Посмотрела на Чиву – жив он или мертв? Прижался щекой к полу, словно вслушивается в бетон, глаза закатились, челюсть скошена… Мне сделалось холодно. Однажды я уже грохнула человека. Правда, не графином, а альпинистским молотком. В состоянии аффекта – после того как он застрелил моего мужа и наставил пистолет на меня, собираясь убить. В принципе, мои действия можно считать самообороной. Но все равно, не хочу вспоминать ту историю. Каким бы мерзавцем ни был Джон Бейкер, лучше бы он остался жив. Творил бы свои пакости где-нибудь вдалеке от меня, и я не чувствовала бы постоянную гнетущую вину.
Где Верочка? Что мерзавец Чиву с ней сделал? Неужели пырнул ножом, сукин сын?
– Вера-а! – шепотом позвала я в темноту. Легкий грохот проминаемой кровли.
– Ох, Алена! – страдальчески отозвалась Вера. Голос был далеким. Я силилась разглядеть в темноте край крыши и фигуру Верочки, но ничего не видела. – Он меня ударил чем-то по голове.
– Это хорошо, – сказала я, глядя на нож Чиву, который валялся у моих ног.
– Что – хорошо? – удивилась Вера. – А вдруг у меня сотрясение мозга?!
– Хорошо, что ножом не пырнул! – крикнула я. – Вера, я тебе бросаю пожарный рукав. Обвяжись им. Попробую поднять тебя!
Собрав жесткий шланг в охапку, я перевалила неудобную кипу через перила и отпустила.
– Уй! – воскликнула Вера.
Я опять безуспешно пыталась разглядеть, что происходит на краю крыши.
– Что, Вера? Кто-то появился?
– Нет, Алена. Никого нет. Конец шланга мне в коленную чашечку попал.
Когда же закончится этот вечер! Больше не поддамся на уговоры халявно отдохнуть за границей. Недаром говорят: сколько заплатишь, столько и получишь.
Вера наконец привязалась, дернула разок, оповещая меня. Я начала подъем.
С лестницы за моей спиной опять донеслись какие-то звуки. Кто-то там бродит – или я уже с ума схожу в этом особняке? Как в готическом романе, ей-богу!
На самом деле кто-то действительно может объявиться за спиной. Вон Чиву же всплыл откуда-то. Нельзя исключить и появления других сомнительных личностей. Нужно торопиться.
На этот раз из темноты проступило лицо не начальника охраны, не Анри Жаке в темной шляпе и темных очках, даже не графа Дракулы, а Верочки. Милое очкастое лицо Верочки Шабровой, которая морщилась и держалась за голову. Видимо, за то место, в которое попал Чиву. Что ж, око за око – я отплатила ему тем же.
Мне оставалось выбрать метра два, чтобы взять Веру за руку, когда за спиной зазвучали чьи-то шаги. Человек (скорее всего, мужчина) бежал по лестнице. Ступени натужно скрипели.
Шаги приближались слишком быстро, чтобы я могла что-то успеть. Надо же, ведь ждала, предполагала появление на балконе новых гостей, но ничего не предприняла!
А Верочка уже увидела гостя. И узнала его. Я поняла это по ее лицу.
Резко обернулась, продолжая держать шланг с Верочкой. Ей оставалось пройти два шага до перил.
Жаке! Собственной персоной, в черной широкополой шляпе.
Почему, стоит мне где-нибудь остановиться, на это место начинает сползаться разная нечисть? Он влетел на балкон и замер в каком-то метре от меня.
Попалась!
Единственный вопрос, который волновал меня, – сумею ли одной рукой удержать Верочку, чтобы другой обороняться гранатой графина?
– Мадемуазель Алена! – произнес Жаке, сдвигая шляпу на затылок. – Охранник сказал мне…
Позади него, словно привидение, вырос очухавшийся Чиву. Все-таки у него нет мозгов. Такой удар выдержал, несколько минут провалялся без сознания, – а поднялся как огурчик.
Теперь их двое… Как все отрицательно!
Верочка позади меня с клекотом глотала воздух. Кажется, пыталась что-то сказать.
– Ну что, затравил меня, мусью Жаке? – спросила я. – Доволен, мерзавец?
– О чем вы, мадемуазель Овчинникова? Я не понимаю!
– АЛЕНА! СКАЖИ ЕМУ!!! – вдруг прорвало Веру.
Полностью сосредоточившись на французе, я не поняла, что должна сказать. Что он обманщик и убийца? Жаке это сам прекрасно знает и не устает доказывать.
Прозрение пришло слишком поздно. Я не видела того, что видела Верочка. Заметила только последнее движение.
Блеснуло лезвие.
И Чиву всадил нож в поясницу Анри Жаке.
Вера закричала.
Этнограф выгнулся дугой, рот раскрылся, словно Анри собирался что-то сказать, а в следующий момент из двери появился еще один человек.
Я зажала рот, чтобы сдержать крик.
Боже, какая я дура!
Голову нового посетителя украшала черная шляпа, а глаза скрывали черные очки. Этот человек является главарем убийц, а не хозяин особняка!
Почему должна произойти трагедия, чтобы я поняла все!
Жаке стал такой же жертвой преступников, как доктор Энкель, я, Верочка….
– Алена, зачем? – произнесла Вера, захлебываясь слезами.
Невольно я посадила Жаке на перо убийцы! Подставила хорошего ученого и прекрасного человека! Если бы слушалась его, все бы закончилось иначе. Мы с Верой уже сидели бы в лимузине, ожидая вылета в Россию.
Покаянные мысли захлестнули меня, превратив в безвольную куклу. Анри Жаке скорчился на полу почти на том месте, где минуту назад лежал Чиву, а человек в черной шляпе приблизился ко мне вплотную и сдернул с плеча шнур с хрустальным графином.
– Привет, Скалолазка, – произнес он шепотом, от которого по спине побежали мурашки. – Давно не виделись.
Я не знаю этот голос, но интонации… Откуда-то они сохранились в памяти, знакомые до боли, до ужаса. Он… знает меня?
Свою мысль я не успела додумать. Как не успела разглядеть, сколько еще подручных моего знакомого незнакомца вбежало на балкон. Тяжесть квадратного графина я в полной мере прочувствовала на собственной голове.
Удар перебросил меня через перила. Лихо так. Перелетела, как гимнастка через перекладину. И выпустила шланг, на котором болталась Верочка.
В голове туман.
Грохот слышался почему-то обрывками. Чувствовала, что качусь по скату крыши, но казалось, будто это не мое тело. Руки-ноги – словно стальные чушки. Никакой боли.
Я лениво обнаружила, что кровля резко закончилась. За ней открылась пропасть. Мне бы ухнуть туда, птицей пролететь два этажа и соединиться с далекой водой. Я уже прыгала сегодня с крыши – ничего в этом страшного нет. Внизу придет тишина, наступит покой…
Внутренний голос пытался прорваться сквозь вязкую пелену сознания, пытался докричаться до меня: «После такого удара, Алена, ты не всплывешь. Уйдешь на дно камнем, да там и останешься. Твоя подкорка временно отключилась, ты ведешь себя неадекватно».
Вроде правильно голос говорит.
Я нехотя вскинула руки.
Сильный рывок едва не вытряхнул кости из суставов в плечах. Я взвыла. Меня швырнуло за край, ноги и тело провалились в пропасть, но я крепко уцепилась за водосток. Жестяной желоб противно скрипнул, изогнувшись.
В голове – то светло, то темно. И еще – ужасно хочется спать.
Человек в черной шляпе. Не Анри Жаке. Он чуть не убил меня, крепко вырубив и почти сбросив в реку.
Человек, который назвал меня Скалолазкой.
Он знает мое прозвище. Но откуда?..
Муторно. Я стиснула зубами язык. Глухо закричала.
Во рту распространился солоноватый привкус крови, но боль привела в чувство.
Медленно закинула ногу, подтянула тело, размышляя, зачем совершаю такие сложные движения. Перекатилась на край. Вот я и на крыше. Боже, как хочется спать!
Издалека, словно с другой планеты, услышала голос человека в шляпе. Слова скатились по крыше и влетели в мои уши.
– …Дело сделано. Уходим… Спускайтесь тихо, транспорт ждет… Да, и подберите девчонку…
Наверное, он говорит про меня… Нужно куда-то спрятаться… Только куда? Крыша открыта со всех сторон!
Нужно… Но я не могла двинуть ни рукой, ни ногой.
А потом веки опустились сами собой, и я провалилась в забытье.
Глава 4
Гонки на лимузине
Меня разбудило нудное гудение. Французский комар искал место для посадки. Я хлопнула себя по уху и от этого проснулась.
Никакого комара не было. Гудение доносилось откуда-то снизу.
С трудом разлепила веки и обнаружила, что темнота чуть отступила. Тучи разошлись, освободив краешек луны. Безразличные звезды напоминали дыры в дряхлом покрывале.
Слева пропасть. Все еще лежу на краю злополучной крыши.
– Вера-а! – с трудом позвала я. Губы – такие неповоротливые, словно на них засох клей.
Тишина. Ни слова в ответ. Только надсадное гудение.
Я свесила голову через край и все поняла. Ну конечно. Теперь ясно, как банда пробралась в особняк.
Вверх по реке удалялись несколько лучей, как будто от автомобильных фар. Иногда один из них выхватывал белый вспененный след или корпус остроносой моторной лодки.
Катера. Именно они издавали звук, который я приняла за комариное пение.
…и подберите девчонку…
Это приказ человека в шляпе. Он говорил обо мне… Конечно, обо мне. Ведь откуда-то мы с ним знакомы.
В висках жарко пульсировала кровь, голову сдавил железный обруч, на глаза надвинулась мрачная тень… Ну и удар перенесла! Как только в речку не скатилась! Скалолазные инстинкты спасли. Подонок в черных очках едва мозги не вышиб! Это Чиву можно бутылкой по голове стучать, как по деревяшке. Ничего ему не будет. А мне нельзя?.. Интересно, мозги не перемкнуло? Надо проверить… «Знание» по-гречески – «гнозис», а по-латыни – «когнитио»; «озис» – «дисциплина»… Вроде не наврала. Языки, кажется, помню, остальное приложится.
