— "Пусть, если кто хочет, воюет весь день, мы же волнуемся только за деньги", — нестройно завывала толпа.
"То есть, — подумал Трев, — он отключил всю магию, кроме своей собственной, верно?"
— "Мы скупим оружье, мы скупим всю обувь"…
"Что он, дурак, что ли, вообще без магии оставаться? Единственный человек, способный предотвратить бойню, не допустит ведь такой дурацкой ошибки?"
— …"И всех генералов, ну, тронь нас, попробуй!"
"О, чёрт, конечно, допустит! Он именно так и сделал!" — вдруг осознал Трев.
— "Морпоркия! Морпоркия! Правь, Морпоркия!" — Трев прокричал припев, пытаясь совладать с подступающей паникой.
"Он так и сделал, чёрт его возьми! Его собственный посох будет внутри поля, на котором не действует магия". Трев взглянул на Энди, и тот слегка кивнул в ответ. Энди тоже догадался.
— "Мы скупим всё оптом, у нас денег хватит, лишь тронь, нас попробуй, и крупно заплатишь".
На Равнинах Сто все были уверены, что вторую строфу гимна могут знать только конченые мошенники, ибо честному человеку и в голову не придёт тратить время на заучивание всякой ерунды. Именно поэтому вторая строфа Национального Гимна Анк-Морпорка была преднамеренно составлена из «бла-бла-бла» с отдельными вкраплениями нормальных слов — всё равно на слух она так и будет звучать в любом случае. Теперь Трев слушал её с гораздо большим отвращением, чем обычно.
Однако последнюю строчку, которую все почему-то знали, публика исполнила дружно и с воодушевлением:
— "Мы скупим вас оптом, к рукам приберём, отдайте нам должное, лучше добром".
Гленда, прижавшая одну руку к груди (насколько позволяла эта самая грудь), рискнула бросить взгляд на так называемую (по традиции) Королевскую Ложу. Как раз в этот момент Ветинари высоко поднял золотистый кубок, и толпа разразилась радостными криками. Не то чтобы анк-морпоркцы очень уж любили Патриция, однако золоту и деньгам они готовы были радоваться в любой день недели, включая выходные. А ещё Гленде показалось, будто в ответ на крики из-под земли рвётся в унисон какой-то странный мощный звук, словно весь стадион превратился в один огромный рот… Потом ощущение исчезло. Она вернулась к реальности.
— Джентльмены? Игрокам занять свои места! — энергично скомандовал Архиканцлер Бразенека.
— Гм, разрешите вас на пару слов, сэр? — поспешно подошел к нему Трев.
— Ах, да. Сын Дэйва Вроде, — узнал его бывший Декан. — Как вы наверняка заметили, мы как раз начинаем игру, мистер Вроде.
— Да, сэр, но, гм, в общем…
— У вас есть веский повод, чтобы задерживать матч? — строго спросил рефери.
Трев сдался.
Генри достал из кармана жилетки монету.
— Наверн? — спросил он.
— Решка, — сказал Архиканцлер, и, как оказалось, не угадал.
— Отлично, мистер Хряккетт… кстати, у кого мяч?
Бумц! Бумц!
Орехх выхватил мяч словно из воздуха и протянул его судье:
— У меня, сэр.
— А, вы тренер Академиков.
— Да, но я буду играть, если потребуется.
— Джентльмены, как видите, я кладу мяч на центр поля. — Архиканцлер, прежде известный, как Декан, явно наслаждался своей ролью. Он сделал пару шагов назад, выдержал паузу ради драматического эффекта, достал из кармана свисток и помахал им в воздухе. А потом дунул изо всех сил, какие могут быть у человека такой комплекции; его лицо покраснело и задёргалось. Потом поднял мегафон и заорал:
— КТО ЗАБЫЛ СВОЮ ФОРМУ, БУДЕТ ИГРАТЬ В ТРУСАХ!
— Черт побери, кто дал ему этот свисток?! — взвизгнул Думмер Тупс.
Толпа взревела, и слова Декана начали со смехом передаваться из уст в уста, за пределы стадиона и далее по забитым народом улицам Анк-Морпорка, пробудив столь яркие воспоминания, что как минимум два горожанина тут же принялись подделывать записки от мамочек.
Библиотекарь одним прыжком взобрался на свои ворота, чтобы лучше видеть. Голкипер Юнайтед, Чарли Бартон, принялся методично раскуривать свою трубку. Самые серьёзные проблемы возникли сегодня (не считая Трева) у редактора «Таймс» Вильяма де Словье, который не доверил никому из подчинённых освещать столь уникальное и престижное событие, однако понятия не имел, как же именно нужно это делать.
Когда раздался свисток, он торопливо записал в блокноте:
"Шеф Юнайтед… правильно ли называть его «шефом»? Наверно, есть слово получше, но с этим я разберусь потом, в редакции… кажется, и сам не знает, что ему делать. Архиканцлер Чудакулли (БФ… нет, нет, все титулы впишу потом) бьёт по мячу в направлении… ну, кажется, он случайно попал в Джимми Уилкинса, бывшего игрока Шахтёров, который, похоже, тоже не уверен, что предпринять дальше. Нет, нет, вот он подхватывает мяч! Он схватил мяч руками! Рефери, бывший Декан Невидимого Университета, подзывает его к себе. Полагаю, с целью освежить новые правила игры в голове Джимми…"
"Мегафон, — подумал де Словье, — мне нужен огромный мегафон, чтобы рассказать всем, что здесь происходит".
"Мяч переходит к… кто это? Номер 64, о, да, это разносторонний профессор Бенго Макарона, который, согласно новым правилам, выполнит так называемый свободный удар с того места, где произошло нарушение… Да, вот он приближается, Бенго Мака… извините, профессор Бенго Макарона, Невидимые Академики, и… ох, ничего себе! Мяч летит прямо к воротам, на небольшой высоте, издавая шум, словно куропатка (проверить в "Летописях Природы", корректно ли моё сравнение). Мяч бьёт мистера Чарли «Здоровяка» Бартона прямо в живот с такой силой, что вратарь влетает в сетку ворот! Ну и зрелище! Кажется, это гол! Один гол, и это как минимум, полагаю! Зрители вскакивают на ноги, хотя, формально говоря, большинство из них и так смотрит матч стоя[23]. Да, зрители ликуют, приветствуя героя событий, и с уст болельщиков Академиков несётся их фирменная речёвка: "Один Макарона, ты один такой, Макарона, один Ма-ка-роона".[24] Нет, нет, события развиваются: Макарона подошёл к краю поля и, размахивая руками, втолковывает что-то толпе. Кажется, он произносит пылкую речь. Те, кто его слышит, выглядят смущёнными".
В этот момент один из ассистентов редактора подбежал к нему с подробным донесением о событиях на другом конце поля. Де Словье быстро записал, надеясь, что позже сумеет разобрать изобретённую им самим скоропись:
"С очаровательной горячностью, столь характерной для южного темперамента коренных коленийцев, профессор Макарона, похоже, настаивает, что речёвка должна включать его имя целиком, а также полный список титулов, которые он даже готов написать на бумаге, чтобы помочь болельщикам правильно петь. Тем временем у ворот Юнайтед наблюдается некоторое замешательство. Товарищи Чарли Бартона помогают ему искать потерянную трубку. Кроме того, просочились сведения[25] что кое-куда просочился свиной пирог, который Чарли ел, когда случился голевой момент. Подобно многим из нас, вратарь недооценил скорость, с которой может лететь новый мяч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
