Гюрги отлил из серебряного кувшина брусничной воды и подошёл к Рюрику.
- Отпей, - тихо попросил он князя, и тот покорился.
"Вот оно - начало ужасного конца", - мрачно подумал Рюрик, взяв кружку в руки, и никого не хотел больше видеть…
ХМУРАЯ ВЕСНА
Прошёл ещё год жизни Рюрика в Новгороде. Всё чаще встречал он то сочувственные, а то и обозлённые взгляды своих дружинников, видел виновато согнутые спины их или опущенные плечи и ненавидел себя вместе со своей хворью.
Да, знал князь, что дружина любит только сильного, ловкого и крепкого здоровьем предводителя, а его хворь так затянулась, что не видно ей конца. "Хоть бы дела тогда какие-нибудь добрые появились, чтоб душа верных гриденей не поверглась во смуту", - думал Рюрик и торопил весну. И наступила очередная горячая весенняя пора, когда все хлопоты сваливаются на плечи дружинников разом: надо латать ладьи, рубить лес, строить новые струги, проверять наличие товаров, приготавливать доспехи и ждать зова: то ли в торговый путь, то ли в поход против коварного врага.
Снег сошёл везде. Волхов дышал холодной тяжёлой сыростью, и пора было сделать решительный шаг.
- Я плыву с торгом в Царьград! - объявил вдруг князь своим друзьям, сидевшим в его гридне, и подавил прилив кашля, разом побагровев.
- Нет! - вскрикнула Эфанда и рванулась к нему. - Нет, нет! Я… больна!
Но он настойчиво объявил ещё раз, отстраняя жену:
- Я плыву в Царьград! Дагар, готовь дружину! - упрямо приказал Рюрик и пояснил: - Я хочу там увидеть Аскольда!
- Дагар, останови его! Он не перенесёт волок! - крикнула Эфанда. Она не обиделась на Рюрика за отчуждённый жест, понимая, что князь устал от своей хвори, и надеялась на поддержку друзей.
Меченосец молчал. Тяжела была участь друга: видя болезнь князя, не дать понять ему, как глубоко обеспокоены все затянувшейся его хворью, но и не толкнуть его на смертельный шаг, каким может оказаться для него этот поход.
Рюрик, чувствуя недомолвку Дагара, засмеялся.
- Меня будут волочить вместе с ладьями! - сказал он торжественно-шутливо. - Как я буду выглядеть, Дагар? Да ещё верхом на ладье, а? - Он запрокинул голову и громко засмеялся. И странным, диким показался всем этот его смех.
- Рюрик, замолчи! - крикнула вдруг Эфанда и сама испугалась своего крика.
Князь осёкся. Внимательно посмотрел на жену и, поймав страх в её глазах, сник.
- Неужели я так плох, Дагар? - спросил он. Меченосец покачал головой.
- Нет, ты не плох, князь, - твёрдо ответил он и быстро заговорил, обращаясь к его жене: - Эфанда, ему действительно надо побыть в тёплых краях. Поплывём все вместе в Царьград! - умышленно бодро предложил Дагар и пояснил: - Давно мы не бывали у греков! Мадьяры теперь не наведываются за Днепр, путь спокоен! - громко и возбуждённо рассуждал он, убеждая и себя, и князя, и его жену.
Эфанда, плача, металась от одного к другому:
- Что ты говоришь, Дагар! Рюрик, опомнись!
- Надо, Эфанда! Надо! Пойми! Это не на гибель! Это для здоровья! Вот увидишь! - терпеливо уговаривал Дагар жену князя смириться.
Рюрик хмуро поглядывал то на меченосца правой руки, то на Эфанду и вдруг приказал им разойтись.
* * *А через два дня новгородская дружина отплыла с торгом в Царьград…
Ильмень, Ловать проплыли за пять дней. Волок от реки Ловать через цепь мелких озёр до речки Торопы, а от неё до Днепра прошли за семь дней.
Дальше путь должен был идти вниз по Днепру, а потом - благодатное море Понт.
Весь путь до середины Днепра Рюрик был весел и энергичен, несмотря на хворь.
Повеселела и дружина, давно не видавшая таким своего князя: напевала песни и обсуждала, что ожидает их-в знаменитом Царьграде.
Подплывая к месту слияния Припяти и Днепра, разведывательная ладья просигналила о неожиданной засаде: кто-то обстрелял разведчиков. Множество стрел воинственно торчало в боках маленького струга.
- Здесь начинаются земли древлян, - тихо пояснил Власко и нахмурился.
Три военачальника стояли на верхнем помосте первой ладьи и озадаченно разглядывали разведывательную ладейку.
- Жители лесов, - пояснил Дагар.
- Да, - подтвердил Власко и нахмурился ещё больше.
- Свирепы нравом? - спросил Рюрик, ещё не принимая всерьёз первый сигнал надвигающейся опасности.
- Да, - подтвердил Власко. - Свирепы, злы и неугомонны. Лучше повернуть назад, - твёрдо предложил он.
Рюрик удивился: Влас не слыл трусом. В чём же дело?
- Но… мы же не идём их воевать, мы идём к грекам, и с торгом! возмутился князь.
- Они обстреляли сигнальную ладью, а это есть вызов к бою: хочешь не хочешь - надо воевать! - пояснил Власко.
- Не понимаю, - горячился Рюрик. - Здесь что-то не то… Раньше было такое? - спросил он и перевёл взгляд с Гостомыслова сына на задиристо торчащие стрелы.
- Было, но только после ярого набега. Значит, у них кто-то был недавно и лихо обидел, - догадался Власко и ещё твёрже сказал: - Рюрик, командуй полный разворот, ежели не хочешь погубить дружину.
Рюрик призадумался.
- А как же Аскольд с Диром миновали это место? - недоумённо рассуждал он. - Древляне всегда стерегут этот путь?
- Всегда, - уверенно ответил Власко. - Постой… Те, наверное, дорого откупились.
Рюрик сник: откупаться? Не хватало только этого! Да и чем?!
- Дагар, командуй разворот! - прохрипел он и бурно закашлялся.
- Власко, объясни дружине всё как есть, - тихо попросил меченосец и проводил князя вниз до его клети…
Так и закончился этот последний поход Рюрика к грекам: ни торга, ни боя в течение всего пути!
Дагар оставил по всему верхнему течению Днепра дозорных и велел им выведать все тайны этой такой важной для них реки.
Каково же было его удивление, когда через месяц дозорные доложили, что древлян разозлили новые поселенцы Киева: два правителя ныне у города есть, они боевую дружину держат и воюют с живущими рядом с Киевом племенами. А нарекают тех правителей… Аскольдом и Диром!
Дагар улыбнулся: так вон какой у них Царьград получился! Надо Рюрику поведать всё это, пусть повеселится! И в первый же вечер, в присутствии союзных правителей, улыбчиво рассказал князю новость.
Но Рюрик не развеселился.
- Это худо, - мрачно ответил он и объяснил: - Аскольд и Дир рядом! Их боевая дружина словно щепка у меня в глазу! Ни одна дружина так не богатеет, как эта. Фэнт, Вальдс собирают дань, ведут посильный торг и охраняют переданные им земли. Эти же… воюют! Постоянно кого-нибудь грабят! Это добром не кончится для моей дружины, - хриплым голосом договорил Рюрик и отвернулся от друга.
Он готов был разрыдаться, как младенец, от этой вести, а мысли, вытекавшие одна из другой, словно ядовитое жало, цепко впивались в его сердце. Какие усилия требовалось приложить, чтоб никому не показывать ещё и эту боль!
Дагар виновато молчал: он уже пожалел, что поведал князю весть о Киеве, но делать было нечего…
Власко обеспокоенно переглянулся с отцом.
- Можа, сие и к лучшему, - вдруг сказал он. - Булгары с мадьярами теперь будут реже бегать к нам.
Рюрик пожал плечами и медленно повернулся к новгородскому посаднику.
- Соберите вече и заставьте Аскольда с Диром поведать вам свои помыслы: с добром они осели в Киеве иль со злом! - с усмешкой предложил он. - Они просились в Царьград с родом своим, а увели всю полоцкую дружину в Киев! яро крикнул вдруг князь. - Где же ваше союзное око? Почему оно дремлет? Гостомысл вздрогнул и беспокойно посмотрел на варяга. - Молчишь?! - спросил рарожский предводитель и вдруг язвительно бросил ему: - Солнцеподобный владыка! - Рюрик хохотнул и резко отвернулся от вздрогнувшего посадника.
Гостомысл вздохнул, встал, тяжёлыми шагами подошёл к Рюрику и дотронулся дрожащей рукой до его плеча.
- Всё было не так, яко ты глаголешь, - спрятав обиду, устало заметил он, на мгновение закрыв глаза и представив, как он держит этого сына в своих отцовских объятиях. - Аскольд и Дир пошли во Царьград только с сотней своих воев, боясь гнева твоего, - взволнованно проговорил посадник, мысленно убеждая себя, что тайного сына он всё же обласкал.
Рюрик удивлённо вскинул брови, повернулся к посаднику, не веря ни себе, ни трогающему душу взволнованному тону Гостомысла.
Тот переждал его удивление и медленно, успокаивая себя и всех присутствующих, тихо продолжил:
- Дошедши с трудом до Киева, они еле отбилися от древлян, большими выкупами откупилися от них, и ко грекам блудням почти не с чем было идти. Тогда они решили осесть в Киеве. Но остатки полоцкой дружины узнали, что их предводители рядом, и стали понемногу сбегаться к ним. - Рюрик при этих словах подошёл вплотную к посаднику, окинул его злым и недоверчивым взглядом, затем сел напротив, демонстративно закинув голову, всем своим видом давая понять, что он хотя и слушает, но не вполне верит посаднику. Гостомысл вздохнул, сочувствуя Рюрику, и, пряча глаза от Власка, так же тихо продолжил: - Аскольд и Дир не посмели отказаться от своих, ну, а там и вся дружина… примкнула к ним. - Посадник замолчал. Осторожно, но зорко вгляделся в лицо Рюрика, в его руки, горделиво сложенные на груди, и ждал, что тот скажет. Варяг едва кивнул головой, и Гостомысл понял, что может продолжать. - Да, оне рьяно взялись за соседние племена: покорили полян. - Но на аскетическом лице князя ничего не отразилось, и тогда посадник добавил: Древлян пытались покорить, но те зело люты и хитры - их просто не взять.
