– То есть, вся сила Сердца Мира уходит на то, чтобы этот комок смертей просто продолжал существовать?
– Именно. Забавно, что я сразу не догадалась, поскольку сама несколько раз применяла этот метод на практике, чтобы быстро и эффективно лишить окружающих возможности колдовать на моей территории... Эй, сэр Макс, погоди падать в обморок! Я не лепила шары из чужих смертей, если ты так подумал. Просто давала себе волю. Я, видишь ли, тоже невозможное явление: людей с двумя Тенями не бывает, а я обладаю человеческим телом, и Теней у меня две. Хвала магистрам, я сумела договориться с Миром: он не сходит с ума от моего присутствия, а я не требую для себя всю силу его Сердца, можно сказать, сижу на строгой диете, воспитываю характер... Ну вот, теперь ты смеёшься! И как прикажешь говорить с тобой о серьёзных вещах?
– Терпеливо? – предположил я.
– Спасибо за подсказку. Ты учти, всё это я говорю не для того, чтобы тебя шокировать. А просто объясняю, почему так хорошо понимаю, что здесь сейчас происходит: я сама несколько раз действовала аналогичным образом. Была уверена: кроме меня так никто не может. Совершенно не ожидала однажды увидеть применение этого метода со стороны. Теперь даже отчасти сочувствую этому существу, но понимаю, насколько оно опасно. Скажу тебе по секрету: самое трудное в этом деле – вовремя остановиться. А оно не станет. В отличие от меня, смерть не заинтересована ни в сохранении равновесия Мира, ни в том, чтобы действовать с ним заодно. И вообще ни в чём, кроме собственного насыщения. Смерть безлика и равнодушна, но всегда голодна; вряд ли это изменилось только оттого, что они собрались впятером. Однако продолжаться бесконечно их развесёлая пирушка не может, у всего свой срок. Или это существо устанет биться за возможность быть вопреки всему и угаснет, или наберётся сил и захватит бо льшую территорию. И станет получать ещё больше корма. И со временем сможет ещё раз увеличить свои владения. А потом – ещё...
– Какой кошмар, – вырвалось у меня.
– Да, я тоже не восторге от такой перспективы. К счастью, справиться с этой бедой легче лёгкого. Унеси их из города, вот и всё.
– Мы уже и так в пригороде, – напомнил я.
На самом деле, впору было заорать от радости: «Так просто?!» – но это я понимал только теоретически, а на самом деле ещё не осознал смысла её слов. Хорошие новости до меня всегда доходят гораздо медленней, чем сообщения о катастрофах.
– Не морочь мне голову, – отмахнулась леди Сотофа. –А то ты не знаешь, на каком расстоянии от Сердца Мира начинают развоплощаться овеществлённые иллюзии. Вот куда-нибудь туда и унеси.
– «Овеществлённые иллюзии»? – переспросил я. –Дырку надо мной в небе. Как же я сам не догадался?!
– Вот и я удивляюсь. Мальчик довольно подробно рассказал тебе, каким именно способом добился овеществления смерти.
– Просто у меня в голове не укладывается, что такое действительно возможно: изгнать смерть из сновидца и прижучить её простейшим трюком из детской книжки. «Весёлая Магия для будущих послушников»! Рехнуться можно, честно говоря.
– Да уж, -усмехнулась леди Сотофа. –Вот что получается, если в Сердце Мира начинают практиковать древние кейифайские ритуалы вперемешку с местными фокусами. Сразу начинаешь понимать, что творилось в наших краях во времена Ульвиара Безликого, когда все эти пришельцы из Уандука вдруг обнаружили, что могущественней их нет теперь никого в Мире. Как они вообще уцелели, вот вопрос.
– Слушайте, какое же всё-таки счастье! – наконец выдохнул я.
– Что они уцелели?
– Да, это тоже неплохо. Но ещё больше я рад, что теперь уцелеем и мы. Что всё внезапно стало настолько просто: достаточно унести эту штуку куда-нибудь на край Мира, и вопрос закрыт. Даже не верится... Слушайте, а смерти после этого совсем исчезнут, или просто утратят вещественность?
– Конечно, второе. Но этого достаточно. Сама по себе смерть, как ты понимаешь, невеликая проблема – пока никто не пытается насильственно её овеществить.
– А они на меня не набросятся?
– Как бешеные комнатные собачки? – расхохоталась леди Сотофа. – И вцепятся в ляжки? Ой, не могу!
Я смиренно пережидал неожиданный приступ её веселья.
– На самом деле, это вполне закономерный вопрос, – сказала она, отсмеявшись. – Рада, что теперь инстинкт самосохранения отказывает тебе не так часто, как прежде.
– Да ладно вам. Я всегда был тот ещё трус.
– Это тебе только кажется. О храбрости судят исключительно по поступкам, что ты при этом чувствуешь, значения не имеет. А поступки у тебя были – один другого краше. Не человек, а какой-то герой так называемых древних легенд в пересказе для младших школьников.
– Правда? – польщено переспросил я.
– Правда. Только это вовсе не комплимент, как тебе, похоже, показалось. Ладно, главное, что ты как-то ухитрился дожить до сегодняшнего дня. А что касается смертей, не беспокойся, посторонние им совсем не интересны. Смерть в своём изначальном виде – не разумный хищник, готовый наброситься на всякую подходящую пищу, а безликая сила, которая стремится вернуться на предназначенное ей место. То есть, к человеку, из которого её изгнали.
– Как это – вернуться? Куда они собираются возвращаться? Все эти люди давным-давно проснулись у себя дома, в каких-нибудь невообразимо далёких мирах...
– Смерти это не помеха. С точки зрения смерти, всё немыслимое многообразие Вселенных – единое пространство. Смерть ходит, где хочет, границ между Мирами для неё нет. И врата, через которые её изгнали, она найдёт безошибочно. Для того, чтобы ошибаться, требуется сознание, а смерть им не обладает. В общем, всё у них получится, можешь не переживать.
– Так, – сказал я. И зачем-то снова повторил: – Так. Не уверен, что я правильно понял, но...
Вместо того, чтобы продолжить, я уселся на пол, вернее, в густую траву, проросшую сквозь половицы, и закрыл лицо руками. Сам от себя не ожидал такой реакции. Но факт остаётся фактом: её слова меня подкосили.
– Всё это как-то слишком, – закончил я. И не узнал собственный голос, уж очень жалобно он звучал.
Леди Сотофа присела рядом. Положила на плечо руку, тяжёлую, как сто тысяч каменных скал, горячую, как огонь. Но почему-то всё равно меня не раздавила. И даже не обожгла. А только спросила:
– Эй, ты чего?
– Сами знаете.
– Кончай ломать комедию, сэр Макс.Да, эти незнакомцы умрут, каждый – своей смертью. Но не по нашей с тобой злой воле, а просто потому, что пришло их время. Так бывает. Собственно, только так и бывает. Ни единого часа не проходит, чтобы в Мире не умер хотя бы один человек, а ведь наш Мир – далеко не единственный обитаемый, кому как не тебе это знать. И люди умирают везде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
