– Вы обе заходите в тупик.
Ева вздохнула:
– Харрисон, мне не кажется…
– А мне кажется! Хватит бессмысленных слов. – Харрисон потер лоб. – Что ни встреча – то сражение. У меня сердце разрывается. – Он посмотрел на Кэт, потом на Еву. – Я вас просто не узнаю. Я молчал до последнего, но больше не могу.
– Целиком тебя поддерживаю, – отозвалась Нана Бу, сидевшая в углу. – Ева, при всей любви к тебе я очень тебя прошу дать задний ход.
– Задний ход? – переспросила Ева. – Твоя внучка, видите ли, полюбила того, кому намного привычнее носить тюремный комбинезон, чем костюм.
Картер невольно усмехнулся.
– Даже если и так, – сердито ответила Нана Бу. – Но ты забыла об одном свойстве человеческой натуры. Чем больше ты кричишь и упрямишься, тем крепче желание Кэт и Картера быть вместе. И если ты не проявишь благоразумия, ты действительно потеряешь дочь.
Ева заморгала. Кэт посмотрела на Картера и скорчила выразительную гримасу. Он молча взял ее руку и поцеловал пальцы.
– Харрисон и ты, Кэт, идемте со мной, – распорядилась Нана Бу. Ее тон не допускал возражений. – Ева с Картером останутся здесь и продолжат разговор. – Она ободряюще улыбнулась Картеру. – Думаю, без зрителей и слушателей вам будет легче общаться.
Ева побледнела:
– Я не останусь с ним наедине.
– Почему? Боишься, что он попытается продать тебе понюшку кокса?
Ева вытаращила глаза. Картер едва удержался, чтобы не прыснуть со смеху.
– Останешься здесь, – как маленькой, сказала ей Нана Бу. – И будешь говорить.
Не сводя глаз с Евы, Нана Бу выпроводила из гостиной Кэт и Харрисона. Картера удивило, что Кэт даже не попыталась спорить с бабушкой.
Дверь закрылась. Ева мерила гостиную шагами, похожая не столько на львицу в клетке, сколько на рассерженную кошку, которой прищемили хвост. Картер устремил взгляд к дальней стене, где стоял массивный бар, облицованный красным деревом. Он молил всех богов, чтобы янтарная жидкость в высоком графине оказалась виски.
Так оно и было!
– Не знаю, как вы, а мне надо выпить, – устало признался он.
Ева следила за его движениями. Картер налил в хрустальный стакан порцию в два пальца. Жестом предложил Еве.
– Нет, благодарю. – Она вернулась в кресло. – Для меня рановато.
Картер потягивал бурбон, жмурясь от удовольствия. Никогда еще выражение «хмельное мужество» не казалось ему таким правильным. Ева старалась не встречаться с ним взглядом. Раздражение не покидало ее. Она молчала, что тоже не удивляло Картера. Так прошло минут пятнадцать, пока Картер не почувствовал, что дальше не может играть в молчанку.
– А знаете, Кэт здорово похожа на вас.
Ева пожала плечами, что означало: «Без тебя знаю».
– Да, очень похожа, – продолжал он. – Заботливая, решительная, страстная. И дьявольски упрямая.
– Если вы пытаетесь снискать мое расположение, сразу говорю: напрасно стараетесь.
– Знаю, – согласился Картер. – Вы, как и она, не идете на попятную, когда дело касается того, во что вы верите.
– Кэтрин сама толком не знает, во что она верит.
– Чушь собачья! Таких здравомыслящих людей, как Кэт, еще надо поискать. Вы просто не хотите это признавать. А поверив во что-то, она действует, так сказать, без флуктуаций и девиаций.
– Какой впечатляющий лексикон, – иронически усмехнулась Ева.
– Благодарю. Мне повезло с учителем.
– И не с одним, – сказала Ева, откидываясь на мягкую бархатную спинку. – Насколько понимаю, вам постарались дать достойное образование. Однако вы это не оценили. Вас куда больше привлекала торговля наркотиками и угон машин.
– Это не совсем так, – возразил Картер, делая очередной глоток.
– Меня не возьмешь на демагогию. Я предпочитаю факты. А факты таковы: в тюрьму вы попадали с завидной регулярностью. Потому я и сказала, что для вас это было чем-то вроде ухода в отпуск. Свой последний срок вы отбывали за хранение кокаина.
– Я восхищен вашей осведомленностью, – признался Картер. – Вы здорово подготовились к нашему разговору.
– Я просто люблю свою дочь. И потому я, естественно, была вынуждена проявить некоторый интерес к вашей персоне. – Теперь Ева смотрела ему прямо в глаза. – Я также знаю, что вы главный акционер в одной из крупнейших американских компаний. Стоимость ваших акций составляет миллионы долларов, однако вы продолжаете вести эту заурядную жизнь. Неужели преступный мир так притягателен?
Картер откашлялся. Он чувствовал: Ева намеренно провоцирует его на срыв.
– Во всяком случае, со мной Кэт не придется голодать.
– Это такая шутка?
Ему было не до шуток.
Картер сделал еще глоток и закрыл глаза:
– Попытайтесь понять то, что я сейчас скажу. Мой последний срок и кокаин – они были моим… фунтом плоти.
– Чем? – нахмурилась Ева.
– Фунтом плоти, – повторил Картер, в упор глядя на нее. – Вам знаком смысл этого выражения?
– Долг, который необходимо выплатить? – ошеломленно спросила Ева. – Вы торговали героином, чтобы расплатиться с долгами?
– Нет, – ответил Картер. – Я попался с кокаином и этим выплатил долг.
Ева раздраженно почесала лоб:
– Вы меня вконец запутали.
Картер нащупал в кармане сигаретную пачку. Ему сейчас было просто необходимо впрыснуть в кровь порцию никотина. Но закурить без разрешения Наны Бу он не посмел. Тогда он упер локти в колени и стал подробно рассказывать историю отношений Макса и Лиззи. Начал издалека – с того памятного дня, когда Макс спас его от пули, – и закончил исчезновением Лиззи.
Чувствовалось, Еве надоело слушать о чужой трагедии.
– И вы все это мне рассказываете, потому что…
Черт, до чего же она непрошибаемая!
– Потому что видимость обманчива. И истинная причина событий может не иметь ничего общего с кажущейся.
– А может и иметь. Один благородно-глупый поступок не меняет общей направленности.
– Верно, – согласился Картер. – Я знаю, что я придурок, и первым готов об этом сказать.
– Вы хоть представляете, чего мне это стоило? – спросила Ева. – Сколько бессонных ночей я провела с тех пор, как Кэтрин начала работать в этой… тюрьме?
– Могу представить.
– Нет, не можете! – зло возразила Ева. – Вам этого не понять. Быть матерью нелегко, особенно когда твоя дочь будто намеренно усложняет жизнь и себе, и тебе.
– Кэт пошла работать в Артур-Килл не из желания усложнить вам жизнь, – возразил Картер. – Она выбрала работу в тюрьме, чтобы победить свои страхи. Давние страхи, возвращавшиеся к ней в кошмарных снах.
– Да что вы об этом знаете? – снова уколола его Ева.
– Знаю достаточно. – Картер осекся, чтобы не наговорить лишнего. – Я знаю о ее отце. Знаю, как все это произошло. И ее занятия с заключенными…
