— Я не выпущу тебя, пока не скажешь, как тебя найти! — проговорил мужчина и тут же поцеловал ее волнующие его губы.
Она под поцелуем стала приходить в себя, но вывернуться из-под крепыша сил не было. Она вся была распластана на траве и губы были под его губами. Она дернулась туда, сюда, но он только крепче сжимал ее со всех сторон.
Он вдруг отпустил ее, сел рядом и стал смотреть на нее с таким обожанием, что ей стало неловко.
— Как вас зовут? — спросила Анфиса, смутно сознавая, что она уже знала его имя, но забыла.
— Платон.
— А я Анфиса.
— Это ж надо! Как же я тебя Анфиса искал! Скрепку бы кинула с неба, чтобы я тебя мог найти. Я уже открывал сайт «Жди меня», но что писать? Что еще девушку в купальнике с пляжа у пруда? И я вас раньше видел, но не помню, когда и где.
— Зато наши отношения проверены временем.
— Смеешься? Смейся, теперь и я могу смеяться, — и он лег на спину, но быстро повернулся, взял в руки ее ноги, прижался к ним. — Это ты! — и весело рассмеялся.
Они встали, стряхнули с себя травинки и соринки. Он надел рубашку, и они пошли, держась за руки.
Платон резко остановился и спросил очень серьезным голосом:
— Куда идем? Анфиса, ты не представляешь, как я тебя искал! Я так рад! Я так боюсь потерять тебя! Ты замужем? У тебя есть дети? Где живешь? Где работаешь?
— Все есть понемногу, — она вздохнула, ведь только сегодня она полностью порвала с бывшим молодым человеком.
— Не вздыхай, все наладится.
— Платон, ты пляжный бомж?
— Нет, BMW смотрит на тебя. Почему я был на пляже? Так захотелось. А ты, почему сегодня здесь гуляешь?
— Сама не знаю, захотелось здесь пройти. Моя зеленая Лада стоит рядом с BMW. Наши машины раньше нас встретились, как кони у стойла.
— Номер твоей машины я уже запомнил, это последняя модель, в этом году она популярная. Это уже кое-что. Но без машин у нас было больше общего, вернемся на берег?
— Что-то будет, когда до жилья дойдем, мы — расстанемся.
— Не болтай зря! Мне все равно, где ты живешь! Будешь жить со мной. Я к тебе не приеду.
— Не люблю насилия. Я буду жить дома.
— Хочешь, чтобы я тебя вновь на два года потерял? Нет, я не отпущу тебя!
— Почему меня сегодня вынесло на этот берег?
— Я тебя ждал! Я, как зверь затаился. Я знал, что ты вспомнишь мою спину на пляже.
— Сколько девочек на свете! Зачем я вам?
— Об этом говорить не стоит, ты мне нужна! Мне твоя фигура два года мерещится! Никто не может тебя заменить, и ты это прекрасно понимаешь.
И он вновь обнял ее со страстной силой и уходящим отчаяньем.
Рядом с молодыми людьми остановилась HONDA красного цвета. Из нее выскочила женщина в красном брючном костюме, с длинными черными волосами.
— Платон, это кто с тобой? Что за тихоня в твоих руках? Да отпусти ты ее!
— Полина, проезжай! Сегодня не твой день.
— Я уеду, но с тобой.
Рядом резко остановился темный FORD, из него выскочил мужчина.
— Анфиса, я передумал. Я могу передумать? Поехали домой, хватит сердиться.
— Так ее «Анфиса» зовут? Это судьба, — сказала женщина в красном и повернулась к сухощавому мужчине. — Вы брошенный? Анфиса вас бросила? Можно я вас подниму?
Самсон посмотрел на бледную Анфису в объятиях Платона и на яркую Полину.
— Поднимайте! — сказал решительно бывший мужчина Анфисы. — Меня зовут Самсон, чтоб вы знали.
— Четыре человека, надеюсь четыре машины, а надо сделать две пары, — растерянно проговорила Полина.
— Машины оставляем здесь, и едем на берег пруда, — четко сказал Платон.
— А, пошли, — сказал Самсон.
Все четверо пошли к берегу. Самсон посмотрел на сухую траву, увядающую на берегу пруда, сбегал к машине, взял сдутый надувной матрас с насосом и догнал людей. Он быстро накачал матрас и предложил дамам на него сесть. Они отказались, тогда он сел. Рядом с ним села Полина.
Платон взял Анфису за руку, и они вдвоем быстро пошли к машинам. Она села в BMW и они поехали. Анфиса почувствовала тяжесть на плечах и странное дыхание. Она увидела крупные лапы собаки и отменную собачью мордочку крупных размеров.
— Хорошая, хорошая, — выдохнула Анфиса собаке.
— Это он, его зовут Львиный Зев. Можно Зева де Люкс, как удобно, но лучше Зев. Он всегда меня сопровождает.
— Мы куда едем? — спросила Анфиса с нервной дрожью, глядя больше на собаку, чем на Платона.
— Сегодня выходной день у меня, и у тебя тоже. Мы поедем туда, куда глаза глядят. Первым делом нам надо повенчаться, поэтому мы поедем в Загорск. Там чинная обстановка, она способствует очищению блудных мыслей. Ты Полину видела? Моя бывшая дама сердца, ей храмы и соборы не помогают.
— Мы едем венчаться?
— Не совсем так, но близко. Послушаем пение колоколов, и ты легко забудешь Самсона. Мы с тобой пройдем обряд очищения. С экскурсией погуляем между храмами и в один обязательно зайдем. Сегодня день самый раз для таких мероприятий. Там есть особая святая вода. Выпьем — помолодеем. Душа наша и очиститься от скверны прежних отношений.
— Как у тебя все серьезно.
— Я тебя долго ждал, уже забывать стал.
Все так и было. Через Гефсиманский черниговский скит и святой источник они вышли в новую жизнь, в которой пока все было по-старому.
— Платон, вы меня не спросили о моей семье.
— Ты о чем? Ты одна гуляла в выходной день. Так, где твоя семья? Твоя семья — это ты.
— Почти угадал. Тебя волнует: сколько мне лет? Кем работаю?
— Это ни вопрос. Я могу ответить кто я. Я работаю менеджером по продаже электронных товаров высшего качества, хотя по образованию я электронщик. Знаешь, кого я видел? Ко мне приходили певцы и актеры. Я теперь всех актеров без телевизора вижу.
— Ты почему хвалишься?
— Прости, Анфиса, я помечтал. Я охранник, обычный временный охранник. А актеров я на самом деле вижу, но они меня не видят.
— Замечательно, а вдруг ты дворник на Мосфильме? Вообще тогда всех знаешь.
— Я не дворник. Я совсем забыл, мне сегодня в ночь выходить. Я тебя подвезу к твоей Ладе, и мы разбежимся.
Платон высадил Анфису у машины, и быстро поехал в сторону городской больницы. У него отец лежал в реанимации с обширным инфарктом, сегодня он мог его увидеть. Отец казался тенью самого себя. Он был абсолютно бледный, похудевший, какой-то прозрачный. Если бы не бригада врачей из реанимационного отделения его бы уже не было на свете. Отец выглядел живым покойником.
Ужас охватил все существо Платона, он не сказал Анфисе истинной причины поездки в Загорск. Он там молился за отца, но мысленно, вслух он этого делать не мог. Он не сказал ей, что лежал в траве у пруда от страха за жизнь отца. Платон любил отца. И теперь он видел его живого. Платон Анфису вообще почти забыл, но вспомнил пляжной памятью, лежа на земле. Она своим присутствием помогла ему выйти из транса, она на него положительно повлияла.
