— Мне налейте тоже! — потребовала Габи.
Трис посмотрел ей в глаза, встретил жесткий давящий взгляд серых глаз и только пожал плечами.
— Вы уже взрослая девочка, Габриэлла, — сказал, вынимая пробку из бутылки. — Сами можете решать. Кстати, вы видели, как я достал пробку?
— Создали вакуумную лакуну над бутылкой…
— Увидели или догадались? — поинтересовался Трис.
Он не переставал учить сестру при каждом удобном случае, не упустил представившейся возможности и сейчас. Слишком многому ей предстояло научиться за очень короткое время. Слишком сильными были случившиеся с ней изменения. За четыре месяца, прошедшие с их первой встречи, она из слободской девчонки-слабосилка с третьим уровнем Дара Земли превратилась в его сестру — аристократку, Э клана Мишильер и могущественного универсального внерангового мага. Пятнадцатый уровень Воздуха, тринадцатый — Огня и десятый — Воды и Земли — таких колдуний в империи раз-два и обчелся, но и ответственность, соответственно, велика, и люди ждут от нее гораздо большего, чем она способна показать. Допустим, свою боевую мощь коннетабль клана Мишельер уже успела продемонстрировать во время покушения, но вот мелкое, обыденное и обиходное колдовство — это совсем другое дело. Его от нее ждут никак не меньше, чем демонстрации боевого могущества.
— Итак?
— Увидела, — усмехнулась Габи, наблюдая за тем, как Трис разливает вино по бокалам. — Вы же знаете, брат, теперь я могу видеть потоки Воздуха. Так что увидела во всех подробностях и наверняка смогу повторить сама. Вы же специально все сделали медленно?
— Верно. Но вот вам домашнее задание, Габриэлла. Придумайте сами не менее двадцати способов открывания бутылки с помощью разных стихий и их сочетаний.
— Развиваете мою креативность?
— Почему бы и нет?
— Дайте сигарету! — потребовала Габи, увидев, что Трис достает портсигар.
— Проверяете границы дозволенного? — усмехнулся он. — Ладно держите. Вы взрослая, сами можете решать.
Закурили. Трис ждал реакции организма сестры, но табачный дым подействовал на нее парадоксальным образом. Голова у нее явно не закружилась, но зато щеки неожиданно порозовели.
— Перед тем, как нас прервали, — сказал он тогда вслух, — вы начали мне что-то говорить.
— Ах, это, — кивнула Габи. — Да, хотела сказать, что я в жизни никогда не путешествовала. Даже из Поймы в центр города ни разу не выезжала. Так что путешествие мне в диковинку. Отсюда вопрос: как мы будем добираться? Далеко ли нам ехать? Долго ли?
— Вы задали три вопроса, но я, так и быть, отвечу на все, — Трис пыхнул сигаретой и, стряхнув пепел, который тут же исчез в короткой огненной вспышке, сделал глоток вина. — Поедем на машине. Поведу я. Слуги — на другой. Ехать тут недалеко — около семисот километров через Дижон и Реймс. Дорога хорошая, — шоссе, — так что доберемся быстро, часов за десять. Нам же в пути надо будет передохнуть разок-другой, сходить в туалет, перекусить. Выйдем часов в восемь утра. Нужно дать слугам время собрать вещи. К шести вечера будем на месте. Я уже позвонил мажордому замка. Они все подготовят к нашему приезду. Комнаты, постели, обед и все прочее. Вечером отобедаем, отдохнем, прогуляемся по парку, если не будет дождя, — впрочем, его не будет, я не позволю, — а с утра за работу. Как вам такой план?
— Я вся в предвкушении! — улыбнулась Габи, которой не терпелось уже выехать из города, увидеть новые места, вдохнуть полной грудью воздух свободы, узнать, что это такое — замок в горах, попробовать местного крепкого пива, поохотиться с ружьем или арбалетом, погулять по расцвеченным осенью лиственным лесам.
— Ну, вот и славно, — ответно улыбнулся Трис и поднял свой бокал:
— Ваше здоровье, сестра! И знаете, что, в тартар все эти условности и этикет туда же. Вне официальных приемов, я для вас Трис, а вы для меня — Габи.
— Тогда, возможно, мы могли бы перейти на «ты»? — осторожно поинтересовалась Габи, явно впечатленная его словами.
— Непременно! — кивнул Трис. — За тебя, Габи! За Э клана Мишильер и мою любимую младшую сестру!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Приятно, черт возьми!» — отметила мысленно Габи, но вслух ничего не сказала, лишь отсалютовала брату бокалом и сделала первый глоток…
***
Дорога до шато д’Агремон заняла чуть больше девяти часов, и это при том, что ехали спокойно, скорость держали умеренную, — в общем, не так, как, дай ей волю, вела бы машину Габи, — и останавливались везде, где хотелось. Захотелось, впрочем, лишь дважды. В первый раз, немного не доезжая до Дижона, в городке под названием Сент-Фелибер. Ничем не примечательное местечко, но поздний завтрак, который они себе там устроили, оказался выше всяческих похвал. Во всяком случае, здесь у Габи наконец прорезался хоть какой-то — пусть даже робкий, — аппетит. Еще не тот «лютый голод», который терзал ее еще совсем недавно, но петух, тушеный в винe Шaмбepтeн, ей все-таки понравился. Она съела всю порцию, отдав должное и бургундской маре, местной виноградной водке, напоминающей по вкусу милую ее сердцу граппу из Фриули. Под изумительно вкусное мясо и под настроение Габи выпила три крошечных рюмочки, граммов по двадцать пять-тридцать каждая. Настроение поднялось еще выше, и всю дорогу до Реймса в буквальном смысле ожившая Габи расспрашивала Триса о том, чем различаются такие понятия, как «психика», «интеллект» и «разум», и как ко всему этому относятся такие определения, как «ментальный», «умственный» и «когнитивный». И где, в этом случае, находятся чувства, память и душа? А еще ей хотелось понять, являются ли «чувства» и «эмоции» синонимичными понятиями или нет? Вопросов было много, но Трис знал ответы на любой из них и, пожалуй, был даже рад, что сестра их ему задает.
— Понимаешь, Габи, — сказал он ей в Реймсе, когда, сделав вторую остановку, они устроились в элегантном кафе, где их угостили чудесным розовым шампанским и реймсскими ванильными бисквитами, — все эти вопросы крайне важны именно сейчас, когда мы будем учиться ставить ментальные блоки и перекрывать доступ к нашей памяти и эмоциям. Будем считать, что это вводное занятие: пролегомены[2], так сказать, теории вопроса.
Габи не возражала, ее интерес был тем и вызван, что она не слишком хорошо представляла себе, что именно предстоит научиться защищать и от чего. В школе, имея в виду Пойму и окрестности, такому, разумеется, не учат. Так что, по факту, Габи восполняла сейчас недостатки своего образования, получив вместо школьной программы пять часов великолепных лекций, прочитанных ей персонально одним из самых эрудированных людей империи франков. Казалось, Трис знает буквально все. Удивляло лишь то, как успел он узнать так много в таком молодом возрасте. Габи очень хотела его об этом спросить, но интуиция подсказывала, что делать этого не стоит, и она заставила свое любопытство замолчать, хотя и предполагала, что не все так просто с этим его знанием, как может показаться на первый взгляд. Ведь могло статься, что Трис не так молод, как говорит. Возникало у нее временами чувство, что он сильно старше своих лет. Это было любопытно, но не более того. Учитывая ее собственную историю, истинная биография Триса могла оказаться не менее оригинальной. Однако не все сразу. Возможно, когда-нибудь он ей расскажет подлинную историю своей жизни, но случится это, по всей видимости, нескоро, если вообще когда-нибудь произойдет. А пока, завершив вчерне экскурс во вселенную сознания, разума и интеллекта, Трис перешел к описанию эмоционально-волевой сферы[3] человека.
— Постой, постой! — остановила его Габи, когда он начал объяснять ей природу аффекта. — Получается, что чувство, эмоция и аффект — это принципиально разные явления?
— Красиво сформулированный вопрос указывает на хорошее домашнее образование, — усмехнулся в ответ Трис.
— Не заговаривай мне зубы!
— Я думал, что делаю тебе комплемент, — улыбнулся брат и отсалютовал ей чуть приподняв свой бокал. — А ответ на твой вопрос однозначно прост. Да, это разные, хотя и взаимосвязанные явления. Соответственно, контроль над ними достигается разными, пусть и похожими друг на друга способами. А сокрытие истинных чувств и сиюминутных эмоций — это настоящее искусство, не говоря уже об аффекте, который суть взрывной — а значит, интенсивный и кратковременный, — отклик человека на уже возникшую ситуацию, что и отличает его от чувств, настроений и эмоций. Скрыть бурную реакцию на слово или поступок другого человека совсем непросто, хотя тебе это чаще всего вполне удается. Однако замаскировать внешние проявления аффекта — это одно, а скрыть сам аффект от чуткого к чужим эмоциям мага — совсем другое. Ты это хорошо делаешь, потому что у тебя невероятно быстрая реакция, сильная воля и великолепная самодисциплина. Но даже я — хотя я ни разу не эмпат, — порой способен почувствовать твой «нерв». А техники Алессандро д’Анкона позволяют скрывать не только чувства и эмоции, но и аффективные реакции даже от самых сильных эмпатов. Во всяком случае, должны скрывать по утверждению профессора.
