— Вы думаете, что война — это неправильно, мадемуазель? — спросил мальчик.
— Я думаю, она ужасна! — уверенно сказала Арлетта. — Жизнь восхитительна, жизнь — это приключение! Столько всего можно узнать, столько сделать!
Арлетта заметила, что Дэвид слушает очень внимательно, и продолжала:
— Ради чего кто-то должен терять эту драгоценность? Ради того, что правители двух стран не могут между собой договориться? Из-за жадности и глупости?
Арлетта подумала, что тема очень сложная и об этом не расскажешь ребенку в двух словах. Но Дэвид был потрясен и молчал.
— Дядя Этьен хочет, чтобы я служил во французской армии, — сказал он наконец.
Арлетта, не думая, быстро сказала:
— Ты не должен этого делать ни в коем случае, Дэвид! Твой отец бы ужаснулся, если бы узнал, что ты поднял меч против своих братьев и сестер!
Она говорила так страстно, что Дэвид смотрел на нее с открытым от изумления ртом.
Арлетта поняла, что дала волю чувствам и вела себя слишком эмоционально. Но ей было трудно смириться с тем, что маленький англичанин говорит такие ужасные вещи.
— Если ты закончил, Дэвид, пойдем наверх, — сменила она тему. — Мне кажется, что Паулина уже засыпает.
— Я устала, — сонно пробормотала Паулина.
— Конечно, дорогая. Кто укладывает тебя в постельку? Хочешь, я уложу тебя?
— Нет! Где моя няня? Я хочу к няне!
В дверях появилась француженка средних лет с добрым, приятным лицом. Она нежно взяла девочку на руки, и, укачивая ее, тихо сказала:
— Крошка растет такой слабенькой, мадемуазель. Ей надо побольше спать, но монсеньор велел детям обедать вместе со взрослыми. А сегодня бедняжка не спала днем, потому что ждала, пока вы приедете.
— В следующий раз нужно постараться этого избежать, — сказала Арлетта.
— Я так устала… так устала… — тихонько простонала Паулина.
Француженка унесла ее наверх. Арлетта повернулась к Дэвиду и спросила:
— А ты, Дэвид, еще не хочешь спать?
— Пока нет, — ответил он.
— Тогда покажешь мне замок, пока еще не стемнело и можно что-то увидеть?
Дэвид согласно кивнул.
— Никто не сможет нам помешать, пока нет дяди Этьена.
Посмотреть все было невозможно. Замок был необъятным, с огромным количеством залов, комнат и переходов, винтовых лестниц и сумрачных закоулков.
Башен было три, а в центральной части здания находилось множество приемных. Их окна выходили в самый прекрасный сад, который когда-либо видела Арлетта.
Сад сильно отличался от английских, являя собой великолепный образец традиционного французского искусства. Он был похож на прекрасную декорацию, ландшафт был строго спланирован, и каждая деталь находилась точно на своем месте.
Аккуратно подстриженные газоны с лепными старинными вазонами, в которых росли экзотические цветы, строго подобранные по размерам и цвету, разделялись геометрически правильными дорожками.
В центре возвышался огромный фонтан, украшенный мраморными русалками и купидонами. Он разбрасывал мириады радужных брызг, и Арлетта невольно залюбовалась великолепным зрелищем.
Арлетта подумала, что среди такого великолепия просто не может возникнуть ни одна действительно революционная мысль.
Убранство замка было выдержано в стиле Людовика XIV, и Арлетта удивлялась, как это место могло сохраниться нетронутым во времена революции.
— Дядя Этьен говорил, что во время революции самое ценное было спрятано в тайниках и укрыто в подземелье. А туда никто не мог проникнуть.
К тому же замок далеко от Парижа, поэтому его миновала участь тех домов, которые находились в непосредственной близости от больших городов.
— Здесь было не так много людей, которые хотели восставать против герцога, — пояснил Дэвид.
— Ему повезло, — заметила Арлетта.
— Дядя Этьен еще больше из-за этого возгордился, — передернул плечами Дэвид. — Как сказал мне один слуга, теперь он возомнил себя Господом Богом!
— Мне кажется, Дэвид, тебе не следует так отзываться о своем дяде, — заметила Арлетта.
— С вами можно, — ответил Дэвид. — Вы уже враг в его глазах, даже если он вас еще не видел!
Арлетта остолбенела.
— Ты говоришь серьезно?
— Твоя тетя вынудила меня нанять английскую гувернантку, Дэвид, — сказал мне дядя Этьен, — чтобы учить тебя этому варварскому языку. Потом ты будешь мучаться в аду, который в Англии называют школой.
— Это неправда! — воскликнула Арлетта. — Твой отец и многие мои предки учились в Итоне. Все они гордились этой знаменитой старой школой! Они бы очень расстроились, услышав твои слова!
— Я готов пойти в ад или куда угодно, лишь бы подальше отсюда!
Они разговаривали в большой библиотеке. Высокие шкафы с редкими старинными изданиями мало кого оставили бы равнодушным, а что уж говорить о том, что все здесь какое-то особое, все проникнуто духом бренности и тайны. Арлетту очень огорчало, что Дэвиду неинтересно жить в таком загадочном замке. А ведь здесь столько возможных открытий для ребенка!
Арлетта присела в кресло возле холодного камина, и спросила:
— Скажи мне, Дэвид, почему тебе не нравится здесь жить?
— Это ужасно! Даже когда мама была жива, я не мог, а теперь это место стало для меня хуже тюрьмы!
— Но почему? Почему ты так говоришь?
Дэвид колебался. Арлетта подумала, ответит он правду или солжет.
— Из-за дяди Этьена. Он нас ненавидит, потому что папа был англичанином. И весь замок просто ужасен!
Он понизил голос до шепота и добавил:
— Дядя Этьен убийца! Он убил двух женщин!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вечером Арлетта поднялась в свою комнату, которая находилась на самом верху башни. День был необычным и очень насыщенным, но в целом она осталась довольна.
Во-первых, ее приятно поразил Дэвид, который не так плохо знал английский, как полагала леди Лэнгли.
Его отец скончался, когда мальчику было шесть лет. Он разговаривал с Дэвидом по-английски. А после его смерти мать забрала детей и поселилась в замке, где английский был под запретом.
Как только они с Дэвидом начали говорить, в памяти мальчика постепенно начали всплывать английские слова, и, хотя грамматика хромала, Арлетта поняла, что скоро они добьются больших успехов, тем более что Дэвид учился старательно и с охотой.
Она настояла на том, чтобы заниматься с ним отдельно. Паулина была совсем маленькой, и для начала Арлетта решила заинтересовать девочку английскими названиями цветов, деревьев и вообще всего, что та видела вокруг.
Паулина очень старалась, но Арлетта понимала, что ей трудно, поэтому большую часть времени решила уделять Дэвиду. Это было важнее.
