Боже, где можно было получить столько рубцов? Едва ли на службе в охранной организации. Всё же такое ЧП, как сегодняшнее ограбление банка скорее исключение, чем закономерность. А этот человек словно войну прошёл. Хотя, возможно, так оно и было…
— Эм… присаживайтесь, пожалуйста, обратно на кушетку. Правым боком ко мне, — торопливо отвожу взгляд, когда Воскресенский снова оборачивается в мою сторону.
Беру пинцет и медицинскую лупу и начинаю аккуратно проверять раны на его плече на наличие осколков.
Машинально морщусь, когда осторожно вытаскиваю один довольно крупный осколок и откладываю его в лоток.
— Не больно? — зачем-то спрашиваю.
Возможно, потому что тут же вспоминаю, как болезненно это ощущалось, когда Леся вытаскивала маленькие осколки из моей ладони. Хотя, этот человек выглядит так, словно вообще сейчас ничего не чувствует. Словно он вообще не в состоянии испытывать боль.
Возможно, так оно и есть…
— Нет, — грубый голос отдаётся вибрацией на моей ладони.
Тяжело вздохнув, цепляю пинцетом особенно крупный осколок, который вошёл гораздо глубже остальных. Осторожно тяну его на себя, и когда тот наконец отрывается от раны, мужчина вдруг едва уловимо вздрагивает.
— Простите, — морщусь и тут же ловлю себя на том, что машинально начала дуть на его рану. Как обычно делаю это, если Вадик ушибся или порезался.
Только я успеваю осознать всю глупость собственного поступка, как Воскресенский вдруг резко оборачивается в мою сторону. Автоматически задираю голову вверх, застыв в миллиметре от его лица, и судорожно сглатываю, смотря на его сведённые вместе брови.
— Что ты делаешь?
Хотелось бы мне самой знать ответ на этот вопрос. Господи, какой позор! Дура, просто дура!
— Я… простите. Это машинально получилось...
С наверняка пунцовыми щеками, судя по тому, как они горят, начинаю быстро обрабатывать очищенные от стекла порезы. Слава богу, что мужчина отворачивается и больше на меня не смотрит, иначе я бы от стыда проваливалась под землю прямо здесь в этой проклятой кабинке.
— Готово, — сняв перчатки, выбрасываю их в урну. — Нужно будет подписать у старшей медсестры отказ от госпитализации и… вы можете быть свободны.
— Спасибо, — хмуро кивнув, мужчина подхватывает футболку с кушетки и в одно движение натягивает её на себя.
А я снова испытываю неловкость, не зная куда в очередной раз деть свои чёртовы глаза.
— Можно? — за ширмой раздаётся приглушённый стук. Видимо очередного поступившего пациента.
— Сейчас, минуточку. Я закончу с пациентом, и…
— Мы уже закончили. Работайте, — обрывает меня Воскресенский и, накинув куртку, направляется в сторону занавески.
— Игорь Сергеевич, — неожиданно для самой себя, зову его, когда он уже практически скрывается за ширмой.
Мужчина в тот же момент останавливается и обернувшись, вопросительно на меня смотрит.
“Ну же, не молчи. Спроси, это он позвонил тогда на отделение и благодаря ему тебя не оштрафовали за опоздание”
— Нет, простите, ничего… Выздоравливайте. До свидания… — прикусив губу, тут же отвожу взгляд.
Трусиха. Самая настоящая трусиха.
— До свидания, Алиса Александровна, — слух вновь будоражит хриплый голос, после чего Воскресенский закрывает за собой занавеску.
______________________________________________
Девчата, кому интересно, у меня в БЛОГЕ выложена визуализация наших героев) А ещё для своих подписчиков я периодически выкладываю в блог спойлеры с будущими главами :)
Глава 5
Глава 5
Так, телефон положила, ключи на месте, контейнеры вроде тоже. Можно ехать домой. И, честно говоря, уже дико хочется оказаться в постели, хотя, наверное, сначала лучше принять ванную, чтобы мышцы чуть-чуть расслабились. После дежурства на приёмном отделении ноги гудят так, будто я сегодня как минимум пол Москвы обошла.
Надеюсь, на сегодняшнем дне моё наказание закончится и следующая смена будет всё-таки на терапии… Закончив собирать сумку, перекидываю ремешок через плечо, прощаюсь со сменщицами и прохожу к лифтам, где уже болтают другие медсёстры. — Привет, несчастная мать, — хмыкает Леся, окинув меня жалостливым взглядом. — Выглядишь жутко уставшей. — Да нет, всё не так страшно, как кажется, — вместе со всеми захожу в подъехавший лифт. — Ну раз не страшно, тогда поехали с нами. — оживляется Наташа — медсестра, работающая на ресепшене. — Мы с девчонками как раз в бар собирались. Там и перекусить можно, и выпить, и костями потрясти. В моей голове бар сразу же представляется тёмным, шумным, прокуренным местом, кишащим толпой пьяной молодёжи. Я в подобные места даже по юности не ходила. Ну, конечно, на то были причины. У меня не было ни времени, ни возможности, да и в нашем посёлке подобных заведений нет и никогда не было. Но с возрастом как-то тоже желания не появилось. Кроме того я дико устала. — Нет, девчонки. Извините, но это не моё. Так что без меня. — Да у тебя всё не твоё кроме работы! — закатывает глаза Леся, когда двери лифта открываются, и мы по очереди выходим в вестибюль. — Будь у тебя возможность, ты бы здесь самозахоронилась, наверное. — Ты же знаешь, Лесь... — Да всё я знаю. И, поверь, прекрасно понимаю. Конечно, у нас ситуации не совсем идентичные, но мне по личному опыту и по опыту родителей известно, сколько тебе приходится тратить сил. Именно поэтому я с такой уверенностью заявляю, что человеку просто необходимо иногда расслабляться, спускать пар, развеиваться. Силы не бесконечны, Алиса. Ни физические, ни моральные. Тебе же никто не говорит ежедневно тусоваться. Просто иногда позволяй себе отдыхать. Это, знаешь, — потирает пальцами в воздухе, пытаясь придумать подходящую метафору. — Как лекарство для неизлечимо больных. Ну, вот надо, понимаешь? Не выпьешь — и всё, крышка! Тем более, мы же не на всю ночь в бар. А всего на пару часиков, расслабиться. — Ага, — подхватывает Марина, которая всё это время молчала. — Ты как будто про проф выгорание никогда не слышала. У нас с эндокринологии так одна медсестра ушла со смены и больше не вернулась. А до этого тоже пахала. И после работы только дом, потом обратно. Это не шутки. Если не позволять себе отдыхать, можно выгореть на раз. — Ладно-ладно, уговорили, — вскидываю руки, неловко смеясь. На самом деле, девчонки в чём-то правы. Я действительно не позволяю себе практически никакого отдыха, никуда не хожу и никак не развлекаюсь. Странно, наверное, для такой молодой девушки, что у меня даже соцсетей нет. И моё единственное хобби — вязание крючком, так и "пылится" в моих планах на выходные, но я каждый раз откладываю. Единственное, что я себе позволяю, это вести личный дневник. А за всё остальное... Не знаю, мне порой кажется, что я даже чувство вины испытывать начну, если позволю себе лишнее, пока мама круглыми сутками занимается с Вадимом, а Вадик вообще лишён многих прелестей жизни. Может быть, поэтому я соглашаюсь поехать с девочками. Чтобы позволить себе хоть чуточку больше и не ощущать при этом укол совести… В общем, не знаю, но, выйдя из клиники, я со всеми плетусь к Наташиной машине, а уже через полчаса мы оказываемся в том самом баре, который должен помочь мне немного расслабиться. В принципе, моё представление о данном заведении полностью совпадает с реальностью. Здесь темно, громко играет музыка, много дыма от кальяна, и дурацкие прожекторы на танцполе периодически режут глаза. Чувствую себя так, словно меня вытащили из моего маленького уютного аквариума и бросили в песочницу в кучу отчаянно трясущихся рыб. В общем, точно это не моё. Теперь я определённо это знаю… Единственное, что радует — это вкусный жареный сыр и салат, который принесли мне буквально через десять минут после заказа.
Зато девчонки явно чувствуют себя здесь абсолютно в своей тарелке. Судя по тому, что даже сидя за столиком умудряются смеяться и пританцовывать. Они и коктейли пьют с довольным видом и постоянно "чокаются" за отдых. Я же тянусь к своему апельсиновому соку и немного отпиваю, рассеянным взглядом проходясь по толпе присутствующих в баре. И как можно отдыхать при таком шуме? А кто-то вон ещё спать умудряется на диване возле барной стойки... Скольжу взглядом дальше и уже хочу повернуться обратно к девочкам, как вдруг мои глаза фиксируются на огромной спине, обтянутой в чёрную рубашку. Сердце тут же машинально отдаёт ударом в горло и начинает хаотично пульсировать где-то в ямке на шее. Потому что я… я знаю эту спину. Я бы никогда не спутала её ни с чьей другой… Мужчина слегка поворачивается к своим собеседникам и отпивает вроде бы минералку из бутылки. Теперь я вижу его профиль. Это точно он — Игорь Воскресенский. Надо же, ему нравятся подобные места... Хотя, алкоголь он, видимо, как и я, не очень любит... Пьёт обычную воду, в отличие от своих собеседников, в руках которых по стакану с виски. В этот же момент Воскресенский оборачивается и скользит безразличным оглядывая посетителей бара, а я почему-то резко опускаю глаза в стол, будто боясь встретиться с ним взглядами. По рукам пробегает странный трепет, и я мысленно себя одёргиваю. Господи, Алиса, да что с тобой… Медленно выдохнув, снова поднимаю глаза и понимаю, что Воскресенский смотрит прямо на меня… Правда это длится всего пару мгновений, после чего его взгляд безразлично смазывается в сторону, и он поворачивается обратно к своим собеседникам, словно мы вообще не знакомы, а я просто часть этой серой толпы бара. Обида острым уколом пронзает грудь — я даже не ожидаю от себя подобной реакции. Но ведь он мог хотя бы кивнуть в знак приветствия…
