Посёлок со странным названием Кадык располагался километрах в семидесяти к востоку от районного центра. Там находились угольные шахты, которые сейчас простаивали из-за нерентабельности. Шахтёры переквалифицировались, начав трудиться в карьере, что разрабатывало предприятие, именуемое ОАО «Кадыкский Разрез», преемник обанкротившегося ОАО «Кадыкская шахта». Так что добычу угля вели, но более дешёвым открытым способом. Ведь надо поставлять топливо в районные котельные и местную ТЭЦ. Правда, качество оставляет желать лучшего. Но тут никуда не денешься, привозное сырьё дороже собственного. Работа в карьере не могла обеспечить занятостью всё шахтёрское население Кадыка, поэтому оставшиеся не у дел жители в большинстве своём разъехались, или занимались, чем придётся.
Федеральная трасса огибала угольный разрез длинной угловатой дугой, действительно похожей на кадык, на острие которого торчал посёлок. Кроме него, в широкой долине реки Арты, змеившейся у подножий предгорья, располагалась Артинская электростанция (АртЭС) и несколько более мелких посёлков, обеспечивающих её бесперебойную работу. Один из них назывался Артинским Электрическим Комплексом, сокращённо АртЭК. Схожесть с названием известного лагеря отдыха для детей породило неимоверное количество шуток, особенно когда в посёлке ещё действовал лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков. Так «отдыхом на Чёрном море» или «поездкой на курорт» здесь называли не что иное, как принудительное лечение в ЛТП. Был ещё Озёрный, посёлок животноводов, где раньше располагался совхоз, а сейчас наполовину заброшенная ферма. Там проживало несколько семей, пытающихся выращивать скотину. Бизнес их не обогащал, зато давал возможность сводить концы с концами за счёт продажи мяса в соседние посёлки. Ну а самым крупным населённым пунктом, а также местным административным и культурным центром являлась Межа, в которой, помимо прочего, находилось и Артинское поселковое отделение милиции (ПОМ), обслуживающее весь этот жилой куст.
На трассе перед угольными копями, как водится, разместился стационарный пост ГАИ, где постоянно дежурили сотрудники Артинского ПОМ. Сейчас службу на посту нёс откомандированный из области взвод ОМОНа. Его направили для усиления на летний период – сезон наибольшей активности золотодобытчиков, всегда привлекающий контрабандистов, фальшивомонетчиков, наркоторговцев и прочих любителей лёгкой наживы.
Обычно на пост заступали по два-три милиционера. Но в этот раз, подъезжая, Манин насчитал аж пятерых омоновцев, облачённых в «разгрузки». Все с автоматами. Похоже, они досматривали каждую машину, в каком бы направлении та ни шла. Их УАЗ тоже остановили. На нём не было знаков милиции, поэтому Павел, открыв дверь, приготовился предъявить служебное удостоверение, но подошедший сотрудник опередил:
– Вы в Кадык? По убийству?
Наблюдательный боец. Сразу понял, что перед ним опергруппа. Манину осталось подтвердить его выводы, пряча удостоверение в карман.
– Вам сообщили, что там четыре трупа?
– Как четыре! – чуть ли не хором воскликнули все пассажиры.
– Пока вы ехали, ещё троих мертвяков нашли. Так что имейте в виду. Удачи.
«Добрый» вестник улыбнулся и помахал рукой.
Обернувшись, Павел со смехом глянул на кислые физиономии товарищей. Они собирались быстренько провести осмотр места происшествия, чтобы засветло вернуться домой. Теперь не выйдет, ребята. Эксперт и криминалист, может, и уедут, а вот следователю придётся задержаться и забыть на время об уютном кабинете в прокуратуре.
Сам Паша, отправляясь сюда, предполагал, что останется в посёлке на несколько суток, и был к этому готов. Один труп или четыре, какая разница. Разве работа предстоит более напряжённая. Плохо то, что высокое начальство наверняка поставит дело на особый контроль, и начнёт всюду совать нос, нервируя и не давая спокойно работать.
За размышлениями он не заметил, как машина въехала в посёлок. Нужный адрес отыскали сразу, издали заметив начальника местного ПОМ Лямина и его оперативника Игоря Брагина. Они курили у старой обшарпанной двухэтажки, в которой отсутствовала большая часть оконных рам. Выйдя из машины, прибывшие сдержанно поздоровались.
– Где? – коротко поинтересовался следователь.
– Пошли, покажу, – Лямин бросил окурок и вместе со следователем, экспертом и криминалистом, вооружённым фотоаппаратом и криминалистическим чемоданчиком, скрылся во втором подъезде.
Павел остался наедине с Брагиным. Спросил:
– Трупы здесь? Все четыре?
– Да, – ответил тот. – Сначала пацаны нашли мёртвого мужика в заброшенной квартире. Мы приехали, выяснили, кто такой и где живёт. Начали отрабатывать связи. Оказалось, он часто заныривал сюда, в квартиру напротив, где обитает семья алкашей – мужик с сожительницей и её взрослым сыном. Постоянно бухал с ними. В подъезде только эта квартира и осталась заселённой, и ту заняли самовольно. Просто въехали и живут.
– Короче, Склифосовский, ты опросил эту семейку?
– Как раз они-то, Паша, и есть те самые дополнительные три покойника. Сперва я долго стучал. Дверь была заперта изнутри. За ней абсолютно никаких шевелений, даже шороха не слышно. Ну, думаю, неужели гостя приголубили, а теперь затихарились. Окна наглухо зашторены, ничего не видать, но свет почему-то горит. Я в одном форточку открыл и влез. А когда из-за шторы выбрался, так и офигел сразу. Попал-то в спальню, а там сын лежит на кровати. Кажется, что спит, но голова и подушка кровищей залиты. Рядом на полу мать с пробитой башкой. А муж её в прихожей валяется. Представляешь, сразу промеж трёх мертвяков оказался, и тишина могильная кругом. До сих пор жуть берёт.
– Бедняга, – наигранно пожалел его Павел. – И как ты не поседел до корней волос и в обморок не брякнулся?
– Может, и поседел, но не тем местом. Дома жену попрошу, пусть посмотрит.
Они шутили, несмотря ни на что. Это не было кощунством или пренебрежительным отношением к чужой смерти, боже упаси. Всего лишь средство избавления от стресса, профессиональная реакция защиты психики. Операм нельзя закатывать глаза, падать в обморок, лить горькие слёзы по каждой невинно убиенной душе. Иначе кто займётся поисками преступников, если все, поддавшись сентиментальным чувствам, бросятся друг другу на грудь и примутся рыдать в унисон?
– Ладно, седовласый ты наш, – Манин шутливо ткнул коллегу локтем, – тебя никакими трупами не испугаешь. Показывай своих жмуров. Там криминалист, наверное, уже закончил фотосессию.
На площадке первого этажа располагались четыре квартиры, две прямо от лестничного марша и две по сторонам. Типичная «хрущёвка». Дверь только в одной, той, что слева, где и проживала семья алкашей. Остальные брошены, зияют пустыми проёмами.
Игорь повёл Манина в правую. Там в пустующей комнате ничком на голом полу лежал первый труп. Местами из-под него натекла кровь, одежда грязная, вся в следах чужих подошв, кое-где присыпана табачным пеплом. На голове Манин заметил торчащие из волос окурки.
– Не понял, – он показал на концы фильтров. – Ему что, сигареты о голову тушили?
Игорь кивнул.
– Похоже на то. Мы их не трогали до вашего приезда.
Подождав, когда криминалист закончит съёмку окурков, Паша аккуратно достал их пинцетом и внимательно осмотрел, вертя перед глазами.
– Хм, не дешёвые сигареты, скажу я вам.
– Да, – подтвердил Брагин. – Такие у молодёжи в ходу. Той, что любит разгульную жизнь.
– Конечно, кто ещё мог так «повеселиться», – Манин сложил окурки в полиэтиленовый пакет и передал криминалисту.
Поднялся с корточек судмедэксперт. Окинул собравшихся пронзительным взглядом внимательных глаз, сильно увеличенных толстыми линзами очков, и нарочито громко, чтобы слышали все, произнёс:
– Значит так, ребята, по предварительной оценке смерть наступила под утро, около четырёх часов. Причину точно пока не назову. Но у покойника в нескольких местах разбита голова. Грудная клетка, похоже, проломлена с повреждением лёгких. Били его сильно. Судя по всему, долго издевались. Возможно, прыгали ногами на лежащее тело. Колотых или резаных ран не увидел. Более подробно после вскрытия.
– Понятно, – пробормотал Паша. – Ну, вы со следователем пока пишите подробный осмотр, а я на остальные трупы взгляну.
Они с Игорем направились в единственную жилую квартиру в подъезде. Вернее, жилой она уже не была. Сложно представить, что кто-то рискнёт сюда вселиться после этого.
Дверь открылась внутрь только наполовину, мешали вытянутые ноги покойника. Его тело казалось чрезмерно длинным, и занимало всю прихожую. Перепачканная кровью голова запрокинута назад. Дверной замок целёхонький, защёлкивается автоматически при закрывании дверей. Значит, если его никто не взламывал, на момент проникновения он был зафиксирован в открытом положении, либо хозяин сам впустил преступников на свою голову в буквальном смысле слова. Уходя, те спокойно захлопнули за собой дверь.
