Чуйков (берет другую трубку). Как идете? Жать на 593-й! И покрепче!
13 часов 25 минут.
Этот Кребс прощупывал почву. Все пытался взять на пушку. Ну, все это мы учтем: крутеж идет вовсю. Может быть, это последняя попытка раскола между нами и союзниками? В ближайшее время будет видно, что там эти Геббельсы думают.
Чуйков (у аппарата). Потсдамский вокзал нами взят (квартал 13-й). Сейчас бой в 28-м квартале. Точно. В саду немцы сидят прочно, там не мой участок. Я иду по своему направлению. Н-ский корпус идет через каналы. В Зоологическом саду, в центре - левый фланг... Противник сопротивляется: ружейно-пулеметная и "фаустная" стрельба. В общем, дела идут успешно. Вот, у меня всё.
(Комментируем, шутим. Первые десять минут передышки за эти удивительно напряженные сутки. В комнате - генералы Чуйков, Соколовский, Пожарский и я.)
Чуйков (в трубку). Сыпьте "фаусты"{222} и снаряды! И никаких разговоров! Штурмуйте!
(Наши условия ясны: Берлин капитулирует! Занят 161-й квартал!)
Чуйков (у аппарата). Займите шоссе Шарлоттенбург. Потом направо - и на правительственные здания, со всех сторон. Как там успехи?
(От Конева прибыл огромного роста полковник... Бой идет за 94 и 93-й кварталы. Это уже за рекой Шпрее. Упорно идем дальше. Первомайский бой!! Берут гестапо - 152-й квартал.)
Чуйков (в телефонную трубку). Объект 5-й занят, 154-й занят. Бьемся на Sieges-Allee - Аллее Победы. Ясно?
Справа немцы - этот участок ваш. Чувствуете мое острие? (В другую трубку.) Тут делегация не проходила? Доложите через 15 минут. (Продолжает прерванный разговор.) Ничего, давай, будь здоров!
(Наши упорно, медленно продвигаются. Скоро Ударная армия генерала Берзарина и Гвардейская армия генерала Чуйкова соединятся.)
Чуйков. Потом я пущу все к Шарлоттенбургу, на прочесывание.
(Я спрашиваю Чуйкова: "Вы ели?" - "А что?". Он до сих пор ничего не ел. Идем "завтракать". Беседую с Василием Ивановичем... Доложили, что генерал Кребс благополучно перешел фронт.)
Чуйков (в трубку). Давайте связь. Штурмуете, черти, - или нет? Ну, что же, танкисты вышли?
(Смотрим по плану - не ясно. Ждем. Все устали, но деловиты, Соколовский и Чуйков ходят по комнате - сильные, грузные. Ждем новостей. Я прошу отправить меня на передовую.)
Чуйков (отшучивается). Мне за тебя, Всеволод Витальевич, двадцать суток дадут.
Я. Ведь дело идет о последней зоне обороны - в Тиргартене!..
(Не пустил, жаль!..
Докладывают, что подошли к просеке, немецкие "хозяйства" 71 и 72-е взяты, взрываем стену.)
Чуйков. Так.
(Звонок.)
Чуйков (берет трубку). Готово там? Хорошо. Все.
(У немцев бетонные вышки. Бьют прямой наводкой из зенитных орудий...
Звонок.)
Чуйков (берет трубку). Немцы бьют "фаустами" и ПВО. Артиллерии у них нет, - только зенитки. Вот так. Давай! Так. Хорошо! Всё. (Резко кладет трубку.)
(Бьет наша тяжелая артиллерия. Еще один, немецкий пункт разбит.)
Чуйков (звонит в штаб армии, охрип). С севера бьют по нас. Кто это там? Выяснить.
Соколовский (связывается с фронтом). Где командующий артиллерией фронта Казаков? Я у Чуйкова. Проверьте положение, разгрузку линий и т. и.
(Идет стрельба нашей артиллерии прямой наводкой. Кто-то поет. Хорошо! Чудно!)
Чуйков. Товарищи, а ведь война в сущности кончилась.
(Звонок.)
Чуйков (у аппарата). Так. (Пауза.) Давай. Ну, всё. Двигай. (Говорит нам.) Дошли до стены ипподрома и обтекают.
(Мне безумно трудно: болит рука от бесконечных записей.)
Чуйков (кричит в трубку). У них написано: "Вперед! На Запад!" - а они куда прут? Ни черта не знают... Ах, будут знать? То-то!..
Соколовский. Нужен один рывок. Катуков мог бы,
(За полчаса взяли 8-й пункт. Не просто! В течение этой операции выбыло 700 человек.)
Входит Пожарский (устало говорит). Приказал бить прямой наводкой.
Сейчас 22 часа 20 минут.
День пролетел.
Безумно трудно. Я не могу описать все трудности последней битвы. Пишу, пока есть силы. Немцы дерутся, "фаустники" бьют из-за всех углов. От Геббельса ответа пока еще нет.
Соколовский. Нужен только последний рывок, а не получается. И всего-то осталось 300-400 метров. Не рывок, а ползок.
Чуйков. А не получается рывок потому, что бойцы видят, что война выиграна, и дерутся с оглядкой - никому не хочется умирать в Берлине.
(Я чувствую огромную усталость людей, их сверхчеловеческое напряжение. Соколовский сидит в кресле, Чуйков ходит по комнате. Пауза... Нас только четыре человека: Чуйков, Соколовский, член Военного совета и я. Да, эти часы, может быть, самое трудное испытание в жизни. Выдержим... Противный шум авиамоторов...)
Чуйков (у телефона). Ну, как? 152-й квартал взяли? У стены? Займите станцию - и дальше ни шагу. Ясно? Взять 152-й, оставить заслон и все - на север! Вот и всё... (К нам.) Наши уперлись в эту проклятую стену - в спортплощадку. Наши медленно идут на Зоопарк. (В трубку.) Занимайте Тиргартенштрассе - и стоп. Держать связь с соседями с севера. Повторяю: ваш предел - Тиргартен. Вот этим и занимайтесь. Ну, всё!
(Это "всё" так лаконично, просто, строго.
Все склонились над планом Берлина... Варианты: может быть, пройти, пролезть разведке? - предложение Пожарского.)
Чуйков (в трубку). Хетагуров, здравствуй! Ну, как твои дипломатические способности? 590-й? Вышли? А 593-й? Соседа с севера не чувствуете? Сейчас я буду туда звонить. Да, пока возьми свои. Дайте девятку. (Глядя на карту, звонит в штаб Белявскому.) Товарищ Белявский! Добейтесь связи с Кузнецовым, и чтобы всеми путями соединиться. А то и тысячи моих штыков не помогут. Так... Да... Разведка влезает в Зоопарк. Понятно? Пора и мне, и Богданову, и Кузнецову... Прогуляемся вместе по Аллее Победы.
(Комната... Вечер... Ночь... Усталые лица, пепельницы, переполненные окурками, телефонные звонки.)
Чуйков (взял трубку). Вышли на Бельвюштрассе?
Ну, давайте выходите! Еще немного! Выходите - и тогда все в порядке. Потом легче будет. Всего сотня метров останется!
Идем в другую комнату. Чуйков, Соколовский, Вайнруб, Пожарский и член Военного совета спорят о сути уличных боев. Может быть, кое-что и говорится "для истории". Это их дело - у них есть на это право.
Нудный шум стрельбы автоматчиков. Зевки. Нам всем очень хочется спать, и пусть нас простят за это скромное желание.
Сижу и пишу... Родимая Москва, где ты? Мысли о С. К., о моем доме, о друзьях...
Чуйков ходит взад и вперед. О чем он думает? Адъютант - тут же, сел за телефон, отвечает на звонки. Да, у всех у нас работка!
О нацистах. - У меня к ним холод, презрение. Нет, не они! - не они решат судьбы мира!
Ночь... Чуйков прилег на диван. Тихо... Член Военного совета, сидя в кресле, дремлет. Звонок...
Чуйков (проснулся, берет трубку). Товарищ Рыжов, поставьте хорошую охрану... Хорошо... Всё... Так. (Лаконизм - наш военный стиль.) 561-й занят? Полностью? Так. Правильно! Вы к Богданову навстречу разве не выслали? Так, (Говорит мне.) Наши в районе Шарлоттенбурга, севернее Зоологического сада. Взяли Шведское посольство, а те просят охрану, восхищаются мужеством Красной Армии и передали послание Советскому Союзу. Они в убежище и довольны всем. Так мне доложил командир корпуса. Намекнули, что они, шведы, защищали советских граждан...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
