Хотя мальчика трудно было назвать опытным бойцом, но в скорости реакции отказать ему не мог никто. К тому же в манжету удлиненного рукава был вшит грузик, который облегчал метание рукава на манер аркана. Едва Тессо оказался в пределах досягаемости, Локки живо накинул рукав ему на торс и хорошенько обмотал, после чего перехватил грузик и туго затянул свою ловушку.
— Эй, — зарычал его противник, — какого хрена ты это делаешь?
Он влепил Локки затрещину — удар пришелся едва ли не в правый глаз. Благородный Подонок вздрогнул, но не сдвинулся с места — похоже, на сегодня он забыл, что такое боль. Он просунул конец рукава в специальную систему веревочек, которые Жеан заботливо вшил ему в подкладку, — в результате петля затянулась еще туже. Теперь мальчишки стояли нос к носу, надежно связанные куском ткани, и Тессо, чтобы освободиться, пришлось бы воспользоваться ножом.
Но и это было еще не все. К огромному удивлению Тессо, противник крепко-накрепко обхватил его за талию, а затем вдобавок обвил ногами — как раз над коленками. Обескураженный Тессо отбивался и отпихивался, чтобы освободиться от неожиданного соседства, но это оказалось не так-то легко. Чертов Ламора присосался к нему, как клещ. Ладно, сам напросился! На голову Локки обрушилась целая серия тяжелейших ударов, каждый из которых отзывался вспышкой белой молнии.
— Какого хрена, Ламора! Что все это значит? — бушевал Тессо, клонясь вперед, чтобы не упасть под двойным весом — своим и этого мелкого сумасшедшего. Именно на это Локки и рассчитывал. Он дернулся назад и упал спиной на дорожку из гравия. Это оказалось очень больно, особенно если учесть, что сверху грохнулся куда более крупный Тессо. Воздух со свистом вылетел из груди мальчика, казалось, что весь мир вокруг него задрожал. — Что за дурь! Ты же не в состоянии меня побить. А теперь ты еще и не можешь убежать! Сдавайся, Ламора!
Локки выплюнул кровь прямо в лицо своему противнику.
— А мне и не нужно ни драться с тобой, ни убегать, — он широко, радостно усмехнулся. — Мне достаточно продержать тебя здесь, пока не вернется Жеан Таннен.
Вот этого Тессо не ожидал. Он тревожно оглянулся и увидел, как одна из лодочек изо всех сил торопится к берегу — как раз туда, где они лежали. А еще он явственно различил, что на веслах сидит не кто иной, как проклятый толстяк.
— О черт! Ах ты, маленький ПОДОНОК! Отпусти меня… отпусти… отпусти сейчас же!
На Локки снова посыпались удары — Тессо бил его по носу, лбу, глазам. Очень скоро все его лицо было залито кровью — она текла из разбитых губ, из расквашенного носа, ушей и даже откуда-то из-под волос. И тем не менее мальчик продолжал яростно цепляться за ненавистного противника. Голова его моталась из стороны в сторону, но в глазах горел настоящий триумф. Неожиданно Локки перестал сдерживаться и начал смеяться — тоненько, радостно, с ноткой безумия…
— Мне не нужно драться или бежать, — повторял он сквозь хохот. — Я поменял правила игры. Я просто удерживаю тебя здесь, козел несчастный. Здесь… пока… не подойдет Жеан.
— Ах, чтоб тебя! — Тессо удвоил напор. Он плевался, кусался, колотил по беззащитному лицу мелкого поганца.
— Давай-давай, дерись, — хрипел под ним Локки. — Продолжай в том же духе. Я могу терпеть целый день. Я же знаю: ты будешь бить меня… пока… не придет Жеан!
КНИГА 3. РАЗОБЛАЧЕНИЕ
«Никогда не обманывает нас природа; всегда мы сами себя обманываем».
Жан-Жак Руссо, «Эмиль, или О воспитании».
Глава 9. Забавная история для графини Янтарного Кубка
1
В День Герцога, примерно в половине десятого вечера, когда луна и звезды едва проглядывали сквозь низкие облака, донья София Сальвара возносилась к мерцающим вершинам Пяти башен. Ей предстояло вечернее чаепитие с чрезвычайно влиятельной женщиной — вдовствующей графиней Янтарного Кубка, доной Анджавестой Ворченца.
Пассажирская клеть поскрипывала и раскачивалась на ветру, и дона София крепко держалась за черные железные поручни. Влажный Ветер Палача, задувавший с юга, трепал ее волосы, рвал с плеч накидку, но дона София, казалось, не замечала неудобств. Все ее внимание было поглощено панорамой города, открывавшейся с небывалой высоты. От горизонта до горизонта раскинулась черно-серая громада Каморра, тут и там озаряемая вспышками алхимического света. Каждый раз, направляясь к Пяти башням, София Сальвара любовалась этой картиной и испытывала законную гордость. Когда-то, давным-давно непостижимая раса Древних воздвигла это чудо — Пять башен из Древнего стекла. Куда потом исчезли Древние, про то никому не ведомо. Люди приспособили фантастические строения для своих нужд, налепили вокруг Башен дома из обычного камня и дерева — так на руинах доисторического города вырос Каморр. Люди живут в нем и считают себя преемниками Древних. Контрмаги тоже претендуют на то, что им ведома магия Древних. Может, кому-то она и приносит пользу… Но София точно знала, что именно ее любимая алхимия отгоняет от Каморра ночную тьму, принося свет и в жалкие лачуги бедняков, и в башни аристократов. Мастерство алхимиков позволило каморрцам приручить ночь.
Наконец долгий подъем закончился. Клеть в последний раз качнулась и замерла перед посадочной платформой, немного не доехав до самой вершины Янтарного Кубка. Донья София прислушалась: где-то над головой ветер жалобно завывал в причудливых арках на крыше башни, порождая своеобразную тоскливую мелодию. Двое слуг в камзолах кремового цвета и ослепительно белых перчатках шагнули навстречу гостье и помогли ей выйти из клети, проделав это столь непринужденно, будто имели дело с обычной каретой, стоящей на земле. Как только дона София оказалась на платформе, лакеи вежливо, в пояс поклонились ей.
— М'леди Сальвара, — промолвил тот, что стоял слева. — Моя госпожа просит вас пожаловать в Янтарный Кубок.
— Премного благодарна, — учтиво ответила гостья.
— Соблаговолите подождать ее на террасе. Дона Ворченца будет с минуты на минуту.
Он повел ее мимо дюжины других слуг, которые стояли возле сложного подъемного механизма и пытались отдышаться после долгого подъема доны Сальвары. Они тоже почтительно склонились перед знатной гостьей. София приветствовала их ласковой улыбкой — она считала, что с теми, кто иногда держит твою жизнь в руках, лучше быть любезной.
Знаменитая терраса доны Ворченцы располагалась на северном фасаде башни и представляла собой полукруглую площадку из прозрачного Древнего стекла, обнесенную медными перилами. Очутившись там, донья София немедленно сделала то, что, вопреки просьбам хозяйки, делала всегда — посмотрела себе под ноги сквозь прозрачную поверхность террасы. Ощущение было такое, будто они с лакеем парят в воздухе на высоте добрых сорока этажей над мощеной площадью и дворовыми постройками. Алхимические фонари казались отсюда едва заметными крапинками света, а проезжавшие экипажи были не больше ногтя на ее мизинце. Потрясающе!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
