– Это анестезит. – Заговорил Григорьев. – Он устранит боль.
Состроив гримасу, Дакк резко выпрямился и, ткнувшись шеей в вытянутую руку реаниматора, тут же почувствовал, как кожа на ней напряглась. Рука реаниматора опустилась. Дакк почувствовал, как боль из раненого плеча быстро уходит. Он попытался поднять руку, но она не повиновалась, оставшись висеть плетью. К нему шагнул второй реаниматор и быстро расстегнув курточку, оголил плечо.
– Реинкарнация невозможна. – Произнес он, оглянувшись на Григорьева.
Дакк скосил взгляд на свое плечо – практически, оно все было черным с ярким красным пятном посередине.
– У вас отменный организм, господин Дубровин. – Заговорил Григорьев, крутя головой. – Такой заряд обычный человек не может выдержать. Вы не… – По его губам скользнула усмешка. – К сожалению, сейчас вам могут помочь только лишь на Ризе.
– А что вы можете, черт возьми? – В голосе Дакка заскользили злые нотки. – Лишь трупы собирать.
– Возможно. – Лицо Григорьева исказилось гримасой. – Если вы не портируетесь немедленно, то даже ваш железный организм скоро тоже им станет.
– Это Регат разрешил портацию? – Поинтересовался Дакк, аккуратно натягивая курточку на черное плечо.
– Не знаю. – Григорьев покрутил головой. – Паулидер ничего об этом не говорил. Но думаю – нет. Скорее всего началась паника. Была мощная атака на станцию и нервы у персонала не выдержали.
– Ты имеешь ввиду тот энергетический всплеск? – Дакк сдвинул брови. – Не было никакой атаки. Это была энергия внутреннего мира.
– Энер… Внутреннего мира. – Стоявший рядом с Дакком реаниматор, видимо, хотел провести рукой по лбу, но ткнув ею в шлем, замер.
– Я не знаю кто ее вызвал. – Состроив гримасу, Дакк чуть дернул правым плечом. – Возможно и грот. Насколько я понимаю, они знают, что это такое. Где Паулидер? – Он вопросительно кивнул головой в сторону Григорьева.
– Здесь. – В свою очередь, Григорьев кивнул головой в сторону сооружения.
– А что это?
– Тоже, в чем портировали и вас от сюда – барокамера.
– Что с ним?
– Частичное разрушение мозга.
– Это грот.
– Не знаю. – Григорьев покрутил головой.
– Я знаю. – В голосе Дакка скользнуло нескрываемое раздражение.
– Возможно. – Григорьев дернул плечами. – Нужно спешить, иначе его не спасти. Дефлорация.
– Я не держу вас. – Дакк повернулся боком, словно он до сих пор загораживал этому эскорту дорогу и его лицо исказилось гримасой от резкой боли в левом плече. – Анестезит. – Он вытянул правую руку в сторону реаниматора, вводившего ему препарат.
Реаниматор повернул голову в сторону Григорьева.
– Отдайте все, что у вас есть. – Произнес Григорьев и приподняв левую руку ткнул в нее пальцем правой руки.
Барокамера с Паулидером бесшумно скользнуло вперед. Перед Дакком оказалась ладонь реаниматора, на которой лежали несколько предметов.
– Это все. – Заговорил реаниматор. – В медлаборатории еще есть. Если доберешься.
– Благодарю! – Дакк сгреб предметы правой рукой. – На станции еще кто-то есть?
– Не знаю. – Состроив мину, реаниматор покрутил головой и повернувшись, быстро зашагал вслед за барокамерой.
Дакк посмотрев несколько мгновений удаляющейся процессии, вдруг вскинул вверх правую руку.
– Стойте!
Один из реаниматоров оглянулся. Дакк кивнул ему рукой, подзывая к себе. Реаниматор покрутил головой и медленно пошел к Дакку. Вместе с ним пошли два десантника, выставив перед собой оружие. Когда реаниматор подошел совсем близко и стали видны черты его лица, Дакк узнал Григорьева.
– Я настаиваю на вашей портации. – Заговорил Григорьев, еще не доходя до Дакка. – На станции больше никого нет. Никто не сможет вам помочь. Вы обречены.
– Я предлагаю десантникам остаться со мной. – Заговорил Дакк. Они нужны в зале управления, как операторы.
– От них навряд ли будет какой-то толк. – Григорьев мотнул головой. – Вы слишком жёстко обошлись с ними. Они теперь должны пройти длительную реабилитацию.
Дакк взглянул ему через плечо – десантники стояли с отрешенными лицами, создавая впечатление невменяемых.
Проклятье! Дакк состроил гримасу. Как мало им нужно. Он перевел взгляд на Григорьева.
– Вы обошлись со мной ещё хуже. – Он дёрнул левым плечом и его лицо тут же исказилось гримасой боли. – Проклятье! – Процедил он едва разжимая зубы. – Где страж?
– Какой страж? – Григорьев состроил удивленное лицо.
– Который пришел со станции зонта.
– Со станции зонта никто не приходил. – Григорьев покрутил головой. – Канал перемещения оттуда не работает.
– Оттуда должен был прийти страж. Где он?
Григорьев молча покрутил головой.
Дакк опустил голову и отвернувшись, медленно пошел прочь.
– Последним оттуда пришел агонизирующий носитель сармата. – Раздался у него за спиной голос Григорьева. – Он в криостате. Его собирались отправить на Ризу, но потом стало не до него и про него забыли.
– В криостате? – Дакк приостановился. – Проклятье! – Не оглядываясь, он продолжил свой путь.
23
Вспышка света вернула Атуа в реальность. Он стоял в ярко освещенной зоне портации, за границей которой мельтешили какие-то тени. Прибыл понял он и сделал шаг вперед. Тут же чьи-то сильные руки подхватили его, на что-то положили и по быстро скользящему над ним потолку, он понял, что его куда-то везут на платформе.
– Скорей, скорей. – Донесся громкий мужской голос. – Открытая рана. Большая потеря крови.
Куда они меня тащат? Скорее всего в медлабораторию. Хорошо это или плохо? Замелькали у Атуа мысли. Начнутся обследования. А если поймут? Нет.
Он сделал попытку вскочить, но едва шевельнулся, как рука в черной одежде легла ему на плечо и плотно прижала к платформе.
– Не шевелитесь. Мы уже на месте.
Атуа задрал голову – платформу, на которой он лежал, толкали два десантника в легких черных скафандрах с опущенными стеклами шлемов и болтающимися на груди огромными и видимо очень мощными зардами. Такой скафандр был и у него, в бытность офицером заградительного отряда, но то оружие, которое висело сейчас на шее десантников, определенно, было гораздо мощнее, того что было когда-то у десантников его отряда.
Проклятье! Зубы Атуа скрипнули от нахлынувшего приступа злобы. Видимо на Ризе уже были готовы к подобному развитию событий, я ведь пришел одним из первых. Он опустил голову и увидел, что полы его курточки разошлись, обнажив янтарные груди. Одна их них была красной от крови, но рана уже почти не кровоточила.
– Я не нуждаюсь в помощи. – Громко произнес Атуа и попытался запахнуть курточку, но рана напомнила о себе резкой болью, стиснув зубы он отпустил полы курточки.
Наконец платформа остановилась. Дверь перед ней скользнула в сторону и ее резко втолкнули в какой-то светлый, идеально белый зал.
За головой Атуа донесся шелест закрываемой двери. Он рывком сел и следующим движением, вдруг, неуклюже спрыгнул с платформы и лишь благодаря тому, что успел ухватиться за неё, он не растянулся на полу.
Выпрямившись, Атуа крутанул головой по сторонам – в зале никого не было. Он оглянулся: входная дверь была закрыта, но он почувствовал, что неплотно. Не раздумывая, Атуа шагнул к двери, она распахнулась: перед ним стоял огромный десантник в черном скафандре с опущенным стеклом шлема, держась обеими руками за свой огромный зард. Атуа на мгновение замер, затем сделал шаг назад.
– Здесь никого нет. – Выдавил он из себя первую же фразу, которую смог придумать.
– Ждите! – Донесся глухой голос десантника и дверь закрылась.
Закипая еще больше, Атуа метнул свое поле через закрывшуюся дверь в голову десантника, чтобы вложить в его мозг признак безразличия к себе, но неожиданно наткнулся на достаточно мощную защиту. Он на мгновенье замешкался, пытаясь решить, до какой степени концентрировать свое поле, чтобы пробить такую защиту.
– Пройдите, пожалуйста сюда. – Вдруг раздался за его спиной приятный голос.
От неожиданности Атуа вздрогнул и так резко повернул голову, что в шее что-то хрустнуло. Посреди комнаты стоял человек в таком же, как и на десантнике, только идеально белом скафандре, с опущенным, но прозрачным стеклом шлема. По чертам лица было видно, что это женщина.
– Не стоит так пугаться. Здесь вы в полной безопасности. – Продолжила говорить женщина. – Реаниматор Стеклова. – Она кивнула головой.
Атуа мгновенно спрятал свое поле и наглухо закрыл его защитой. Проклиная свою неосторожность, он все же надеялся, что реаниматор не успела почувствовать мощь его поля. Он внимательно смотрел на Стеклову, пытаясь по ее лицу понять верность своего предположение, но лицо женщины было спокойным и даже добрым и понять по нему что-то было совершенно невозможно.
