Сомов, задумчиво поправляя фуражку, вышел из Торгового Комплекса. Рядом с магазином «Паттерсон» располагался — на бронзовой ребристой бочке — памятник бравому солдату Швейку.
«Привет, служивый», — мысленно поздоровался со Швейком Пашка. — «Как она, жизнь? Есть новости?».
Бронзовый солдат, понятное дело, промолчал. Он, чуть заметно улыбаясь, дружелюбно отдавал честь редким прохожим. Служебные обязанности у него были такие.
На правом бронзовом ботинке памятника наблюдалось ярко-жёлтое пятнышко, а на одном из вертикальных рёбер бочонка — чуть заметная вмятина.
«Наши купчинские умники придумали очередную дурацкую примету. Мол, если тщательно потереть указательным пальцем носок правого ботинка Швейка, то, непременно, вскоре улучшится материальное положение семьи. Внеочередная премия, к примеру, свалится в кошелёк, или выигрыш в лотерею», — неслышно для прохожих прокомментировал Сомов. — «Вмятина на ребре бронзовой бочки? Рассказывают, что дело было прошлой зимой. Мол, поздним-поздним вечером мимо „Паттерсона“ проходила одинокая симпатичная девушка, а за ней побежал гнусный маньяк. Но только ничего у подлеца не получилось, пробегая мимо памятника Швейку, он поскользнулся и — со всей дури — впечатался головой в бочку-постамент. Девчонка, ясен пень, спаслась. Типа — бронзовый солдатик здесь не просто так стоит, а бдительно охраняет покой законопослушных купчинцев. Может, байка. Может, нет…».
Глава пятая
Рыжая красотка, митинг и граната
Сомов, пожелав про себя бронзовому Швейку удачи, отправился к трамвайной остановке. Но, не пройдя и пятидесяти метров, остановился и резко обернулся — справа послышался нарастающий шум мощных автомобильных моторов. Пришлось отпрыгнуть в сторону. Мимо него — солидно и вальяжно, осознавая собственную значимость — проехали два БМВ. Один чёрный, а другой тёмно-бордовый.
«Что ещё за ерунда?», — рассердился Пашка. — «Едут, как ни в чём не бывало, по пешеходной дорожке. А здесь, между прочим, проезд разрешён только по специальным пропускам, выдаваемым работникам Торгового Центра. А номера всех легковых машин, на которые выписаны эти пропуска, я прекрасно помню. Тех, что висят на проехавших БМВ, в перечне не было… Значит, по наглому нарушаем правила? Ладно, сейчас разберёмся, ребятки…»
Автомобили-нарушители, преодолев порядка ста двадцати метров, остановились возле дверей закусочной, работавшей под известным «куриным» американским брендом. Из чёрного БМВ тут же выбрались два широкоплечих здоровяка, облачённые в тёмные офисные костюмы, и принялись — сквозь чёрные стёкла стильных очков — бдительно оглядываться по сторонам.
«Охранники некой важной персоны», — подходя к закусочной, решил Сомов. — «Понты дешёвые колотят. Зима на дворе, а они в костюмчиках, с пляжными очочками на курносых рязанских носах. Смех, да и только. Видимо, их хозяин в юности насмотрелся, меры не зная, голливудских крутых боевиков. Кстати, на входной двери „куриного“ заведения висит табличка — „Технологический перерыв“. Интересное кино…».
Один из обломов подошёл ко второй машине и предупредительно распахнул переднюю пассажирскую дверку. Из тёмно-бордового БМВ вылез представительный и дорого-упакованный дядечка, правда, не в костюме, а в утеплённой зимней куртке, с пышной ондатровой шапкой на голове.
Пашка, отворачивая в сторону, насторожился: — «Господин Митрофаненко, депутат Государственной Думы от фракции…, а хрен его знает, от какой фракции. Главное, что регулярно мелькает на всех федеральных телевизионных каналах и слывёт записным скандалистом. Мать его депутатскую…».
Честно говоря, в другой обстановке майор Сомов повёл бы себя совершенно иначе. То бишь, не обращая ни малейшего внимания на высокий общественный статус фигуранта, подошёл бы и устроил небольшой спектакль, причём, по давно проверенному и отработанному сценарию. Во-первых, представился бы — вежливо, добродушно улыбаясь. Во-вторых, сообщил бы о допущенных нарушениях. В-третьих, обратил бы внимание на многочисленные видеокамеры, размещённые на стенах Торгового Центра. В-четвёртых, признался бы по-честному, что является активным и продвинутым пользователем Интернета. В-пятых, посоветовал бы покинуть пешеходную зону и припарковаться на платной автостоянке. В-шестых, отвёл бы на выполнение «в-пятых» ровно три минуты…
И такой неординарный подход срабатывал, причём, всегда. И местные толстощёкие депутатики, и напыщенные крутые бизнесмены, и хмурые бандитствующие личности, одарив принципиального майора злобными взглядами, рассаживались по навороченным тачкам и, презрительно плюясь из приоткрытых автомобильных окошек, покорно уезжали.
Но, на этот раз, ситуация была другой. Генерал-лейтенант Тургаев чётко выразился, мол: — «Не всё так просто с этим грядущим митингом. Из Москвы белокаменной — с час назад — прикатила целая делегация. И депутаты Государственной Думы числятся в её составе…». В том, что скандально-известный депутат Митрофаненко входит в состав упомянутой делегации, никаких сомнений не было. Не верил Пашка в такие совпадение… Следовательно, что? Следовательно, неплохо было бы выяснить, с кем данный широко-известный депутат захотел — незадолго до начала митинга — встретиться в неприметной купчинской закусочной.
Зачем это понадобилось Сомову? Да, чисто на всякий пожарный случай. Вдруг — что? Плюсом, подозрительный внутренний голос упрямо нашептывал, мол: — «Неспроста это, Пашенька. Поверь мне, неспроста…».
Природный инстинкт сыщика, мои уважаемые читатели и читательницы, великая сила…
Обойдя здание с торца, Сомов подошёл к задней двери закусочной и, ехидно усмехнувшись, постучался условным стуком: — «Тук-тук. Тук-тук-тук. Тук-тук».
— Кто там безобразит? — секунд через двенадцать-пятнадцать, с заметным грузинским акцентом, спросили из-за двери. — Чего надо?
— Горького французского шоколада. Открывай, Гиви.
— Господин майор? Ты?
— Я, кацо, не сомневайся. Полноправный хозяин здешних мест.
— Здрасьте, уважаемый. Долгих лет и много денег. Но… Извини, Павел Сергеевич, но отворить не могу. Не велено…
— Сейчас вызову своих широкоплечих орлов и велю выломать дверь, — пообещал Пашка. — Устроим активный шмон по полной программе. Например, на предмет поиска наркотиков.
Глухо щёлкнул замок, дверь слегка приоткрылась, и из-за дверного полотна боязливо высунулся вислый, печальный до полной невозможности носяра.
— Зачем ты так, батоно Павел Сергеевич? — вкрадчиво поинтересовался обладатель приметного носа. — У нас приличное и правильное заведение. Нет здесь никакой наркоты. Да и не было никогда… Зачем наезжаешь, господин начальник?
— Затем, что так надо. Острая служебная необходимость. Взгляну только краем глаза на вашего высокого гостя, и всё. От него, чай, не убудет. Да и господин Гоголава, честное слово, не рассердится. Я с ним, толстопузым, потом объяснюсь.
— У нас нынче новый хозяин. Вернее, хозяйка.
— Серьёзно? — искренне удивился Сомов. — А почему я про это ничего не знаю?
— Неделю назад всё случилось. А ты, Сергеич, мужик занятой. Рабочая рутина заела. Важных и неотложных дел невпроворот…
— Хвать, кацо, разводить гнилую философию. Не поможет. Или же мне надлежит вспомнить о твоих старых грешках?
— Не надо вспоминать, батоно. Ни к чему. Заходи. Только медленно пойдём. Старческая подагра замучила.
Первым шагал, неуклюже переставляя ноги циркулем, пожилой Гиви, занимавший в заведении — уже на протяжении многих-многих лет — должность дневного администратора. Пашка шёл следом.
Узкий плохо-освещённый коридор, стандартное кухонное помещение, новый коридор, поворот.
— Пришли, — указывая корявым пальцем на серую узкую дверку, сообщил грузин. — Подожди, уважаемый. Я сам приоткрою. Чтобы дверные петли не заскрипели… Вот, щелка образовалась. Ваш господин болтает с нашей хозяйкой. Наблюдай, Сергеич, сколько душе угодно. Не буду мешать серьёзному человеку…
Зал закусочной был достаточно просторным — ориентировочно на сорок столиков — и вполне мог претендовать на гордое звание «ресторанный», если бы не отсутствие полноценных скатертей. Так, лишь какие-то разноцветные пластиковые прямоугольники. Не серьёзно. Да и откровенно «дачные» пластиковые стулья следовало бы заменить на более стильные.
Два депутатских охранника-облома бдительно замерли возле входной двери. Один тупо пялился в окно. А второй — не менее тупо — в работающий телевизор, установленный на длинной барной стойке. По телевизору на вежливые вопросы журналистов из «кремлёвского пула» отвечал российский Президент. Уверенно так отвечал, со знанием дела. То бишь, увлечённо вещал о необходимости беспощадной борьбы с коррупцией.
