— Ну, это не совсем свобода, поскольку ни один из вас не проявил подлинной верности Хану. С Лингейном мы разберемся, и следующий Автарх будет уже гораздо сильнее зависеть от Хана. Статус «союзного государства» придется упразднить; лингейнское правосудие возьмем под контроль. Участники заговора, включая тех, кто сейчас находится в наших руках, будут сосланы на другие планеты, поближе к Тирану. Там они будут неопасны. Вы сами не вернетесь на Нефелос и не станете Ранчером. Вы останетесь на Родии вместе с полковником Риззетом.
— Согласен, — сказал Байрон. — Но что будет с браком леди Артемизии?
— Вы хотите, чтобы он не состоялся?
— Вы же знаете, что мы хотели бы пожениться, и сами говорили, что есть возможность воспрепятствовать ее браку с тиранитским придворным.
— Тогда я пытался кое-чего добиться от вас… Вы знаете, что говорили древние? Ложь любовников и дипломатов должна быть прощена. Я дипломат.
— Но возможность есть, наместник! Надо лишь намекнуть Хану, что, если могущественный придворный женится на девушке из влиятельной, но подчиненной семьи, это может вызвать у него далеко идущие амбиции. В конце концов, честолюбивый тиранит может с таким же успехом возглавить восстание, как и честолюбивый лингейнец.
На сей раз Аратап не удержался от смеха.
— Вы рассуждаете, как настоящий тиранит. Но это не сработает. Хотите совет?
— Какой?
— Женитесь на ней немедленно. То, что сделано, трудно переделать. Найдем для Поханга другую женщину.
Байрон поколебался, потом протянул руку:
— Спасибо, сэр.
Аратап пожал ее.
— Я сам не люблю Поханга… Но запомните и не позволяйте себе чрезмерного честолюбия: хотя вы и женитесь на дочери Правителя, сами вы никогда не займете его трон. Такие Правители, как вы, нам не нужны.
Аратап следил за уменьшавшимся на экране «Беспощадным» и радовался принятому им решению. Молодой человек свободен; по субэфирной связи уже послано сообщение.
Майора Андроса наверняка хватит кондрашка, а кое-кто из придворных как пить дать потребует отозвать наместника.
Ну что ж, если будет необходимо, он слетает на Тиран, увидится с Ханом и добьется, чтобы его выслушали. Великий повелитель сам увидит, что решение было единственно правильным, и таким образом козни врагов своей цели не достигнут.
«Беспощадный» наконец превратился в сверкающую точку, неотличимую от других звезд, которые окружили его после выхода из туманности.
Риззет тоже следил на экране за уменьшающимся тиранитским флагманом.
— Он отпустил нас! Черт побери! Если бы все тираниты были похожи на него, я бы записался в тиранитский флот. Это меня даже раздражает. У меня сложилось вполне определенное представление о тиранитах, а Аратап ему не соответствует. Как вы думаете, он не слышит нас?
Байрон переключил приборы на автоматику и повернулся в кресле.
— Конечно, нет. Он может следить за нами через гиперпространство, как и раньше, но не думаю, чтобы он мог уловить нас шпионским радиолучом. Помните, когда он захватил нас, он знал только то, что мы говорили на четвертой планете, не больше.
В пилотскую рубку вошла Артемизия и прижала палец к губам.
— Тише. Он уснул. Скоро мы будем на Родии?
— В один прыжок, Арта. Аратап рассчитал его для нас.
— Я пойду вымою руки, — заявил вдруг Риззет.
Они подождали, пока он вышел, и Артемизия тут же оказалась в объятиях Байрона. Он поцеловал ее в лоб, в глаза, потом нашел губы и непроизвольно сжал ее еще крепче. Поцелуй затянулся.
— Я тебя очень люблю, — сказала она.
— Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, — ответил он.
Последовавший затем разговор был совершенно банален и невыразимо приятен.
Немного погодя Байрон спросил:
— Он поженит нас до посадки?
Артемизия слегка нахмурилась:
— Я пыталась ему объяснить, что он Правитель и капитан корабля и что здесь нет тиранитов. Не знаю, понял ли он. Он очень расстроен и совсем не в себе. После того как отдохнет, я попробую снова.
— Не волнуйся, мы его убедим, — негромко рассмеялся Байрон.
Громко топая ногами, вернулся Риззет.
— А все-таки с трейлером было удобнее, — сказал он. — Здесь даже вздохнуть — и то негде.
— Через несколько часов мы будем на Родии, — отозвался Байрон. — Скоро прыжок.
— Знаю. — Риззет нахмурился. — Подумать только! Я останусь на Родии до конца своей жизни. Я не жалуюсь, я рад, что остался жив. Но какой глупый конец!
— Это еще не конец, — негромко сказал Байрон.
Риззет внимательно посмотрел на него.
— Вы думаете, можно начать все сначала? Что ж, для вас это еще возможно. Но не для меня. Я слишком стар, и ничего у меня не осталось. Я никогда не увижу Лингейн. Эта мысль удручает меня больше всего. Там я родился и прожил всю жизнь. В другом месте я не человек. Вы молоды, вы забудете о Нефелосе.
— Родная планета — это еще не весь мир, Теодор. За последние столетия люди так этого и не поняли, а зря. Все планеты — наша родина.
— Может быть. Если бы существовала планета повстанцев…
— Планета повстанцев существует, Теодор.
— Мне не до шуток, Байрон, — резко сказал Риззет.
— Я не шучу. Такая планета есть, и я знаю, где она находится. Я мог догадаться об этом неделю назад, да и любой из нас мог. Все факты налицо. Они были передо мной, но я их не видел. Лишь на четвертой планете, когда мы победили Джонти, меня осенило. Помните, он говорил, что мы никогда не попадем на пятую звезду без его помощи? Вы помните его слова?
— В точности? Нет.
— А я запомнил. Он сказал: «В среднем на одну звезду приходится семьдесят кубических световых лет. Если вы будете искать методом проб и ошибок, вероятность двести пятьдесят квадриллионов к одному, что вы пролетите дальше миллиарда миль от любой звезды». От любой! Именно в этот момент я догадался. Я даже услышал, как что-то щелкнуло у меня в голове.
— У меня ничего не щелкает, — сказал Риззет. — Может быть, объясните подробнее?
— Я тоже ничего не понимаю, — призналась Артемизия.
— Разве вы не видите, что и для Джилберта вероятность была не больше? Вы помните его рассказ? Ударил метеорит, и курс корабля изменился. После серии прыжков он оказался внутри планетной системы. Такое совпадение настолько невероятно, что его можно не принимать во внимание.
— Значит, это все-таки рассказ безумца, и никакой планеты повстанцев нет…
— Но есть одно условие, при котором такое точное попадание корабля становится гораздо более вероятным. И в этом случае Джилберт не только мог, он должен был попасть прямо к звезде с планетной системой!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
