Дженет пригласила Касса в соседнюю комнату, заперлась и все откровенно рассказала бедняге. Безумный гнев овладел братом. Он кинулся к двери. Дженет преградила ему путь.
– Подожди, Касс. Прежде чем ты предпримешь что-либо, хорошенько подумай и поговори с Евой, чтобы потом не пришлось раскаиваться в содеянном.
– Я и не собираюсь впутывать Еву в эту грязь. Жена не могла мне изменить!
– Но я уже говорила с ней, она обо всем знает. Подумай, если ты поссоришься с Мейтлендами, Ева все равно окажется втянутой в эту скандальную историю.
Касс какое-то мгновение колебался, решая, как поступить. Потом выскочил из комнаты и помчался к себе наверх.
Дженет сжала кулаки и кинулась к Торнтону. Наскоро объяснив ему, в чем дело, она взмолилась:
– Пойди за ним. Сейчас он говорит с Евой. Касс взбешен. Я боюсь, как бы он чего не натворил. Ты должен быть у Фредериков до того, как брат появится там. Ты должен предотвратить возможную трагедию.
Торнтон, казалось, не очень понимал, что происходит. Тогда Дженет схватила его за плечо, тряхнула изо всех сил, подтолкнув к двери:
– Поспеши. Я не хочу, чтобы случилось непоправимое. А вдруг произошла роковая ошибка? Вдруг все это – плод ревнивого воображения миссис Фредерик?!
– Конечно, ошибка, – убежденно ответствовал невозмутимый Торнтон.
Он тщательно пригладил волосы, подтянул галстук и направился к выходу. Еще через несколько минут Дженет услышала, как кузен спустился вниз и парадная дверь за ним громко захлопнулась.
Мисс Грант быстро поднялась в свою комнату и открыла окно. Отсюда была хорошо видна мастерская Фредерика. Она заметила незнакомого мойщика окон в белом халате и белой кепке. Он стоял на лестнице возле мансарды и наблюдал. Потом незнакомец медленно спустился. За деревьями мелькала его светлая кепка. Он направлялся к их дому. Сердце Дженет отчаянно колотилось. Касса нигде не было видно. «Сколько можно говорить с Фредериком? Только бы они не подрались!» – молила она бога.
Уловив чьи-то шаги, Дженет быстро захлопнула окно. Девушка испугалась, что домашние подумают, будто она шпионит. Но это пришли не к ней. Шаги доносились сверху, из комнаты Евы. Какие-то странные, припадающие шаги, так ходят хромые. Неожиданно вскрикнула Ева, но тут же затихла, как будто кто-то заткнул ей рот.
– ...Вот и все, что я знаю, Пит... ...Огонь в камине погас; Пит встал с дивана, чтобы подбросить дров. Он снова наполнил два бокала и передал один из них Дженет. В комнате стало прохладно, Дженет знобило, и она накинула жакет. Расслин стоял возле камина и с тревогой смотрел на нее.
– И это все, что ты помнишь? Вернее, все, что ты узрела? А Касс? Ты видела Касса? Может, ты заметила, как он возвращался обратно?
Дженет грустно покачала головой.
– Больше ты никого не видела?
– Нет.
– Ну что ж. Значит, ты снова подозреваешь хромого мойщика окон, которого никто не нанимал и никто, кроме тебя, не видел.
– Я уже говорила, что Ева видела его. Он был в нашем доме и поднялся наверх. Это он избил Еву. Я слышала, как она кричала. Ты помнишь, что у нее все лицо было в синяках? Ты ведь помнишь?
Расслин ничего не ответил, и Дженет удивленно взглянула ему в глаза:
– Еву я никогда не прощу. Она могла спасти Касса. Она знает хромоногого. Я понимала это тогда и не забыла до сих пор.
– Я пытался найти хромого невидимку, да и полиция его искала, но он будто сквозь землю провалился. – Голос Пита звучал неуверенно, и Дженет обо всем догадалась.
– Выходит, ты просто подыгрывал мне, когда я рассказывала о хромом. Ты не сомневался: я все выдумала, чтобы защитить брата? Большое спасибо. А я-то думала, ты мне друг. Но я повторяю: хромой существует; он преследовал меня несколько дней перед судом, и сегодня я снова слышала его припадающие шаги у себя за спиной. Это было ужасно! Пойми! – кричала она. – Я не могла ошибиться!
Пит был смущен взвинченностью Дженет. Как можно спокойнее он спросил:
– А все-таки какова роль хромого, по-твоему? Он – убийца?
– Нет, вряд ли. Но он видел убийцу, а посему хромой – соучастник преступления.
– Он знал Еву раньше?
– Настолько хорошо, чтобы избить ее.
– А все же, ты здорово ненавидишь Еву, Дженет, – заметил Пит.
Дженет изумленно взглянула на Расслина.
– Ты повторяешь слова Торнтона! Но я ощущаю другое. Ненависть – слишком сильное чувство. Ненависть разрушает личность. Просто Ева мне никогда не нравилась. И не только потому, что она – пустышка. Если бы она смогла быть хорошей женой для Касса, сделать его счастливым, то я бы смирилась. Но все обернулось иначе. Я давно подозревала Еву. И что самое главное: она не любит Касса. Он был ей всегда безразличен. На суде она даже не приблизилась к нему, чтобы хоть как-то утешить, ни разу не навестила его в тюрьме. Развод Ева постаралась оформить как можно быстрее.
– А что ты знаешь о ее семье?
– Она никого из родственников не приглашала в наш дом, хотя мы и настаивали. Кем бы они ни оказались, Гранты были готовы их принять. Но Ева не говорила о своем прошлом, как будто она родилась в тот самый день, когда переступила порог нашего дома. Ева напоминала шкодливую кошку, которая съела любимую канарейку хозяина. Ее настоящее имя – Элли Вое. Я узнала об этом, когда ей нужно было записать свое имя в свидетельстве о браке. Имя Ева она сама придумала. Возможно, по ассоциации с библейской прародительницей?
– Хорошо, что не Мадонна, – с усмешкой заметил Пит.
– У нее есть мать и отчим. Они живут где-то на юге, потому что отчим нездоров.
– Но никто из них не соизволил явиться на суд! Вдруг Дженет повернулась к Расслину и спросила в упор:
– А как ты познакомился с Евой, Пит?
– Я встретил ее в ночном клубе. В их компании был один мой знакомый. Я поздоровался с ними. Парень, который был в тот вечер с Евой, изрядно набрался, и его увели освежиться. Мой друг подозвал меня, и я присел за их столик. Я тогда танцевал с Евой и проводил ее домой. Потом виделся с ней несколько раз. В одном из баров мы как-то вечером встретили Касса. Остальное ты знаешь. Твой брат потерял голову, а я оказался третьим лишним.
Пит как-то затравленно и жалко улыбнулся:
– Если бы я тогда мог знать, чем все это кончится...
– Ты ни в чем не виноват, – успокоила его Дженет. – Но что бы там ни было, надо выручать Касса. Ведь ты согласен, что брат здоров?
– Согласен, но главное не это. Главное, дорогая, что ты не понимаешь...
– Я все понимаю. Прежде всего – понимаю, каково ему в лечебнице для душевнобольных!
– Но я о другом. Ты не понимаешь, каково ему будет, если он выйдет на свободу. Куда бы Касс ни уехал, он на всю жизнь останется убийцей Фредерика.
Искра надежды угасла в глазах Дженет, ее била дрожь. Пит подсел к ней. Ему так хотелось согреть ее и успокоить!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
