В лагерях находились 30 тысяч человек, осужденных на срок от 5 до 10 лет за должностные, хозяйственные и воинские преступления — в основном это были председатели колхозов и бригадиры, инженеры, руководители предприятий.
Сидели 400 тысяч женщин, из них 6 тысяч беременных и 35 тысяч с детьми в возрасте до двух лет. Сидели 240 тысяч пожилых людей и 31 тысяча несовершеннолетних, осужденных за мелкие кражи и хулиганство.
Берия предложил освободить около миллиона человек. Не подлежали амнистии получившие срок больше 5 лет, осужденные за контрреволюционные преступления, бандитизм, крупные хищения и умышленное убийство.
При этом Берия предложил немедленно пересмотреть законодательство, смягчить уголовную ответственность за нетяжкие преступления, а за хозяйственные, бытовые и должностные преступления карать административными мерами.
В год суды рассматривают дела полутора миллионов человек, писал Берия, из них 650 тысяч приговариваются к тюремному заключению, половина за преступления, не представляющие особой опасности для государства. Если не изменить законодательство, через год-другой в лагерях опять будут сидеть около 3 миллионов человек…
26 марта Берия направил в президиум ЦК записку с приложением проекта указа Президиума Верховного Совета «Об амнистии». Проект подготовили МВД вместе с министерством юстиции и Генеральным прокурором. Предложение Берии мгновенно утвердили. 28 марта был опубликован указ «Об амнистии».
На свободу вышли 1200 тысяч заключенных, и были прекращены следственные дела на 400 тысяч человек. Амнистию в тот момент называли ворошиловской, потому что под указом стояла подпись председателя Президиума Верховного Совета Климента Ефремовича Ворошилова…
Виктор Адамский, физик-теоретик, трудившийся вместе с Сахаровым в закрытом городе Сарове (Арзамас-16), вспоминает, что в городе на строительстве работали заключенные. Однажды физики проходили вдоль забора, который ограждал строительную зону, и обратили внимание на необычное возбуждение среди заключенных. Они не работали, кричали «Ура Ворошилову!», подбрасывали вверх ушанки. Офицер охраны пояснил, что заключенным только что зачитали указ об амнистии, подписанный Ворошиловым.
ВОЕННЫЕ ОСТАЛИСЬ БЕЗ ДЕНЕГГенерал-лейтенант Амаяк Захарович Кобулов, младший брат первого заместителя Берии, говорил весной 1953 года одному из своих подчиненных:
— Ты и представить себе не можешь, что замыслил Лаврентий Павлович. Он будет решительно ломать существующие порядки не только в нашей стране, но и в странах народной демократии.
Берия отказался увеличить финансирование оборонных расходов («Вы тратите слишком много денег», — сказал генералам Берия). 27 марта Берия отправил в Совет министров записку с предложением отказаться от многих дорогостоящих строек, которые поглощали средства из бюджета. Эта идея понравилась многим секретарям обкомов.
Прекратилось строительство объектов, сооружавшихся силами МВД и требовавших большого количества материалов и рабочей силы, — Главного Туркменского канала, самотечного канала Волга — Урал, Волго-Балтийского водного пути, гидроузлов на Нижнем Дону, железных и автомобильных дорог на Севере.
Маленков и Берия явно хотели облегчить бремя крестьянина, децентрализовать управление экономикой, проводить более либеральную политику.
Повысили закупочные цены на продукты сельского хозяйства, был сделан упор на производство товаров широкого потребления, за что потом Маленкова, когда дойдет до него очередь, будут критиковать. 1 апреля 1953 года в газетах был опубликован длинный, на целую полосу, список товаров, на которые были снижены цены.
Берия занимался и международными делами.
Начались переговоры о перемирии — в Корее война шла уже три года. В Венгрии закончилась эпоха сталинизма, премьер-министром в первый раз стал Имре Надь, который возглавит страну и в 1956-м. Венгерский кризис со временем приведет к власти другого главу госбезопасности — Юрия Владимировича Андропова.
Берия попытался восстановить отношения с Югославией, разорванные при Сталине. Он поручил своим разведчикам устроить ему конфиденциальную встречу с Александром Ранковичем, который в югославском руководстве занимал такие же, как он, должности. Ранкович был членом политбюро, заместителем главы правительства и министром внутренних дел. Но встретиться они не успели.
Летом 1953 года ухудшилась ситуация в Восточной Германии. Неумелая политика ее лидеров, низкий уровень жизни, особенно по сравнению с Западным Берлином, куда еще был свободный доступ, привели к народному восстанию 17 июня. Охватившее все города ГДР, оно было подавлено советскими танками. Это вселило сомнения в правильности курса на строительство в Восточной Германии социализма.
Мнения в Москве разделились. Берия считал, что «незачем заниматься строительством социализма в ГДР, необходимо, чтобы Западная и Восточная Германия объединились как буржуазное, миролюбивое государство». Молотов, который вновь стал министром иностранных дел, ему резко возражал. Спор решился в пользу Молотова, потому что 26 июня Берия был арестован. Но исторически Берия был ближе к истине.
Незадолго до своего ареста он вызвал в Москву основных резидентов разведки, чтобы поставить перед ними новые задачи. И заменил всех руководителей представительств МВД в странах народной демократии. Отправил совсем молодых людей. Всем прежним руководителям представительств был устроен экзамен на знание языка страны пребывания. Кто сдал, возвращались назад, хотя и с понижением в должности. Не сдавших зачисляли в резерв. А язык знали далеко не все — привыкли работать с переводчиком.
Историк Никита Петров пишет, что Берия почти в десять раз сократил аппарат уполномоченного МВД в Восточной Германии, где работали 2200 чекистов. Берия пришел к выводу, что советские офицеры подменяют органы госбезопасности ГДР и мешают им работать. В Восточной Германии осталось 300 чекистов, и они уже исполняли чисто советнические функции.
Виталий Геннадьевич Чернявский, который в 1953 году руководил отделом во Втором главном управлении МВД (внешняя разведка), рассказал мне, как его неожиданно вызвал Берия и отправил в Румынию старшим советником сразу при двух румынских министрах — госбезопасности и внутренних дел.
— Вы пользовались особым доверием Берии?
— Я был для него новым человеком. Последние годы Берия не руководил непосредственно НКГБ и НКВД, и все это время я был вне поля его зрения. В 1953-м сыграли роль моя хорошая служебная аттестация, положительные отзывы руководителей Первого управления.
— А почему он послал вас в Румынию?
— Впервые меня отправили туда в начале сентября 1944-го. Я пробыл там три года, хорошо изучил страну, быт и нравы, психологию народа, свободно владел румынским языком, так что в случае необходимости выступал в качестве заправского румына, чему способствовала и моя внешность. Но мне не хотелось оставлять работу в центральном аппарате. Попытался уговорить начальника управления отвести мою кандидатуру. Но куда там: перечить Берии никто не решался.
— Какое впечатление он на вас произвел?
— Это был хитрый, коварный и безжалостный царедворец, идущий по множеству трупов к вершинам власти. Ум у Берии был острый, расчет точный. Он хорошо разбирался в искусстве разведки и контршпионажа.
После прихода в МВД Берия подверг резкой критике деятельность разведки в послевоенные годы и начал энергично заниматься ее перестройкой. Он обновил состав советнических групп в странах народной демократии, поставил во главе молодых и деятельных сотрудников. Потребовал, чтобы они свободно владели языком страны пребывания и могли беседовать с руководителями секретных служб и лидерами государств без переводчиков.
Считая, что отношения с нашими союзниками должны быть более уважительными и доверительными, он настаивал на том, чтобы советники не вмешивались во внутренние дела и не давали рекомендаций по «скользким» делам, особенно тем, которые возникали в результате внутренней борьбы в правящей верхушке, дабы ни у кого не было ни малейшего повода для ссылки на то, что они заведены и реализованы по указанию советских товарищей.
— Какие указания вы получали от Берии?
— Едва я успел немного осмотреться в румынской столице, как 17 июня в Берлине начались выступления рабочих против политики правительства ГДР, которые были подавлены Советской армией. Берия позвонил мне по ВЧ и предупредил: «Головой ответите за то, чтобы такого не случилось в Бухаресте». И приказал каждый день докладывать лично ему или его первому заместителю Кобулову, на котором замыкалась внешняя разведка, об обстановке в Румынии. К Бухаресту подтянули части отборных дивизий румынской армии, которые были сформированы во время войны на территории Советского Союза, подразделения пограничных войск, было усилено патрулирование столицы и окрестностей… В Румынии тогда ничего не произошло.
