— Ты чего, Снегурочка? Что с тобой?
Он сразу же отставил пакеты и прижал меня к своему телу, отчего мне тут же стало легче, но колени до сих пор дрожали от страха. Его рука принялась гладить меня по голове, и я всхлипнула, и руками обвила его талию.
— Не бойся, я тебя в обиду не дам. Тебе кто-то позвонил? — мужчина тут же напрягся, ожидая моего ответа, только я не знала, как объяснить то, что произошло. Подумает еще, что я душевнобольная. — Ксюша, не молчи, ответь мне.
Я наконец-то найдя в себе силы, подняла голову и заглянула в его глаза, в которых заметила тревогу и страх. Неужели он переживает за меня?
— Там… там кто-то со мной разговаривал!
— Где, милая?
— Я тебя ждала, а там голос чей-то.
— И что тебе сказали?
— Сказали, что, мне не стоит тебя бо… — я осеклась понимая, что взболтнула лишнего и тут же закрыла рот.
— Тебе верно сказали, меня не стоит бояться. О чем ты думала?
— Что значит, верно сказали? Кто сказал? Что за голос?
— Успокойся, тихо, не переживай. Скажи, о чем думала? Ведь не о том, как желаешь скушать сладкую мандаринку? — в ответ я только покачала головой, не обмолвившись и словом. — Я прошу, не думай обо мне плохого.
— Просто страшно.
— Я не обижу, милая, обещаю.
Я кивнула в ответ, и чтобы успокоиться, приподняла голову, носом уткнулась в щетину и вдохнула обезоруживающий запах Севы. Вот теперь точно лучше.
- Я принес еще украшений для дома. Сделаем тебе настоящую сказку.
— Послушай, я… я хотела предложить тебе.
— Смело предлагай!
— Если ты тепло одет, можно было бы спуститься вниз и слепить снеговика. Мне почему-то так захотелось, глядя из окна на снег. Понимаю, детская забава…
— Я с удовольствием! Почему нет? Только и ты тепло одевайся, а потом будем греться твоим любимым напитком в уличном кафе.
— А где это?
— Сразу за твоим домом.
— Эм, я не знала, что там есть кафе, да еще и с зимней площадкой.
— Теперь знаешь, — улыбнулся Горыныч, и поцеловав меня в нос, скомандовал: — Ты идешь одеваться, а я накормлю Тимофея, он явно проголодался.
- Если только найдешь для него что-то подходящее. А еще там в пакете молоко должно быть, я для него покупала.
— Разберусь, малышка, — подмигнул Сева и подтолкнул меня в сторону гостиной, вслед добавив: — Ничего не бойся, я с тобой.
Я выдохнула, и решила довериться мужчине, который дарил мне умиротворение и тепло одним лишь своим присутствием. Пройдя мимо мигающей различными огоньками сосны, скрылась в родительской спальне, сжав руки в кулачки и зажмурившись от неожиданно нахлынувшего счастья. Только сегодня позволю себе поверить в волшебство, которое преследует меня весь день. Только сегодня буду думать, что все события, случившиеся со мной — это по-настоящему новогоднее чудо, которое каким-то образом случилось именно со мной.
Глава 6
На улице царила настоящая новогодняя сказка. Снег искрился под уличными фонарями, ели, растущие по бокам подъездной дорожки, были украшены гирляндами, которые сейчас размыто светили из-под толщи выпавшего снега. А впереди, там, где находилась небольшая детская площадка, стоял маленький городок из снеговиков, чем-то отдаленно напоминавший тот, который я видела днем в центре. Но ведь когда я вернулась домой, этого не было? Или из-за кареты я не обратила на них внимание?
— Сева? — позвала мужчину, который слепив небольшую катышку, принялся толкать ее по снегу, тем самым собирая первый шар для снеговика.
— Что, Снегурочка?
— А ты, когда приехал ко мне, не обратил внимания, снеговики уже стояли?
— Не знаю, не заметил, — он пожал плечами, продолжая свое занятие.
— Так, стоп, — я притопнула ногой, руками плотнее затягивая ворот пуховика.
— Передумала снеговика лепить?
— Нет, не передумала. Просто ответь на вопрос: — где твоя машина, на которой ты приехал?
— Вон, — указал он рукой на черный джип, припаркованный у обочины.
— Ты не мог в нем привезти сосну, у тебя же была газель.
— Именно на ней и привез тебе дерево, только не я.
— А кто? — удивилась, приподняв брови кверху, а потом, вспомнив еще кое-что, добавила: — Откуда у обычного продавца елок, такая дорогая машина?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сева поднялся с корточек, и стряхнув с перчаток прилипший снег, остановился в нескольких сантиметрах от меня, заглядывая в глаза своим хвойным взглядом.
— А кто тебе сказал, что я продавец елок? — хрипло прошептал он, от чего невольно сглотнула, почувствовав, как по позвоночнику побежали мурашки.
— Ты же сегодня на рынке продавал… — начала неуверенно, но тут же замолчала, глядя, как его глаза сузились, а на губах заиграла легкая улыбка.
— А ты каталась на карете…
— Откуда ты…. Так, подожди, значит, ты вовсе не продавец? — Сева отрицательно покачал головой, руками взяв меня под локти. — А кто тогда?
— Пусть это пока останется моим секретом.
— Ладно, загадочный мужчина.
— Хочешь, для тебя буду волшебником?
— Мне кажется, ты уже им стал, — тепло улыбнувшись, неуверенно потянулась к его губам, и нежно поцеловала, даря свое тепло.
— Ты самая волшебная девушка, я таких еще не встречал.
— Быть может, больше никогда и не встретишь?
— А может, больше и не нужно? — тихо прошептал Сева, и сняв одну перчатку, пальцем вытер мой нос, на котором растаяло несколько упавших снежинок.
— Влюбился? — ошарашено — игриво спросила, не веря в происходящее.
— Влюбился, — ответил мужчина, и я тут же расхохоталась — громко, свободно, от всей души.
Почему-то стало так хорошо и тепло, но в то же время я понимала, что быть этого не может, оттого и смешно с привкусом тайной горечи. Я бы еще поверила, что сама влюбилась с первого взгляда, но не такой красивый мужчина, которому женщины могли доставаться буквально по щелчку. Уверена, что за Севой много женщин увивается, он может выбрать себе самую лучшую и красивую, так что ему незачем в меня влюбляться.
— У тебя очень задорный смех, красавица, но что смешного я сказал?
— Ты не мог в меня влюбиться, — отсмеявшись, ответила я, и тут же потухла, понимая, что этот мужчина мне очень нравится.
— Почему не мог? — удивленно спросил он, возвращая перчатку на руку.
— Ты, слишком красив, чтобы влюбиться в такую, как я.
— В такую чудесную, нежную и добрую? Еще как мог, потому, что и ты тоже красавица.
Сева сгреб в руки снега, и подбросил над нами, вызывая внутри в очередной раз восторг. Легко выдохнув, я решила ни о чем не думать, пустить все на самотек, а потому быстро чмокнув мужчину в теплые губы, принялась лепить средний шар для снеговика, о чем тут же и сообщила Севе.
— Нет, ты лепи маленький шар для головы, а самое тяжелое для меня.
— Ладно, но, если вдруг тебе станет трудно, свистни, помогу, — предупредила, продолжая накатывать снегом шарик.
Через полчаса у нас был готов огромный снеговик, ростом примерно с Севу, не два метра, конечно, но и не маленький. Откуда он взял угольки и морковку, снова оставалось загадкой, а вот я сбегала в квартиру, за шарфом и небольшой высокой миской, чтобы до конца украсить нашего друга. Вышло очень даже забавно и весело, потому что, когда Всеволод пытался поставить маленький шар для головы снеговика, он скатился с другой стороны. Упал и разрушился, и это вызвало вовсе не горечь и обиду, что мои труды были напрасны, а наоборот, мы вдоволь повеселились, кидаясь снегом и скатывая новый шар. И теперь стояли в полуметре от сооружения, с восторгом, словно маленькие дети, впервые слепившие снеговика, любовались своим мастерством.
— Вышло здорово! — провозгласила я, спиной опираясь о крепкую грудь Горыныча.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Очень здорово! Замерзла? — спросил он, рукой обнимая меня за плечи.
— Не то чтобы замерзла, все же в теплых руках, но от чашки кофе точно не откажусь.
— Уже кофе? А как же твое любимое какао?
— Откуда ты вообще знаешь, что я люблю какао?
— Я много чего о тебе знаю. Так что, идем в уличное кафе за углом?
