Из «Заметок» Лескова мы узнаем также, что рассказ возбудил оживленное обсуждение среди литераторов и читателей, что по его поводу ставили вопрос о «зарубежничестве» Тургенева, о его праве описывать темные явления русской жизни, находясь вне пределов родины, о допустимости для русского литератора писать или печатать свои произведения на других языках, об идеях и взглядах героини «Странной истории», о естественнонаучном объяснении таинственных явлений психики, описанных в рассказе. Высказав свое мнение по этим вопросам, Лесков заканчивал статью утверждением, что повести и рассказы Тургенева последних лет лишь беглые этюды, подготавливающие, возможно, новый серьезный труд писателя, и выражением надежды, что в этом труде Тургенев решительно отмежуется от нигилистов, откажется от попыток найти с ними общий язык. Капитальный труд Тургенева, в некоторых отношениях действительно подготовлявшийся повестями шестидесятых годов, — «Новь», как известно, не оправдал этих надежд Лескова.
В. Я. Брюсов, оценивавший содержание «Странной истории» через двадцать шесть лет после ее появления, почувствовал ее новизну и актуальность в бо́льшей мере, чем современники Тургенева. В письме к Н. Я. Брюсовой он утверждал: «Василий и Софи́ два новых типа у Тургенева. В те годы софи́ только что стали появляться в русской жизни. Тургенев перенес этот тип на 15 лет назад и сообразно с этим изменил обстановку. Основная черта этого типа — жажда подвига, желание „душу свою положить ради идеи“. Центр<альное> место расск<аза> — разговор на балу» (см.: Тургенев и его современники. Л., 1977, с. 185). В отличие от Брюсова, считавшего главным достоинством рассказа историческую достоверность изображенных в нем характеров людей, стремящихся служить идее, Ин. Анненский усмотрел в образе Софи извечное экстатическое стремление к мистическому идеалу духовного совершенства и страдания (Анненский И. Ф. Белый экстаз. — Книга отражений. М., 1979, с. 141–146).
…в губернском городе Т… — Место действия рассказа условно. Реальный случай, послуживший основой сюжета произведения, очевидно, произошел в Орле. Однако Тургенев, после некоторого колебания, обозначил как место действия город Т… и «С…кую губернию, находящуюся, как известно, рядом с губернией Т…ской» (с. 152), т. е. Тамбов и граничившую с Тамбовской (смежной также с Орловской) губернией Саратовскую губернию (см. выше творческую историю произведения — наст. том, с. 468).
По духу, батюшка, по духу! — Эти и другие слова Мастридии, тайна, которой сопровождается посещение ее дома, а также некоторые речи Василия дали основание Н. Л. Бродскому считать Мастридию, все ее окружение, а в конечном счете и Софью Владимировну Б. — сектантами (см.: Бродский Н. Л. И. С. Тургенев и русские сектанты. М., 1922, с. 25–38).
…я остановился, наконец, на — французе, бывшем моем гувернере. — Тургенев дважды до «Странной истории» и еще один раз после написания этого рассказа пытался создать образ гувернера эмигранта Дессёра. В списке действующих лиц не дошедшей до нас пьесы «Компаньонка» (1850) значится «M-r Dessert, бывший учитель Званова — 60 лет». Присутствует это лицо и в плане романа «Два поколения» (1852–1853). Здесь оно зафиксировано как «M-r Dessert, 60 лет, француз, бывший гувернер Д<митрия Петровича>». С. Т. Аксаков, читавший впоследствии уничтоженный текст романа «Два поколения», утверждал, что француз — лучший образ среди наиболее удачных второстепенных лиц произведения (см. его письмо Тургеневу от 4 августа 1853 г. — Рус Обозр, 1894, № 10, с. 482), В 1881 г. Тургенев включил в перечень лиц рассказа «Учителя и гувернеры», который по его замыслу должен был войти в задуманный им цикл «Отрывки из воспоминаний — своих и чужих», персонаж: «Дессёр старик. — Эмигрант».
Богоугодность тут ни к чему — подчинения воли одного человека воле другого… — Проблемы «магнетизма», гипноза и разных непонятных и необъяснимых форм воздействия воли одного человека на другого занимали умы в особенности с начала 50-х годов XIX века. Наряду с мистическими и идеалистическими толкованиями загадочных психических явлений в 1850-х, а также в 1860-80-х годах делались попытки их объяснения в духе естественнонаучного эмпиризма и позитивистской, вульгарно-материалистической философии. Относя действие рассказа к середине 1850-х годов («Лет пятнадцать тому назад», — начинается рассказ, напечатанный в 1870 г.), Тургенев соблюдает историческую точность, когда наделяет рассказчика естественнонаучными, хотя и «сбивчивыми», взглядами на явления гипноза и внушения, обсуждавшиеся в эти годы очень широко. Ряд исследователей связывает сюжеты «таинственных повестей» Тургенева, и в том числе эпизод с гипнотическим внушением в «Странной истории», с естественнонаучными интересами Тургенева (см.: Бялый Г. Тургенев и русский реализм. М.; Л.: Советский писатель, 1962, с. 208–217).
…у кого на одно горчишное семя веры, тот может горы поднимать с места? — Софи пересказывает евангельский текст (от Матфея, гл. 17, ст. 20). Самоотречение Софи, ее готовность всем пожертвовать ради служения тому, что она считает своим нравственным долгом, сближает ее в сознании Тургенева с девушками, ушедшими в революцию. Противопоставляя революционной «вере в чудо» больших общественных сдвигов свои либеральные надежды на постепенный прогресс, Тургенев употреблял почти те же выражения, какими пользовались участники спора о «чуде» в «Странной истории». 22 февраля (6 марта) 1875 г. он писал А. П. Философовой: «Пора у нас в России бросить мысль о „сдвигании гор с места“ — о крупных, громких и красивых результатах <…> мы умрем — и ничего громадного не увидим».
Своим детским лицом — она напоминала мне дорафаэлевских мадонн… — Итальянские художники раннего Возрождения, предшественники Рафаэля — Лоренцо Джерини, Фра Анджелико да Фьезоле, Антонио Росселино и другие придавали лицам своих мадонн выражение наивной веры. Скованность фигур на их картинах, отсутствие разработанного фона и перспективы — черты, характерные для средневековой живописи, — усиливали впечатление духовной, религиозной отрешенности образов их произведений.
…я не осуждал ее, как не осуждал впоследствии других девушек — видели свое призвание. — Сопоставление Софи с девушками-революционерками раскрывает в значительной степени источник интереса писателя к этой героине. В рассказе Тургенев показал типичное, как ему казалось, для русской жизни определенного периода заблуждение женщин с сильным характером, самоотверженным сердцем и несколько догматическим направлением ума. Сопоставляя Софи и девушек-революционерок, писатель проводит вместе с тем определенную грань между ними: он говорит о своем непонимании поступка Софи, выражает сожаление, что «Софи пошла именно этим путем», — ничего подобного не говорится о революционерках. Стремление Тургенева выразить сочувствие «нигилистам» нашло наиболее полное воплощение в очерке «По поводу „Отцов и детей“», который был задуман в пору работы над рассказом «Странная история». На обложке рукописи этого рассказа записан черновой план «Литературных воспоминаний», в который включена статья «По поводу „Отцов и детей“».
Степной король Лир
Источники текста
Черновой автограф. 94 с. Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 85; описание см.: Mazon, p. 75; фотокопия — ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 318.
Беловой автограф. 70 с. Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 76–77 — 78–86; описание см.: Mazon, p. 79; фотокопия — ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 217.
ВЕ, 1870, № 10, с. 441–507.
Т, Соч, 1868–1871, ч. 8, с. 61–148.
Т, Соч, 1874, ч. 7, с. 57–140.
Т, Соч, 1880, т. 8, с. 269–355.
Т, ПСС, 1883, т. 8, с. 285–381.
Впервые опубликовано: ВЕ, 1870, № 10, с подписью: Ив. Тургенев.
Печатается по тексту Т, ПСС, 1883 со следующими исправлениями по другим источникам:
Стр. 170, строка 36: «он поступил в „вотчинную контору“» вместо «он поступил в „вотчинскую контору“» (по всем другим источникам).
Стр. 175, строка 42: «Когда это ты успел» вместо «Когда ты это успел» (по всем другим источникам).
Стр. 191, строки 31–32: «как худые кузнечные меха» вместо «как кузнечные меха» (по всем другим источникам).
Стр. 196, строка 24: «приятно, что „встрелся“ с вами» вместо «приятно, что „встретился“ с вами» (по всем источникам до Т, Соч, 1880).
Стр. 207, строка 38: «Оттого я и к вам» вместо «Оттого я к вам» (по всем другим источникам).
На обложке черновой рукописи повести «Степной король Лир» записана авторская помета о времени, месте и ходе работы над нею: «Начат в Карлсруэ, Hôtel Prinz Max, в субботу 27 / 15-го февр. 1869. Кончен в Веймаре, Hôtel de Russie, в субботу, 2 апр. / 21-го марта 1870. (Писано с огромным, 10-месячным промежутком.)».
