на себе, быстро подняла глаза вперёд. Надо уходить обратно. Бежать. Скрыться. Возможно даже переодеться в другое платье, лишь бы не быть найденной. Нет. Стоит. Не двигается, словно на пьедестале.
«Приехал…» — горько произнесла в голове.
На нём обычная белая рубашка и чёрные брюки. Волосы заметно ещё отрасли, кудри касались плеч. Выглядит, конечно, свежо. Всё меньше похож на наркомана. Лечится или нет, девушка не знала. Взгляд скользнул по напряжённым рукам, спрятанным в карманах. Он сидел на краю бампера гоночной машины чёрного цвета.
В момент её живот опустел, бабочки заполнили его, в голове беспросветная тьма. Что делать? А что сказать? Может, сделать вид, что не заметила и пройти мимо? Как же! Пялится уже на него минуту. Но он ведь делает это в ответ!
Развернулась к дверям школы лицом, и скорчилась от боли. Напряжена. Губы прикусила. Она боялась, что обозналась, что увиденное — иллюзия. Хотела его видеть, как хотела дышать. Нуждалась в нём неистово. Но женская гордость — коварная штука.
Гарри смотрел на её узкие плечи, а затем хаотично полетел осматривать каждую частичку образа, запоминая и ухватывая. Прошёл месяц с их последней встречи. Не изменилась, но он на это и надеялся, боясь, что забудет его. Как же его забыть, ха! А как забыть её?
Серые глаза осуждающе обратились к нему, и он знал наперёд, что будет отчитан за приезд. Она ведь в прошлую встречу чётко выразила свои намерения. «Меня тошнит от твоей физиономии, разве непонятно? Наши дороги разошлись, и я не могу быть более счастливой, что избавилась от тебя». Эту фразу он помнил всё это время. А то, сколько он оставался наедине в клинике, со своими мыслями, больно вспоминать. И каждый раз он слышал её недовольный голос, вспоминал лицо, с которым она гнала его прочь. Лечение ещё не подошло к концу, но спустя месяц ему разрешили выехать на один день вместе с тренером по трезвости. За ним, в общем, вёлся тотальный контроль.
— Привет, — он первым нарушил их тишину, на гадость такую комфортную, как только девушка приблизилась, — Я не забывал, как ты красивая, всё это время. Но даже сейчас не могу описать восторг от этого платья на тебе, — Гарри выпрямился, тем самым напомнив, какой большой и крупный по сравнению с ней.
Она услышала его комплимент, и все остальные потерялись на фоне. Он всегда честен.
— Зачем ты приехал? — не отрывая своих глаз от изумрудов, она больше всего желала прижаться к его груди и зарыдать. Да-да, есть женская гордость!
— Увидеть тебя, я очень скучал.
— Я читала твои сообщения и поняла это. — Какая же она непривычно холодная.
— Прекрати, я не люблю, когда ты ведёшь себя так.
— Ну ты же себя так вёл постоянно. Почему мне нельзя? — пожала безразлично плечами.
— Потому что ты не такая, как я. Давай проедемся, поговорим? — мужчина был непробиваемым, будто ожидал все эти нехилые удары по себе.
— Я не хочу никуда с тобой ехать.
— Давай хотя бы отъедем от школы. Не хочу лишних глаз.
Он вёл себя идеально сейчас, заботился о приватности их разговора, не грубил, даже какая-то мимолётная, беспричинная нежность взыграла в его словах.
— Хорошо, недалеко только. — Согласилась она быстро, и тем воспользовался Гарри, открывая ей дверцу автомобиля.
Кожаное сидение встретило тепло, с подогревом. Пришлось немного помучиться с подолом, но он ей элегантно помог, а затем сел рядом. Всё казалось таким привычным, и его компания, и их комфортное молчание — абсолютно всё. Будто нет ничего правильнее, чем сидеть рядом с ним, глядеть на дорогу. А мужчина поехал ни куда-то, а именно к городскому пляжу, который сейчас пустовал.
Она вышла первая. Не желала его помощи. Сама смогла вывалиться и не упасть. Но он всё же подоспел и накинул пиджак на плечи.
— У воды дует, — сразу объяснился, предвидя злой взгляд.
— Я не собиралась подходить к воде, не в этих туфлях. — Облокотившись о бампер автомобиля, она ждала, что он скажет. Насколько изменились его речи.
Гарри молчал. Стоял в шаге от неё, прятал руки в карманы, и не говорил и слова. При лунном свете она казалась ему в тысячу раз красивее, лучше бы они сейчас лежали вместе в кровати, Тереза, как всегда бы устроилась на его грудь, гладила бы татуировки, а он разглядывал бы эти формы. Какая же она красивая без одежды… Он представлял её сейчас таковой. Но тут же осёкся. Ведь в одну из таких ночей, он зачем-то предпочёл ей Марту. Глупец. Никакая доза или девчонка не стоили того.
— Ты не скучала по мне? — решительно спросил.
— Скучала по тому, кто мне изменил? Кто обижал меня? Кто прогонял?
— Я сильно провинился, знаю, но мы можем найти второй шанс друг для друга.
— То есть и ты дашь мне второй шанс? Разве я как-то тебя подвела? Не припомню… Может я что-то забыла? Напомни тогда, — закатила глаза.
— Нет, ты идеальна была во всём. Это я надеялся на твой второй шанс.
— Я вроде никогда не была похожа на сумасшедшую или на пустоголовую.
Каждым своим ответом она подбивала его уверенность, которую он взрастил в себе, пока был в клинике. Там ему казалось, что вернуть её будет легче. Ведь чувства между ними определённо были. Серьёзность тоже. Но что-то всегда идёт не по плану.
— Тереза, — мужчина ещё раз медленным проговариванием показал, насколько сильно любит её имя, — Всё это время я пробыл в клинике, где только и думал, что выйдя сделаю всё, чтобы ни ты, ни моя дочь больше во мне не сомневались. Я правда намерен измениться, наркотики в прошлом, Себастьян там же. Бордель… Это новая глава в моей жизни. — Ему понадобилось сделать всего один шаг, чтобы уже быть близко к ней. Сухая ладонь легла на её лицо, вжалась в щёчку, и на удивление, она, как ошпаренная, не отпрыгнула, — Если ты вернёшься ко мне, то больше никогда не будешь обманута или предана. Я сделаю для тебя всё, и это не просто слова. Выбирай любой университет мира, и мы поедем туда вместе, я поддержу тебя в любой карьере, защищу ото всех…
— А от себя? — горько серые глаза обратились к нему, лица в нескольких сантиметрах друг от друга. Она чувствует его мятное дыхание. От неё веет нотками пунша.
— Я не обижу тебя больше, клянусь. — твёрдо высказал.
— Этой ложью ты меня уже обижаешь. Ведь ты такой нежный до нашей первой ссоры.
— Тереза, — прошептал тихо, не желая слышать всю
