не будет оказывать ему помощи, равно как если СССР нападет на Польшу, Англия не будет помогать Польше. (Понятно, что никакая Польша и вообще никакая держава на Советский Союз бы не напала – что называется, кишка тонка. Но англичане хотели таким образом показать, что антиагрессивный блок, создаваемый под эгидой Англии, никоим образом не направлен против СССР, что бы в Москве не измышляли. – Л.П).
Наджиар отмечал полную франко-английскую солидарность по существу обсуждаемой проблемы, для того, чтобы обеспечить успешный ход переговоров и избежать того, чтобы Советское правительство стремилось набить себе цену, настраивая Париж против Лондона.
Молотов попросил уточнить детали меморандума и задал несколько вопросов общего характера. Единственное замечание, которым он показал свой настрой, касалось Прибалтики. Нарком сказал, что, по сообщениям англо-французской прессы и по полученным донесениям, он ожидал значительно большего со стороны Англии и Франции по поводу этих стран.
Наджиар, Сидс и Стрэнг условились не сообщать прессе о впечатлениях от встречи с Молотовым и ограничиться только объявлением о ней, уточнив, что беседы будут продолжены. По мнению союзных дипломатов было важно избежать комментариев и всякой сенсационной рекламы, способных создать впечатление воздействия на решения Советского правительства, у которого очень болезненное самолюбие475.
Однако уже на следующий день было опубликовано информационное сообщение Наркомата иностранных дел СССР, в котором говорилось, что 15 июня нарком Молотов принял английского посла Сидса, французского посла Наджиара и директора Центрального департамента министерства иностранных дел Великобритании Стрэнга. (Газета не уточнила, что Стрэнг прибыл с особыми полномочиями от Уайтхолла для ведения переговоров в Кремле по вопросу о создании фронта по отпору агрессорам. – Л.П.). Беседа продолжалась более двух часов. Обсуждались основные вопросы разногласий. Молотову были вручены тексты англо-французских формулировок по вопросам переговоров. Результаты первой беседы и ознакомления с англо-французскими формулировками расцениваются в кругах Наркоминдела как не вполне благоприятные476.
Английские и французские дипломаты, дабы избежать комментариев, способных создать впечатление воздействия на Кремль, а также не давать оснований считать, что на переговорах не все гладко, договорились ничего не сообщать прессе, и вообще стараться не допускать утечек. Однако советские газеты тут же официально сообщили, всему миру, но главное – Гитлеру – что на переговорах в Москве не только нет согласия, но этого согласия даже не предвидится, а также то, что никаким договоренностям, достигнутым в высоких московских кабинетах, верить нельзя.
16 июня Молотов вручил Сидсу и Наджиару памятную записку с ответом Советского правительства на англо-французские проект от 15 июня. В записке говорилось:
1. По параграфу 1 статьи первой (проект Советского правительства от 2 июня) позиция Советского правительства совпадает с позицией английского и французского правительств.
2. По параграфу 2 статьи первой (советский проект) позиция Советского правительства отвергается правительствами Англии и Франции, которые считают, что СССР должен оказать немедленную помощь Польше, Румынии, Бельгии, Греции и Турции в случае нападения на них агрессора и вовлечения в связи с этим в войну Англии и Франции, между тем как Англия и Франция не берут на себя обязательств по оказанию Советскому Союзу немедленной помощи в случае, если Советский Союз будет вовлечен в войну с агрессором в связи с нападением последнего на граничащие с СССР Латвию, Эстонию и Финляндию. Советское правительство никак не может согласиться с этим, так как не может примириться с унизительным для Советского Союза неравным положением, в которое он при этом попадает.
Свой отказ от предоставления гарантий безопасности Эстонии, Латвии и Финляндии правительства Англии и Франции мотивируют нежеланием этих государств принять такую гарантию. Если этот мотив является непреодолимым, а Советский Союз, как уже сказано выше, не может принять участие в помощи Польше, Румынии, Бельгии, Греции, Турции без получения эквивалентной помощи в деле защиты Эстонии, Латвии, Финляндии от агрессора, то Советское правительство вынуждено признать, что весь вопрос о тройственной гарантии всех перечисленных выше восьми государств, равно как вопрос, служащий предметом параграфа 3 статьи первой, должны быть отложены как не назревшие, а параграфы 2 и 3 статьи первой должны быть исключены из соглашения.
В этом случае статья 2 включала бы в себя только параграф 1, причем обязательства Англии, Франции и СССР по взаимопомощи имели бы силу лишь в случае прямого нападения агрессора на территорию любой из договаривающихся сторон, но они не распространялись бы на те случаи, когда одна из договаривающихся сторон могла быть вовлечена в войну в связи с помощью, оказанной ею какому-либо третьему, не участвующему в настоящем соглашении государству, подвергшемуся нападению агрессора. Понятно, что в связи с этим обстоятельством формулировка § 1 статьи первой должна была бы подвергнуться соответствующему изменению.
3. По вопросу о единовременности вступления в силу общего соглашения и военного соглашения предстоит дальнейшая дискуссия ввиду имеющихся разногласий.
4. Советское правительство настаивает на своей позиции, чтобы не заключать перемирия или мира иначе как с общего согласия, так как оно не может представить себе, чтобы какая-либо из договаривающихся сторон в разгар оборонительных военных действий против агрессоров могла иметь право заключать сепаратное соглашение с агрессорами за спиной и против своих союзников.
5. Ссылку на статью 16, параграфы 1–2, Устава Лиги Наций Советское правительство считает излишней477.
В тот же день Наджиар сообщал Бонне, что, вручая ему и Сидсу ответ на англо-французские предложения от 15 июня, Молотов особенно настаивал на том, что вопрос о гарантиях для Финляндии, Латвии и Эстонии по-прежнему рассматривается Кремлем как фундаментальный. Молотов уверен, что этот вопрос должен быть урегулирован столь же эффективно, как и для Польши, Румынии, Бельгии, Греции и Турции, как это предусмотрено в советском проекте от 2 июня. Формулу консультаций для прибалтийских государств, предложенную Стрэнгом, Молотов считает недостаточно эффективной. В связи с этим он воспроизвел фразу из своей памятной записки о неравном и унизительном положении, в котором окажется СССР, если примет ее.
Замечание, которое сделал вчера Сидс о необходимости исключения из взаимопомощи Советского Союза в случае нападения на него Польши, и Польши в случае нападения на нее Советского Союза, еще более насторожило наркома, несмотря на все то, что было сказано, чтобы его успокоить или исправить некоторые ошибки, содержавшиеся в изложении Сидса. Сохранение ссылки на статью 16 Устава Лиги Наций, равно как и отказ принять известные пункты советского проекта, относящиеся к военной конвенции и перемирию, также подогрели этого недоверие. Нарком заметил, что 2 июня Кремль представил конструктивный проект, взяв на себя существенные обязательства при том понимании, что проект применяется по отношению к прибалтийским странам, равно как и к пяти странам,
