– Я понимаю ваши чувства, муж мой… но все-таки считаю, что вам лучше не ехать. Вдруг вам вновь станет плохо от стольких тревог и волнений? Вы слишком слабы, нужно беречь себя…
Дымок плыл по комнате, рисуя в воздухе странные, почти гипнотические узоры.
Дыхание князя стало более ровным и глубоким.
– Засыпаете?.. Подремлете немного, муж мой… Я тревожусь о вас… Сколько раз вы жаловались на недомогания? То в груди колет, то не хватает дыхания, то накатывает беспричинный страх… Я боюсь. Такой удар… его не выдержит даже самый крепкий человек.
Даже самый крепкий человек…не выдержит… такой удар…
Нечем дышать.
Но этот голос… этот чарующий голос не дает отвлечься, не дает задуматься о своем состоянии… ее невозможно не слушать. О чем она говорит? Тревожится за него?
– А если вы ее не найдете? Вдруг это окажется последней каплей? Вы же не захотите жить после всего происшедшего…
Да уже не хочется… он ведь совершеннейшее ничтожество… так поступить с собственной дочерью – а теперь бросать жену из-за того, что якобы беспокоится о ней…
– Вам лучше не ехать, князь, – глубоким голосом произнесла королева. – Вам вновь станет плохо от стольких тревог и волнений. Такие новости… я не удивлена, что они подкосили вас окончательно. До нежелания жить. До желания умереть. Мне знакомы эти чувства… Тяжесть придавливает к полу, невозможно сопротивляться… воля покидает тело вместе с жизнью… это ужасно… но именно этого забвения и покоя хочется в такие минуты… Лучше не ехать, муж мой. Что, если… вы даже не выедете из замка из-за этого удара?.. Впрочем, не придавайте значения моим тревогам, возможно, пустым и беспричинным… Делайте то, что считаете нужным… как всегда.
Он погрузился в пучины вязкой дремы.
На лбу выступил холодный пот. Рука так и осталась прижатой к сердцу. Дыхание было хриплым и поверхностным.
– Вы не хотите жить. Вы больше не хотите жить, – чуть дыша от восторга, едва контролируя голос, договорила Ральда. – К чему вам эта серость, в которой вы потерялись? Вы никчемный отец. Вы никчемный правитель. У вас нет причин жить. А вести о вашей дочери подкосили вас окончательно. Вы не успеете выехать из замка, как ощутите этот удар во всей полноте.
Она осторожно, постаравшись не потревожить князя, поднялась.
– Приятных снов, – пожелала Ральда.
Больше он не помешает ей.
Проснувшись, князь явно почувствовал себя хуже, она поняла это сразу же. Но привычным усилием воли отогнал тревожные симптомы и вышел, чтобы обговорить какие-то детали с капитаном Мельдером и вроде как отдать распоряжения лорду Рагору конюшему…
Тем лучше. Многие заметят, что он сам не свой. Приступ никого не удивит…
Упрямый… всегда такой упрямый… что ж, удачи.
Сеть замкнулась.
Никуда он уже не денется.
Полузабытое ощущение всемогущества, приносящее запретное удовольствие, воскресло с небывалой остротой, за ним пришло ликование, смешанное с ужасом от собственных действий. Она знала, что все получится, и предчувствовала успех. Наверное, нечто подобное испытывал и ее собственный отец, распоряжаясь ею как своим имуществом. Если бы этот дар проснулся тогда… если бы он проснулся вовремя… она могла бы вертеть своим гордым, непреклонным отцом по своему усмотрению…
Но увы. Придется довольствоваться малым.
А отца она еще поставит на колени.
***
В рекордные сроки все было готово к выезду. Воины из княжеского эскорта уже стояли в зале, готовые к отъезду. Кэллиэн спокойно подошел с кожаной дорожной сумкой, в которую бережно, любовно отобрал все необходимое не только и не столько для поисков, сколько для защитных ритуалов.
Однако выехать им сегодня было не суждено.
Отдавая в главном зале последние распоряжения, князь вдруг побледнел, схватился за сердце, захрипел, с трудом хватая ртом воздух, и осел на пол мешком.
Первым к нему подскочил лорд Рагор, проявив неожиданную для своих лет живость. Следом, немного оправившись от потрясения, вперед метнулся Кэллиэн, после уже вокруг собрались галдящие наперебой придворные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Целителя! – загомонили вокруг.
Маг чудовищным усилием воли подавил панику, заставляя себя действовать рационально, проверил пульс, зрачки… и тут же окружил князя заклятьем абсолютного щита, сняв его с себя. Сплести второй за такое короткое время он бы не успел, а что еще можно придумать – не знал. К этому острому страху за кого-то, лишающему возможности действовать быстро и адекватно, он оказался не готов.
...В сторону эмоции. Думай.
На сердечный приступ не похоже, их симптомы маг знал хорошо. Иначе была бы сильная одышка, а князь только что слетел вниз по лестнице и даже не запыхался… Что-то другое? Но схватился-то он за сердце…
Этот приступ при ровном пульсе (а следовательно, и сердцебиении) выглядел крайне подозрительно. Но жизни князя, судя по всему, пока не угрожал. Дыхание, только что затрудненное и хриплое, постепенно выравнивалось, становясь слабым и поверхностным…
Нет, это явно не сердечный приступ.
Прижимая руки к губам, ближе подошла Ральда.
– Он… мой муж… жив?.. – дрожащим голосом спросила она.
– Да, – коротко отозвался Кэллиэн.
– Надо… отнести князя в его апартаменты… да?.. – с трудом проговорила она и заломила руки. – Боги, что же это такое?! Муж мой… О боги… как же это…
В красивых темных глазах заблестели слезы.
...А если не приступ, то что?..
Кэллиэн торопливо выпустил импульс-анализатор…
Чтоб тебя!!!
Не сдержавшись, черный маг метнулся к королеве, схватил женщину за плечи и рявкнул:
– У кого князь был в пределах этих двух часов?! С кем говорил?
Но леди Ральда зашлась в форменной истерике и не смогла сказать ничего внятного.
Леди Альдис торопливо увела ее в целительскую, посмотрев на него, как на зверя.
Князя со всей осторожностью и под присмотром целителя Тельса уложили на носилки, хотели отнести в его спальню, но Кэллиэн холодным тоном приказал устроить его в отдельной комнате близ его собственных апартаментов.
Права отдавать приказы у мага не было… но поспорить никто не рискнул. Уж очень зловещим был мрачный взгляд подкрашенных синих глаз.
Без щита Кэллиэн чувствовал себя голым, но оставил его на князе, чтобы, не опасаясь новых потрясений, расспросить всех, кто мог знать хоть что-то о планах правителя. Он побеседовал даже с лакеями в коридорах, но сведения были противоречивыми и спутанными и, даже несмотря на заклинание видения лжи, Кэллиэн так и не смог понять, что именно происходило и в какой последовательности.
Вроде как его светлость планировал побеседовать с конюшим, но на конюшне не появился, зато его видели у святилища Антеона… Да нет, с конюшим он побеседовал уже на обратном пути! Была назначена встреча с лордом Рагором, она прошла как полагается, но там присутствовали и советники, которые были поставлены в известность о том, что главной остается королева… Вроде бы князь виделся с князем Ратри, заходил в его кабинет… Стоп, его же видели еще возле целительской! Когда? Да вот часа полтора назад, наверное… Да, и в свои покои он тоже заходил, по крайней мере, лакей видел, как он к ним шел… Заикающийся камердинер сообщил, что получал приказы от князя полтора часа назад. Дежурный лекарь подтвердил, что да, князь был в целительской, но вроде минут сорок назад – взял порошки от головной боли и сердечные капли… Другой лакей примерно в это же время видел, как князь вышел из библиотеки… И ведь они не лгали. Они действительно были растеряны и испуганы, а потому в голове могло перепутаться и время, и места…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Проклятье. Пришлось вернуться в комнату, где теперь лежал князь, и убрать наконец щит. Целительской магии он, правда, не мешал… но если тот же остроухий учует на князе темную силу… не хватало еще самому попасть под раздачу.
Целитель Тельс после первичной диагностики растерянно признался, что состояние пациента пока стабильно, а о причинах приступа он ничего сказать не может… И вообще симптомы не похожи на известные ему заболевания. Кэллиэн остался с ним, охваченный страхом за князя, злой на самого себя и растерянный.
