Все это она шепотом передала Леопольду, прежде чем подпустить его к глазку. Он несколько мгновений смотрел, затем прижал к отверстию ухо.
«Катхал выставил черных из аудиенц-зала, чтобы поговорить с императором с глазу на глаз. О чем бы ни шла речь, дело наверняка важное. Иначе Катхал никогда бы сюда не пришел».
– Орет, – тихо сказал Леопольд. В сумраке потайного хода невозможно было рассмотреть выражение его лица, но голос у него был напряженный. – Не император, однако, а Катхал. Все расслышать не получается, но мне кажется, что он бесится так потому, что Аполон только что собрал всех черных ради какой-то большой операции, о которой не доложился, естественно, а Катхалу сейчас тоже нужны все солдаты, каких только можно собрать. С самого рассвета в гавани что-то творится...
Он собирался было продолжить, но тут вбежало еще несколько человек. Он припал к глазку, затем приложил ухо.
– Вестники, – прошептал он. – Они оставили дверь в аудиенц-зал открытой.., в гавани мятеж! На имперские войска напали вооруженные люди!
– Значит, началось, – прошептала Шелира. – Аполон идет на Храм, а восставшие идут на город. Если мы хотим что-то сделать, это нужно делать прямо сейчас.
Она не видела его в темноте, но поняла, что он кивнул.
По спине прополз холод. Если сейчас они сумеют обезвредить Катхала и императора, то терзающее Мерину трехголовое чудовище лишится двух своих голов.
– Сможешь убрать отсюда всю стражу? – спросил он.
– Думаю, да, – ответила она, беря духовую трубку и флакончик с ядом. Она была страшно горда тем, что руки у нее не трясутся, хотя напряжение было такое, что ее должно было бы трясти всю целиком, с головы до ног. – Они футах в десяти, не более. Я могу чуть приоткрыть дверь и незаметно стрелять в них.
Потайная дверь была спрятана в нише, предназначенной для статуи в человеческий рост. Сейчас там стояло довольно нелепое искусственное дерево с шелковыми листьями, поскольку статуя бывшей королевы не понравилась императору. Это было весьма на руку Шелире, так как дерево хорошо закрывало заднюю стенку ниши и не мешало ей целиться. Если повезет, никто из шестерых солдат не поймет, что такое их «укусило», пока она не всадит по крайней мере по одной игле в каждого. Но все это было настолько рискованно, что она даже и подумать не могла, что осмелится на такое!
«Да, я уже явно не та, что несколько месяцев назад...»
Яд был весьма силен, но быстро терял силу после высыхания. Стрелки действовали около часа, после этого их снова нужно было окунать в яд. Одна стрелка могла обездвижить человека на несколько часов, лошадь оставалась неподвижной в три раза меньше. И, что еще важнее, вряд ли кто из наемников слышал о таком оружии. Даже если кто из них и поймет, что в него выстрелили, он не сразу осознает, что эта стрелка – серьезная угроза.
Она окунула кончики стрелок во флакон и вылила все остальное – через несколько часов то, что осталось в нем, будет не страшнее воды, а такую маленькую бутылочку в темноте не закроешь как следует. Затем она подошла к потайной двери рядом с глазком, а Леопольд остался наблюдать за комнатой.
Она осторожно приоткрыла дверь, чтобы просунуть трубку. В первое мгновение свет показался просто ослепительным. Солдаты стояли двумя шеренгами, по трое с каждой стороны от двери в аудиенц-зал, как мишени на состязаниях по стрельбе на весенней ярмарке. Пока она присматривалась, кто-то захлопнул дверь в зал. Очень хорошо. Она сможет перестрелять всех прежде, чем Катхал заметит. Никто не заметил приоткрытой двери за искусственным деревом. Если чуть пригнуться, то она прекрасно будет видеть всех шестерых.
«Все надо сделать очень быстро...»
Она хорошо научилась владеть этим оружием, правда, не с таким сильным ядом, когда вместе с Владыками Коней гонялась за добычей, но никогда ей не приходилось стрелять сразу по стольким целям. Она лишь надеялась, что успеет всадить по стрелке в каждого прежде, чем они поймут, что это не просто укусы, а нападение. На пользу ей было короткое расстояние, то, что эти солдаты, скорее всего, примут уколы за укусы насекомых, что, хотя стрелки были очень тонкими, они проникали практически через любую одежду.
Она вложила в трубку первую стрелку, наметила самого дальнего из солдат и изо всех сил дунула в трубку. Через мгновение тот хлопнул себя по шее и выругался.
– Что там, Каппа? – заржал его сосед. – Твоя последняя девчонка была вшивой?
– Да похоже, – скривился тот. Стрелки он не заметил – она упала ему за ворот. Шелира прицелилась в следующего. – Всю ночь вшей давил.
– Может, сходишь помоешься? – глумливо добавил другой, когда его ужалила другая стрелка. – Мать твою! – хлопнул он себя по плечу. – Брысь, Каппа, с тебя вши на меня прыгают!
Шелира всадила по стрелке в третьего и четвертого, покуда первые два ругались. Ей пока везло, потому как никто не заметил стрелок. Катхал все еще орал за дверьми в соседней комнате, так что не мог слышать ругани своих солдат.
Пятый стоял молча и не встревал в перебранку, пока стрелка не укусила и его. И тут удача отвернулась от Шелиры. Он, как и прочие, хлопнул себя по укушенному месту, но в руке его оказалась стрелка, и он с озадаченным видом уставился на нее. Быстро, прежде чем он успел привлечь внимание прочих, она выстрелила в шестого – как раз в тот момент, когда первый перестал ругаться, выпучил глаза и рухнул на пол.
За ним быстро последовали и остальные. Наступила тишина. Она полностью открыла дверь и, отодвинув ветки, подбежала к двери в коридор и заперла ее на засов, чтобы никто не смог прийти на подмогу. Тем временем Леопольд бросился к двери аудиенц-зала и прислушался.
Шелира взяла оружие у неподвижных наемников – как и у всех наемных солдат оружие у них было с бору по сосенке. Вооружались они каждый за свой счет, но эти шестеро, видимо, считали, что оружие и доспехи в их деле вещь не последняя. Пусть сами они были немыты, но в отличие от их самих, кирасы и клинки у них были начищены и смазаны жиром. Морды у солдат были небритые, изо рта воняло, но мечи и кинжалы были как новенькие и прекрасного качества.
Шелира немедленно взяла кинжал и самый легкий из мечей. Остальные были для нее тяжелы, а в схватке это могло оказаться смертельным.
Схватка. У нее живот подвело. Она никогда прежде не бывала в настоящей схватке, ей приходилось участвовать только в учебных поединках у Владык Коней.
«Мне придется убивать. Меня могут убить. Вряд ли я смогу...»
Когда все только начиналось, это походило на приключение. А теперь все это обернулось смертельно опасным делом, и она страстно хотела, чтобы оно поскорее закончилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
