Часто он заражался веселостью своих хозяев и Эриссы. Может быть, отыщется способ спасти их, думал он. Постройка галеры продвигалась успешно и сама по себе была очень увлекательна. Так что, выпив несколько ритонов приятного вина, чувствуя на себе взгляд Эриссы, озаренной мягкими лучами светильников, дослушав рассказ старого морехода о том, как он плавал в Колхиду, на Оловянные острова, в Янтарное море… и как один раз буря пригнала его, черт побери, не иначе как в будущую Америку, где он три года строил новый корабль, когда ему наконец удалось заручиться помощью Раскрашенных Людей, и переплыл на нем реку Океан… Рид расслаблялся и, в свою очередь, начинал им рассказывать о собственной родине то, что им было легче всего понять.
А потом, когда они шли к своей лодке и факелы в их руках, брызгая смолой, то выхватывали Эриссу из ночного мрака, то снова погружали в тень, ему начинало казаться, что он и сам толком не понимает то, о чем рассказывал.
Следующий день после солнцеворота занялся ясный и тихий. В городе и крестьянских хижинах люди отсыпались после бурного празднования, на островке — от церемоний и обрядов. Рид, участие которого и в том и в другом было самым ограниченным, проснулся рано. Он вышел побродить по росистым тропинкам сада и увидел поджидавшую его Эриссу.
— Я надеялась, что ты выйдешь, — произнесла она еле слышно, и длинные ресницы опустились. — Сегодня… свободное время… для всех. И я подумала… я упаковала корзинку с едой… Я подумала, что мы могли бы…
Они направили лодку не в город, а дальше в известную ей бухточку. Им пришлось плыть в тени вулкана, но и он в этот день был спокоен. В прозрачной воде шныряли серебристые рыбки. Привязав лодку, они перешли через кряж — самый узкий на Атлантиде — и спустились к морю. Эрисса знала эти холмы не хуже, чем всех быков, которые в отдалении величественно дремали на совершенно безлюдных лугах возле набитых сеном кормушек. Тропа вывела их к заливчику на южном берегу, с трех сторон загороженному высокими обрывами. С четвертой до горизонта простиралась сверкающая синева. У берега вода была зеленой, золотистой и такой прозрачной, что видны были мелкие камешки на дне в десятке ярдах от песчаного пляжа, на который ласково накатывались маленькие волны. Ветра не было. Темные обрывы впивали солнечный свет и отражали его.
Эрисса расстелила скатерть, разложила на ней хлеб, сыр и яблоки, а потом поставила сосуд с вином и две чаши. На ней была простая юбка. Плащ и сандалии она сбросила — в этом укромном уголке было очень тепло.
— Какой вокруг мир, — сказала она.
Рид тяжело вздохнул, Эрисса посмотрела на него.
— Почему ты грустишь, Данкен? Потому что никогда не вернешься к себе домой? Но… — Он заметил, что она покраснела и наклонилась над скатертью, переставляя чаши. — Ты же можешь найти новый дом. Ведь правда?
— Нет, — ответил он.
Она испуганно посмотрела на него:
— Почему? Тебя ждет кто-то?
И он вдруг понял, что никогда не говорил с ней о Памеле.
— Я тебе не говорил… — пробормотал он. — Так приказала ариадна. Но я думаю… я знаю, что попал сюда не случайно.
— Ну конечно! — шепнула она. — Ведь ты был принесен по воздуху, а это чародейство…
Он не решился ничего добавить. Они молча смотрели друг на друга.
Он подумал: «О, находить объяснения несложно, и уж у Памелы (нечестно — у меня!) их набралось бы с десяток. Эта девушка созрела для любви, и тут являюсь я, таинственный и, следовательно, притягательный чужестранец. А я познакомился с ней, какой она будет, и влюбился так же, как влюблялся в прошлом — моем прошлом. Не слишком глубоко и ненадолго, так что это только оттеняло удовлетворение, которое я находил в браке с Памелой. Но как может любая женщина выстоять против девушки, какой она была? Да и любой мужчина тоже?»
Он подумал: «Внезапно у меня появилась новая цель — избавить ее от того, что пришлось перенести той Эриссе».
Он подумал: «Эти глаза, эти полуоткрытые губы! Она хочет, чтобы я поцеловал ее, она ждет. И она права. Но не больше… сегодня на большее я не осмелюсь, не осмелюсь сказать ей всю правду. Пока. Но ведь та Эрисса говорила, что мы… Но это в том будущем, от которого я должен ее оградить… Опять размышления! Я слишком много размышляю, я впустую растрачиваю эти дни на размышления».
Он наклонился к ней. Вверху пронзительно крикнула чайка. На ее крыльях вспыхнул солнечный свет.
Глава 14
— Да, у твоих друзей все хорошо, — сказал Диорей. — Они шлют тебе приветы.
Рид старался сдерживать раздражение. Они сидели вдвоем в дальнем помещении храма, куда американец увел афинянина, когда Лидра отпустила того после долгой беседы с глазу на глаз. Улыбка Диорея оставалась невозмутимо благодушной, он удобно развалился на каменной скамье.
— А чем они занимаются? — спросил Рид.
— Ну, Улдин объезжает лошадей и обучает юношей для своего конного отряда. Вернее, собирается. Тут много всяких помех, а главное, у него всего одно седло: говорит, что не нашел ни единого шорника, который справился бы с такой работой. Олег, хм-м… занялся постройкой корабля — как и ты, если дошедшие до меня слухи верны. Мне бы очень интересно было взглянуть, какой корабль заложил ты.
— Боюсь, это невозможно, — ответил Рид. — Государственная тайна.
Тут он солгал, но у него созрело намерение потребовать, чтобы строительство запретили посещать посторонним. Зачем способствовать врагу? А Тесей — враг, который разгромит солнечный мир Эриссы, если не удастся внести в историю благую поправку.
Нет, даже не это. Разве легенды и мифология через три-четыре тысячелетия спустя не обретут точно такую же форму, если минойский Крит просуществует чуть дольше? Совсем чуточку, всего лишь на жизненный срок девушки! Неужели просить этого у богов неразумно?
— Зачем ты приехал? — спросил он. — И с отборной командой?
Он узнал, что они были не простыми моряками, но царскими телохранителями, которые держались особняком и с атлантидцами даже не разговаривали.
— Ну, что касается второго, — неторопливо ответил Диорей, — так простые моряки зимой в море не пойдут. Слишком опасно. — И словно в подтверждение его слов завыл ветер и дождь принялся хлестать снаружи стены, внутри занавешенные богатыми тканями. — Олег говорит, что построит корабль на все времена года, но пока мы должны обходиться тем, что у нас есть, верно?
— Но ты не сказал мне, зачем ты приехал.
— И не скажу. Не могу. Прости, друг, но это дело не для посторонних ушей. И очень возможно, что ты еще не раз меня здесь увидишь. А скажу я тебе вот что: твое пророчество повелевает Афинам и Кноссу сблизиться. Отлично! Но вот как? Что это будет за союз и на чьих условиях? С какой стати миносу освобождать нас от дани и прежней зависимости? А зависть других? К каким сварам может привести она? И еще много такого же. Все надо обсудить, а государственные дела не вершатся у всех на глазах. Ну а раз ариадна расположена к Тесею, так ты, конечно, согласишься, что начать переговоры лучше с ней, верно? Скажем, они друг друга прощупывают. — Диорей ухмыльнулся. — И она еще в соку, мужчине есть что пощупать. И, кстати, я слышал, что сам ты тут обзавелся лакомым кусочком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
