умеренным. Вот только с каждой минутой всё сильнее хотелось пить.
Я боролась с восстающей обидой и злостью, подавляя их надеждой на избавление, хотя она – эта надежда – была весьма призрачной. Снова молилась, вспоминала любимые истории, в итоге, задремала и проснулась уже вечером от криков за окном.
Встала, потирая глаза и чувствуя легкое головокружение от слабости. Выглянув в окно, разглядела освещенный факелами двор и огромное множество воинов. В душе сразу же поселилось ещё большее уныние: если у герцога де Армье настолько много охраны, то спастись из этого плена можно будет только притворившись селёдкой в бочке…
Отвернулась, ощущая всплеск отчаяния, и закашлялась, потому что горло страшно пересохло. Как же хочется пить!
Подошла к бадье для купания, заглянула в неё и… с изумлением увидела на дне небольшой кувшин с водой.
Страшно обрадовалась.
Правда… вода выглядела не очень, и в любое другое время я не стала бы её пить, но сейчас жажда стала невыносимой, поэтому я сделала глоток.
Вода оказалась неприятной, с легкой горечью, но горлу полегчало.
Снова присела на лавку и поняла, что с каждым разом издевательства Юлиана становятся всё более изощрёнными. Словно он проверяет меня на крепость и ежедневно добавляет к прежним испытаниям что-то более мучительное.
Решил заморить голодом? Проверить, насколько меня хватит? Ждёт, что я открою окно и всё-таки сорвусь на крик, понося его всякими бранными словами?
Сюзанна давно бы сделала это. И получила бы в ответ море злорадства. А я не буду. Ради собственных принципов – не пойду на этот шаг!
И пусть Его Светлость подавится своим змеиным ядом...
***
Через три дня
- Госпожа, госпожа!!! – юный голосок уже знакомой мне служанки заставил встрепенуться. С огромным трудом присела на лавке, чувствуя, что комната ходит ходуном. Сил не было даже на то, чтобы встать. Вода закончилась ещё вчера вечером, силы уже давно…
Но я встала. Переждала, пока потемнение в глазах пройдет, и двинулась к двери.
- Я не могу открыть, - произнесла тихим голосом. – Меня заперли снаружи…
Девчонка ахнула и куда-то убежала, а я сползла на пол и прислонилась к стене спиной.
Утро уже давно вступило в свои права. Солнце золотилось на подоконнике, играя лучиками на моих серых стенах.
Страшно захотелось подойти ближе и подставить этим лучикам своё лицо. Почувствовать тепло и легкий уют, которого так не хватало в жизни.
Закрыла глаза.
Ну что ж, блистательный герцог, на сей раз вы достигли хотя бы того, что у меня почти не осталось сил с вами препираться. Что же ещё вы приготовили для меня сегодня?
Прокрутился ключ в замке, и в комнату валились две испуганные служанки. Почему они выглядели такими ошарашенными, мне было непонятно. Может, я стала походить на привидение?
— Вот ваше платье... – проговорила одна, держа в руках огромный сверток. – Господин ожидает вас внизу уже через час.
Я нахмурилась, не понимая, а потом вспомнила: о нет, сегодня же эта ненавистная помолвка!!! Покосилась на «свинной» перстень на руке. Да, да я до сих пор носила его на пальце, как символ. Символ того, что я не Сюзанна и устраивать истерики, как ожидали от неё, не собираюсь…
Но встреча с родителями…
Желудок скрутило от спазма, вызванного отвращением.
- Воды! - прохрипела я и уронила лицо на подогнутые колени.
Воду мне принесли довольно быстро. В ней плавали кусочки фруктов, которые я проглотила одним махом.
- Простите, - проговорила вторая служанка, - но вы должны спешить…
Кстати, никто, кроме малышки-служанки, не звал меня госпожой. Неужели Юлиан дал слугам подробный приказ? Впрочем... мне всё равно. Я тоже не жажду становиться здесь кем бы то ни было.
Я хочу свободы, и только.
Сегодня же объявлю матери, что в этом фарсе участвовать больше не собираюсь. Если будет упорствовать, закачу скандал и прилюдно откажусь от помолвки. Посмотрим, как герцогу удастся замять этот вопрос…
Одели меня очень быстро, но кремового цвета платье оказалось вопиюще неприличным. Мало того, что корсет очертил мою фигуру ещё больше, чем деревенский наряд, так ещё и вырез слегка приоткрыл грудь.
Правда, плечи оказалась слишком худыми и острыми, и я строго потребовала подать накидку.
Служанки некоторое время колебались, но всё-таки принесли полупрозрачный шелковый шарф в тон платью, которым я прикрыла вопиющий срам.
Прическу сделали простую, заколов волосы на затылке шпильками. Меня пошатывало от слабости, ноги дрожали, но есть не хотелось. Я даже не стала просить, чтобы меня накормили. Предстоящий разговор с родителями заставил напрячься до состояния забродившей бутылки вина, которая готовилась вот-вот сорвать пробку и расплескать своё содержимое наружу.
Туфли на невысоком каблуке дополнили наряд, и я медленно направилась вдоль по коридору вслед за служанками, стараясь изо всех сил, чтобы не упасть, ведь ноги просто заплетались от слабости.
Зато душа горела решимостью. Мне даже казалось, что более жёсткой, чем сейчас, я не была ещё никогда.
Однажды я прочитала, что человек – это не просто тело, руки, ноги, голова, глаза, уши, рот… Человек – это в первую очередь личность, носящая тело, как одежду. Личность может быть сильной, но жить в слабом теле, и наоборот. Это словно две составляющие одного существа, но они могут невероятно разниться между собой.
Так вот в этот момент я особенным образом ощущала разницу между своей душой и той оболочкой, которая медленно и немного неуклюже передвигалась по коридору. Я была сильна, словно исполин. Казалось, моей внутренней решимости хватит для того, чтобы победить любое войско. Во мне не осталось ни страха, ни опасений, только желание запретить злым людям совершать своё зло.
А мои родители были именно такими – бессердечными и жестокими. Как и герцог Юлиан. Пусть даже убьют меня, если им от этого станет легче, но я больше не собираюсь плясать под их дудку!
С этими чувствами я ступила на лестницу, ведущую вниз.
Остановилась, чтобы перевести дыхание, и в этот момент поняла, что слабое тело собирается меня предательски подвести.
Голова закружилась до такой степени, что окружающие предметы поплыли. Я вцепилась в перила, но не смогла удержаться на ногах и явно полетела вниз, но в этот момент чьи-то сильные руки подхватили меня за талию, а разъярённый голос зашипел на ухо:
- Хватит притворяться, Сюзанна! Я уже наелся твоих притворных обмороков. Хочешь выставить меня чудовищем перед своими родственниками? Боюсь, это не поможет: они уже продали тебя мне с потрохами…
У меня не было сил
