, просто выглянув в окно.
Какое-то время оба молчали. Для Элисы звуки и огни вечеринки пропали, она была поглощена величественной тишиной, царившей под сводом высящегося над ними храма. Опустив наконец глаза и взглянув на Мальдонадо, она поняла, что он чувствует то же самое.
— Физика — красивая штука, — еле слышно прошептала она.
— Не только физика, — ответил Мальдонадо, глядя на нее.
Они продолжили с вопросами, но уже в более медленном темпе. Потом он предложил прерваться и перекусить, и Элиса не отказалась (было уже поздно, она проголодалась). Мальдонадо встал и направился к барной стойке.
В ожидании его Элиса беззаботно поглядывала по сторонам. В теплом летнем воздухе носились последние отзвуки вечеринки, играла старая-престарая песня Умберто Тоцци, тут и там группки студентов и преподавателей оживленно беседовали под зажженными фонарями.
И тут она заметила наблюдавшего за ней мужчину.
Внешность у него была совершенно заурядная. Он стоял внизу склона. Клетчатая рубашка с коротким рукавом и хорошо отглаженные брюки совсем не бросались в глаза. Внимание привлекали только седеющие волосы и громадные серые усы. Он держал в руке пластиковый стаканчик и временами отпивал из него. Элиса подумала, что это один из преподавателей, но с другими коллегами он не разговаривал и вообще ничего не делал.
Только смотрел на нее.
Этот пристальный взгляд ее озадачил. Она задумалась, не знакома ли она с ним, но пришла к выводу, что это он, похоже, ее знает — наверное, тоже видел фотографию в журнале.
Внезапно мужчина резко (слишком резко) отвернулся и вроде бы влился в одну из групп преподавателей. Это резкое бегство насторожило ее еще больше. Казалось, он притворился, понял, что Элиса его заметила. Черт побери, заметила. Однако когда Мальдонадо вернулся с двумя завернутыми в бумагу бутербродами, пакетом чипсов, пивом и кока-колой без сахара для нее, Элиса об этом происшествии забыла: натыкаться на навязчивый взгляд взрослого мужчины ей случалось не впервые.
На обратной дороге в Мадрид они почти не говорили, но в тесном пространстве машины рядом с этим едва знакомым парнем Элиса не чувствовала себя дискомфортно. Она как будто уже начала привыкать к его присутствию. Иногда Мальдонадо смешил ее каким-нибудь ироническим замечанием, но вопросов он больше не задавал, и Элиса была признательна ему за эту любезность. Она воспользовалась возможностью побольше узнать о нем самом. Его мир был прост: он жил с родителями и с сестрой, любил путешествовать и заниматься спортом (оба эти увлечения были ей близки). Когда «пежо» Мальдонадо остановился перед подъездом ее дома на Клаудио Коэльо, было уже почти двенадцать.
— Ничего себе домик, — сказал он. — Для того чтобы быть физиком, обязательно стричь купоны?
— Это обязательно для моей матери.
— Мы так и не поговорили о твоей семье… Кто твоя мать? Математик? Химик? Генный инженер? Изобретательница кубика Рубика?
— У нее салон красоты в двух кварталах отсюда, — засмеялась Элиса. — Отец, тот действительно был физиком, но он погиб в автокатастрофе пять лет назад.
На лице Мальдонадо появилось искреннее сочувствие.
— Это тяжело.
— Не беспокойся, я едва его знала, — легко ответила Элиса. — Его никогда не было дома. — Она вышла из машины и захлопнула дверцу. Потом наклонилась и взглянула на Мальдонадо: — Спасибо, что подвез.
— Спасибо тебе за помощь. Слушай, если у меня будут… еще… еще вопросы, может?.. Может, увидимся как-нибудь в другой раз?
— Ну…
— У меня есть твой телефон. Я тебе позвоню. Удачи тебе завтра у Бланеса.
Мальдонадо вежливо подождал, пока она откроет дверь подъезда. Элиса обернулась, чтобы помахать ему рукой.
И остолбенела.
С другой стороны улицы на нее смотрел мужчина.
В первый момент она его не узнала. А потом заметила седеющие волосы и громадные сероватые усы. Ее охватила дрожь, словно все тело было усеяно отверстиями, и теперь порыв ветра насквозь пронизал ее.
Автомобиль Мальдонадо скрылся. Проехала одна машина, потом другая. Улица опустела, но мужчина по-прежнему стоял на месте. Я все напутала. Это не он, он даже одет по-другому.
И тут вдруг мужчина повернулся и завернул за угол.
Элиса не могла отвести взгляд от того места, где он стоял всего несколько секунд назад. Это другой человек, просто они похожи.
Однако она была уверена, что и этот человек за ней следил.
