По немецким данным, наши 6-я и 12-я армии сковали двадцать две… полнокровные дивизии противника с приданными им всевозможными средствами усиления (отдельные артиллерийские дивизионы, отдельные понтонные батальоны, «пионерские», то есть саперные, части, наконец, батальоны фельджандармерии и зондеркоманды). А в воздухе против нас действовали наиболее отличившиеся на европейском театре эскадрильи бомбардировщиков и истребителей общей численностью более 700 самолетов…
Отчаянные бои, которые вели 6-я и 12-я армии сначала в оперативном, а потом и в тактическом окружении с конца июля почти по середину августа, оказались в историческом плане вкладом в разгром гитлеровского блицкрига… 6-я и 12-я армии грудью прикрыли Днепропетровск – крупнейший район сосредоточения нашей промышленности, которую необходимо было эвакуировать. А пока она работала на оборону! Был также сорван захват Киева. Пока эти армии сражались, было эвакуировано в глубь страны 99 тысяч вагонов с промышленным оборудованием».
В приказе Ставки № 270 обо всем этом ни слова.
Против генералов Качалова Владимира Яковлевича, Понеделина Павла Григорьевича и Кириллова Николая Кузьмича военной прокуратурой были возбуждены уголовные дела по обвинению их в измене Родине, а в основу обвинения в качестве главного доказательства положены выписки из приказа Ставки № 270 и несколько малозначащих бумаг.
Судьи Военной коллегии Верховного суда СССР, пренебрегая отсутствием доказательств, на основании формулировок того же приказа заочно осудили Качалова В.Я. (29 сентября 1941 года), Понеделина П.Г. и Кириллова Н.К. (13 октября 1941 года), определив каждому в качестве меры наказания расстрел.
Тут же сработала машина преследования – пострадали жены и совершеннолетние дети Понеделина и Кириллова. Репрессировали даже тещу Качалова.
По большому счету все три генерала стали жертвами политических и военно-стратегических просчетов лиц, подписавших приказ Ставки № 270, ибо войска, которыми эти генералы командовали, были разбиты превосходящими силами противника. Понеделин и Кириллов были захвачены в плен натренированными фашистскими егерями. Известно, что, находясь в неволе, генералы вели себя достойно, их не сломили ни издевательства, ни посулы фашистов, а ведь оба отлично знали о приказе Ставки № 270 от 16 августа 1941 года.
29 апреля 1945 года в числе других пленных они были освобождены американскими войсками. Понеделину предлагали службу в армии США, но он отклонил это предложение.
3 мая 1945 года всех бывших военнопленных генералов доставили в Париж и передали советским представителям. Затем их отправили самолетом в Москву. Какое-то время они жили свободно, носили положенную генеральскую форму и ничего не знали о своих семьях. Видимо, в отношении их проводились мероприятия спецслужб, но заочный приговор Военной коллегии Верховного суда от 1941 года в исполнение не приводился. Вообще о нем помалкивали, его как бы не существовало.
Арестовали Понеделина и Кириллова только 30 декабря 1945-го по постановлению начальника следственного отдела ГУКР «СМЕРШ» генерала Леонова, санкционированному начальником ГУКР «СМЕРШ» B.C. Абакумовым и главным военным прокурором генерал-лейтенантом юстиции Н.П. Афанасьевым.
Фактически на основании приказа Ставки № 270 были возбуждены новые уголовные дела, но без ссылок на этот приказ и с умолчанием о наличии уголовного дела с заочным приговором о расстреле. Генералов водворили в Сухановскую тюрьму особого режима.
В конце 1946 года власти СССР полностью рассчитались с предателем А.А. Власовым и его ближайшим окружением, а с Понеделиным и Кирилловым не спешили. Для них тянулись страшные годы пребывания в тюремных застенках, заполненные редкими допросами, бесконечными продлениями сроков следствия и содержания под стражей.
Похоже, от них ожидали (или требовали) признания вины за окружение и разгром 6-й и 12-й армий.
20 августа 1950 года «по новым обстоятельствам», которых фактически не имелось, по заключению ГВП, Военная коллегия отменила свой заочный приговор от 13 октября 1941 года, Понеделину и Кириллову (по их новым делам) объявили об окончании следствия (без предъявления дела за 1941 год), а 25 августа все той же коллегией обоих, теперь уже очно, вновь приговорили к расстрелу с немедленным приведением приговоров в исполнение. Генералы признали, что в бою попали в плен. Суду этого было достаточно.
Из собранных следствием и судом материалов очевидно, что генералы невиновны, но грозный приказ Ставки № 270 делал их таковыми, и ни у следователей, ни у судей не хватило мужества протестовать.
После смерти Сталина ГВП было проведено настоящее расследование вновь открывшихся обстоятельств, и все та же пресловутая Военная коллегия Верховного суда СССР в феврале 1956 года приняла определение о реабилитации загубленных политическим произволом верных сынов Отечества. Вскоре были реабилитированы их жены и дочери.
Содержание приказа Ставки № 270 о генерале Качалове было еще более постыдной и трагической нелепостью. Оказалось, что он, командуя в Ельнинской операции 28-й армией Резервного фронта под руководством Г.К. Жукова, попал в сложную обстановку. В боях севернее города Рославля его штаб был отрезан от войск. Его громили наземным огнем вражеские пушки и минометы, а сверху старательно бомбила авиация. Генерал Качалов погиб. Это удалось доказательно установить смоленским чекистам при вскрытии братской могилы в деревне Старинка Смоленской области и при дополнительном расследовании.
Значит, в приказе Ставки № 270 глумились над генералом, уже сложившим голову за свободу и независимость Родины. Он реабилитирован в 1953 году, после смерти Сталина, и, согласно сообщению ГУК МО РФ, «считается погибшим в Великой Отечественной войне в районе д. Старинка Смоленской области» (приказ МО СССР № 0855 от 13 февраля 1954 года).
Жену генерала Качалова Елену бдительные «законники» дважды упрятывали в тюремные камеры и лагерные зоны. Пострадала, как вы помните, и мать Елены. Реабилитировали их уже в 1954 году. Мне удалось разыскать сына генерала Качалова, которого малым ребенком оторвали от матери и которому пришлось сполна хлебнуть лиха.
В приказе № 270 есть указание относительно командиров, комиссаров и особоотдельщиков. Сколько из этих категорий лиц было названо в суматохе боев самозванцами и расстреляно, снято с должностей, никто не исследовал. Но известна, например, такая военная легенда. В критический момент окружения и последнего из боев 6-й и 12-й армий под командованием генерала Понеделина в районе Умани была якобы проведена секретная операция по спасению боевых знамен сражавшихся в окружении воинских частей. По легенде, командир 8-го стрелкового корпуса генерал-майор Снегов М.Г. поручил начальнику Особого отдела корпуса майору госбезопасности – назовем его Гонцов – собрать все знамена попавших в безвыходное положение частей, укрыть их в легком танке или танкетке и глубоко зарыть в лесном овраге. Знамена были собраны, уложены в танк и глубоко зарыты.
Фашистам они не достались, но и в наших музеях их тоже нет. Подробности операции, если она имела место, до сих пор неизвестны. Знамена не найдены, хотя их упорно искали в 1983—1987 годах. Установлено, однако, что майор госбезопасности Гонцов в 1942 году был осужден за измену Родине на десять лет ИТЛ. Это незаслуженное наказание он отбыл полностью. Позже был реабилитирован и умер в 1980 году в Самаре.
Попытка выяснить из уголовного дела Гонцова возможные подробности той операции не увенчались успехом. Видимо, бдительных следователей она вовсе не интересовала, поскольку над Гонцовым висел дамоклов меч приказа Ставки № 270, который даже сегодня может помешать восстановлению героических судеб и фактов военного прошлого.
Тень приказа Ставки оскверняет не только память боевых командиров. В условиях окружения у особоотдельщиков не было возможности «подглядывать» за батальонными и полковыми командирами, выяснять, прыгают ли они при бомбежке в щели. Перед ними объективно возникали другие, более важные задачи. Сражаясь с оружием в руках против врага, они еще должны были, в частности, принимать меры к сокрытию секретных документов, как собственных, так и штабных. Особенно шифров.
Известно, например, что 213-я стрелковая дивизия полковника Осьминского М.П. попала в окружение в районе села Подвысокое, в междуречье Ятрани и Синюхи. На нее также навалились войска 17-й армии немцев и танки генерала Клейста. Тогда-то старший оперуполномоченный Особого отдела дивизии лейтенант госбезопасности Митяж, находясь в безысходном положении, с остатками отдела и шифровальщиком Николаем Лютовым на кладбище села Копенковатое Новоархангельского района Кировоградской области закопал пять железных ящиков (сейфов) с документами Особого отдела и штаба дивизии. В ту же ночь все, кроме Лютова, погибли.
