Однако, прежде чем я смог продолжить беседу, наша коляска остановилась. Дверь наружу растворилась при помощи одного из недавних "оперативников".
- Прибыли, ваше благородие! - Четко, по-уставному произнес он. - Гостей уже ожидают адъютанты на парадной лестнице.
Пару минут спустя, едва я покинул карету ступив на тщательно очищенную от снега твердую землю, перед моими глазами предстал Зимний дворе.
"Приплыли!", - голосом мультяшного героя прозвучала мысль в моей голове.
Глава 3. Марномакс.
Санкт-Петербург. 28.01.1904.
Свобода встретила меня крепким январским морозцем. Конечно, в блиндированной карете, на которой меня доставили к Зимнему, было не особенно тепло - все же, не автомобиль - но, стоило мне покинуть ее, как меня обуяло стойкое желание вернуться внутрь бронированной кареты с узкими окошечками.
Однако, словно отрезав мне путь к отступлению, кучер прокладывал узкие колеи в неглубоком снегу, все больше удаляясь от парадного крыльца царской резиденции.
Все, что мне оставалось - молча созерцать питерские красоты, открывающиеся с высоты парадного крыльца царской резиденции.
Конечно, нельзя не отметить, как радует глаз девственно-белоснежный снег, покрывающий все, до чего может дотянуться глаз. Впрочем - долго любоваться этой красотой при дневном свете я не мог. На глазах начали наворачиваться слезы, но не от того, что я такой сентиментальный. Просто я ношу очки.
Мягко, но настойчиво, меня потянули за локоть.
Оторвавшись от созерцания красот прошлого (или уже - настоящего?) я обернулся к Лаврову, который уже несколько минут вел непринужденный диалог с мужчиной, встретившим нас на крыльце.
- Флигель-адъютант Его императорского Величества граф Гейден, - представил Лавров своего собеседника.
- Премного рад знакомству, Александр Федорович, - судя по дежурной улыбке Гейдена, он не догадывался, кто я такой на самом деле. Что ж, наивно было бы полагать, что Лавров и те, кто уже были посвящены в тайну моего происхождения - стали бы обо мне трубить каждому из своих подчиненных.
Впрочем, исходя из мимолетной реакции Лаврова, он то уж точно не ожидал, что я знаю графа по имени отчеству. Что ж, надо выкроить время и сделать для Лаврова конспект по иностранным агентам, промышляющим на территории Империи. В моей истории - большинство из них сам лавров и прищучил, но, вред стране они успели нанести. Лучше удавить нечисть в зародыше.
Тем временем Гейден, предложив следовать за ним, повел нас с Лавровым по богато убранным комнатам дворца.
- Как вы меня представили? - поинтересовался я у контрразведчика. Не то чтобы было совсем интересно, но, если меня спросят - надо знать, что врать.
- Никак, - так же шепотом ответил мне Лавров. - Его Величество запретил разглашать о вас информацию. Граф, конечно, не знает о том, кто вы на самом деле, но имеет строгие указания всячески способствовать сохранению вашего инкогнито внутри дворца.
Вот так. Я буквально ощутил терпкий запах закулисных интриг, которыми славился Петербург, со времен Петра Первого.
Безусловно, сохранение моего инкогнито имеет не цель сохранить мою личность в тайне - для этого было бы достаточно сказать, что я Иван Иванов из Омской губернии, лесопромышленник. И, ищи потом ветра в поле.
Но, вместо этого, для меня даже поддельной личности не придумали. Что не может не наводить на самые печальные мысли.
Гейден оставил нас в комнате, которую я про себя окрестил как "приемная" (с планировкой Зимнего дворца я знаком не был, так что, не знаю, как она называется на самом деле).
- Я доложу о вашем прибытии государю, - на прощание сообщил он, прежде чем раствориться в лабиринте комнат.
Не таясь, скажу, что я рассчитывал на немедленный прием. Все же, не простой я человек. Если ставить на весы мою персону и персону какого-нибудь министра, придворного генерала или партнера по играм в карты.
Однако, нам с Лавровым пришлось просидеть в "приемной" более трех часов. За это время мы в полголоса поговорили о малозначительных и не вызывающих подозрение вещах - несколько раз мимо нас проскальзывали высокопоставленные господа в мундирах или же в штатском, но с видом столь независимым и самодовольным, что я едва сдержался, не высказав все, что о них думаю.
К их же счастью, Лавров мастерски сглаживал ситуацию. Всецело преданный своей профессии, он не оставлял попыток выведать у меня сведения, которые могли бы представлять интерес для него и государства в целом.
Оно и понятно - неизвестно каков будет результат разговора с государем. Может я недолго проживу. А Родине мои знания лишними не будут.
Впрочем, я сразу дал понять, что делиться информацией вот так сразу не собираюсь. Конечно, изучить и в конце концов - после многих опытов - повторить некоторые из тех вещей, что были мне предъявлены на допросе, мои предки смогут. Но, основной массив ценнейшей информации - планшет - сейчас лежал выключенный во внутреннем кармане. Даже если его у меня отнимут, даже если включат...в общем - с паролем у них будут явные проблемы.
Наконец, граф Гейден появился в комнате.
- Государь готов принять вас, - флигель-адъютант жестом поманил к себе.
Мы с Лавровым уже были готовы последовать за графом, когда последний, в очередной раз дежурно улыбнувшись, огорошил меня своей фразой.
- Владимир Николаевич, вам придется обождать здесь, - он жестом указал на кресла, в которых мы с контрразведчиком провели последние три часа. И, прежде чем Лавров смог что-либо возразить, граф добавил:
- Государь примет вас позднее, - сообщил он Лазареву.
Николай, последний русский император, принял меня в рабочем кабинете.
Едва за моей спиной закрылись двери кабинета, я остался наедине с молчаливой фигурой, сидящей за рабочем столом. Царь ни слова не говоря жестом предложил мне присесть за противоположный от него конец стола. Но, даже когда я оказался в считанном метре от государя, тот не оторвался о чтения бумаг, разложенных на его столе.
Отчего то на ум пришло высказывание, что монархи и их потомки - это порода особенных людей, воспитавших в себе лучшие качества своего народа. И только сейчас до меня дошел весь смысл этой фразы.
В одной комнате сидели русский царь и пришелец из будущего. Один правит страной, другой - знает судьбу этого правления. Объединив наши усилия, мы оба сможем привести Россию не только к победе в русско-японской войне, но и сделать одним из мировых лидеров.
Безусловно, Николая одолевали те же самые мысли. Но, он и виду не подал, что его как-то беспокоит встреча с будущим. Хотя, будь я на его месте - у меня бы уже сердце выскочило из груди.
Ан нет - порода. Каким бы я важным или сверхважным не был, ради меня одного Николай не отложил рутинных дел. Как непривычно видеть правителя, который не гонится за сиюминутной выгодой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
