— Ты продолжай…
— Но это — просто куча гнилья, так шо я не готов тратить денег!
— Ты посмотри на него… — Капитан задумчиво покатал ногой «Виккерс», — А почем уж мы такой видели?
— Дванадцять голдмарок, якщо повнистю фабричний.
— А это вы почем взяли?
— Чотири за всю купу. Пан Саджади две дав. Пан Лула — ще одну. Одну мы. Ствол заводський на кулемет… Ну, вважай, голдмарку с гаком, якщо так… В середньому… Ми пану Саджади один «Виккерс» видновимо и верстат пид нього смастерим. А пану Луле — «Льюис». И в розрахунку. Так виришили.
— А остальное, значит, в свой доход?
— Так. Другий «Виккерс» зробимо точно. Що до «Браунинга» — не впевнений… Хоча, якщо пан Амяз допоможе, то думаю, впораемося. И, ще, ризних деталей набрали. На майбутне.
— И когда восстановите, почем продавать будете?
— Так, як тут. Видновлений — в пивцени. Хоча, «Виккерс» тильки почистити, та ствол зминити… Тому, апарат, вважай, повнистю фабричний. Ну скинемо чуйна за кожух. Голдмарок за десять витдадим.
— Итого… Саджади — две голдмарки, плюс… Пусть будет полторы… — Капитан принялся загибать пальцы, — Получает «Виккерс» за три с половиной голдмарки вместо десяти-двенадцати. Зеев — кто из вас эретец, я не пойму?
— Но тут нет никаких гарантий!
— Так и там нет! Кто тебе сказал, что в то, что тебе продадут, местные обезьяны не лазали? И даже если они честно говорят, что лазали и отдают в полцены, это все равно почти в два раза дешевле!
— Ладно! Все! Убедили! Куда, таки, сдавать деньги?!
— Ребятам отдай… Если возьмут.
— Взявши. Ми сьогодни добри…
Прибежал Онек. Увидев толпу капитанов, он быстро поклонился всем, включая механиков, которые носили ботинки и, по островным понятиям, тоже являлись важными людьми и подошел к Капитану.
— Сто вторых, масса, ни у кого нет, но, если у вас остались гильзы, берутся переснарядить. Сорок мм есть только переснаряженные… Зато, нашлись на два с половиной дюйма. Тут это редкий калибр — мало кто берет. Шашу продает.
— Молодец… — Капитан сунул ему несколько исладоров, — Вот тебе еще шабашка. Найди носильщиков или телегу и помоги вот эту кучку железа до машины доставить. Тебе покажут. А мы с парнями до Шаши этого прогуляемся. Остальные с нами? Нет? Ладно… Где он, говоришь, сидит?
Онек показал на дальние капониры, после чего раздобыл где-то телегу, на которую погрузили купленные под восстановление пулеметы и, не переставая кланяться и заискивающе заглядывать в глаза всем капитанам, особенно Саджади, который был самым толстым и важным, покатил её следом за ними.
* * *
Шашу был человеком в своем деле опытным. Вокруг него крутилось с десяток помощников и учеников. Опыт этот, правда, судя по отсутствующим глазу, пальцам и шрамам, покрывавшим грудь и лицо, дался ему дорогой ценой. Войдя, Капитан с интересом осмотрелся. Шашу, возлежавший на уложенном поверх ящиков ковре, звонко треснул по полу палкой и указал в его сторону, приказав работникам поприветствовать солидного клиента.
— Да не суетитесь вы… — Капитан отмахнулся и подошел, минуя подчиненных, сразу к главному, — День добрый. Мне тут сказали, что у вас нужные мне калибры есть…
— Сорока миллиметровые на Бофос там… На залесскую шестьдесят три и пять — тут…
Шашу отогнул край ковра, на котором сидел. Капитан кивнул механикам, чтобы они осмотрели снаряды. Багир, вытащив один ящик и вскрыв его, достал боеприпас и с умным видом покрутил, потряс, проверил обжатие и состояние капсюля.
— Вах! Просрочэнныэ! Лэт трыдцат уже лэжат!
— Дозвольте панэ… — Михай взял у Багира снаряд, покрутил, понюхал, после чего, внезапно, сочно лизнул, — Тильки двадцять висим, але гарантийний срок зберигання — двадцять пять, так що це неважливо.
Михай снова лизнул снаряд и причмокнул с видом сомелье.
— Произведенний на Ульському патронном заводи… Зимня партия… Швидше за все, пятий цех… Хоча, можу ошибатися… Може и шостий… Хоча, на смак, зовсим як пятий.
— Понятно…
Наблюдавший за этим представлением Капитан, уже понявший, что Михай, умевший читать по залесски, разглядел приклеенную к крышке опись и штампы военной приемки, представлявшие для островитян просто набор букв, пытался не заржать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сколько хочешь?
— Голдмарка за снаряд, масса. Хорошая цена за такой калибр.
— Голдмарку за просрочку? Крутовато… Сколько там в ящике? Четыре гранаты и четыре шрапнели? Вот за ящик готов голдмарку дать.
— Простите меня, масса, но это совсем не цена… Давайте, хотя бы, пять за ящик…
— Ты, дорогой, из них тахту сложил. И, судя по пыли, давно. Так что я у тебя их не как снаряды покупаю, а как подержанную мебель, считай. Голдмарка за ящик и я у тебя заберу все. Нет — ты на этой тахте состаришься.
— Три…
— Одну и бутылку коньяка, чтобы напиться в честь того, что нашелся дурак, который у тебя их забрал, — Капитан присел рядом, — Я ведь сам залесец. А еще — военный бывший и знаю, куда наши такие пушки поставляли, а куда нет. Будь мы в районе Кириенаки где-то, вот там у тебя был бы шанс их кому-то сбагрить. Но оттуда досюда — тридцать одна тысяча миль, если напрямки. И, главное, калибр редкий. В лонгскую семифунтовку дульнозарядную ты его не пристроишь, а больше, на два с половой дюйма, навскидку я ничего и не припомню. Ну так что? Восемь голдмарок, или сто шестьдесят кингфлоринов, если тебя так удобнее, на дороге не валяются. Или в гудзах посчитать? Восемьсот гудзов это будет. Что дохрена, так-то, за старую тахту.
— Вы, масса, прям выкручиваете мне яйца…
— Я еще даже не начинал… Сорок на триста одиннадцать у тебя по сколько фасованны?
— Двадцать четыре штуки в ящике, масса. Переснаряженные…
— Дай-ка угадаю — обойм нету и только контактный взрыватель, а то и тупо болванка. Верно? По глазам вижу, что верно… И навеску делали стаканом на глаз. Ну и сколько ты за ящик хочешь?
— Десять голдмарок, масса.
— Десять… У тебя тут пять ящиков… Давай так… Мы берем по одному снаряду из каждого ящика. Один я — один ты. Если все отрабатывают штатно, забираю все по твоей цене. Нет — ты мне их даришь. Согласен?
— Ну, масса, ну поймите…
— Понимаю. Но и ты меня пойми — ты тут только деньгами рискуешь, а я — собственной шкурой…
Капитан достал трубку, забил, но, оглядевшись, зажигать не стал, а вместо этого подозвал механиков.
— Так, парни… Я сейчас выйду — покурю, а вы тут поторгуйтесь. Справитесь?
— Вах! Сдэлаэм!
Багир, имея опыт продажи фруктов в Порто, торговаться умел и любил. Михай отвечал за техническую часть, выступая в роли эксперта. На стороне Шашу поначалу пытались выступать помощники, но вошедший в раж горец быстро дал понять, что они его даже толпой не переорут и разговаривать с баранами ему не интересно, поэтому дело он иметь будет только с пастухом. Сам Шашу держался достойно — сказывался опыт. Он причитал, хватался за голову, сердце и остальной ливер и грозился сброситься на скалы. В ответ Багир хватался за кинжал, ревел, что его тут не уважают и взывал к чести, совести и инстинкту самосохранения, изредка давая слова Михаю. Михай был не таким громким, зато знал много умных оружейных терминов, в которых Шашу, несмотря на род занятий, изрядно «плавал» и стеснялся этого, боясь потерять лицо перед учениками. Багир в этот момент просто поддакивал, дублируя сказанное в стиле «Э! Бризантность, да!» и «Вах, ты баллистика знаешь, да? Как нэт?!» По итогу, снаряды к «барановке» забрали за капитанскую цену, а для зенитки — втрое дешевле. Причем Шашу не выглядел расстроенным — наоборот, выглядел так, как будто оприходовал целый бордель. Видимо хороший торг ему был милее, чем деньги, а тут столько удовольствия сразу привалило. Капитан расплатился, Михай подогнал машину и, загрузившись, они вернулись в порт.
* * *
Вечером еще с нескольких судов принесли деньги за проводку и рассчитались за алкоголь, так что после ужина Капитан сел считать кассу. Для подстраховки он взял с собой Доктора и немного выпить.
