Традескант нанял открытый фургон с двумя старыми упрямыми ломовыми лошаденками. Их приходилось стегать кнутом на каждом перекрестке, но даже после этого они не шли быстрее неторопливой иноходи, прогулочного шага. Джону было безразлично, с какой скоростью они передвигаются. Он сидел на козлах, вожжи свисали у него из рук. Он смотрел на живые изгороди, на ландшафт позднего лета с побуревшими пшеничными и ячменными полями, на стерню на сенокосных лугах — все это медленно катилось мимо. Традескант знал: он жив благодаря тому, что человек, которого он любил больше всех на свете, умер.
Заслышав грохот фургона, Джей покинул гостиницу и поспешил к южной стороне Вестминстерского моста, туда, где отец всегда менял лошадей. Он думал, что увидит сломленного человека, но приятно ошибся. Джон Традескант выглядел как человек, сбросивший камень с души.
— Сынок, — произнес Джон спокойно и радостно.
— Мама велела встретить тебя и отвезти к Хертам.
— Она здорова?
— Беспокоилась о тебе, а так нормально.
— А Джейн?
— Очень располнела в талии. — Джей залился румянцем от смущения и гордости. — Когда я кладу руку ей на живот, малыш брыкается.
Традескант обнаружил, что улыбается, представляя себе наследника сына.
— А ты как, отец? Мы были в Нью-Холле, когда узнали о случившемся. Ты был при герцоге?
— Я в порядке, — коротко ответил Традескант.
— Ты видел его? — допытывался Джей, в котором возобладало любопытство. — Ты был там, когда он умер?
— Да, — кивнул Джон.
Он понимал, что вечно будет помнить тот бесконечно длящийся во времени момент, когда он еще мог крикнуть, предупредить, но позволил нанести удар.
— Это было ужасно?
Джон подумал о красоте герцога, о ровной дуге, по которой медленно двигался нож, об удивленном восклицании, сорвавшемся из уст герцога: «Злодей!» Потом Бекингем повалился, и его обмякшее тело упало на руки Традесканта.
— Нет, — просто сказал Джон. — Он умер во всей своей прелести и гордости.
Джей выдержал паузу, сравнивая потерю отца и радость всей страны.
— Никогда больше не буду работать на хозяина, — наконец пообещал он.
— Я тоже, — отозвался Традескант.
Он посмотрел на сына сверху с облучка, и Джею вдруг показалось, что в смерти Бекингема есть что-то еще, о чем он вряд ли когда-либо узнает, что-то между этими двумя мужчинами, господином и вассалом, что-то потаенное, не лежащее на поверхности.
— У Хертов находится еще один фургон, — сообщил Джей, вскакивая на козлы радом с отцом. — Для милорда Бекингема пришли вещи из Индии и с западного берега Африки. Ему они теперь без надобности.
Традескант кивнул и погрузился в молчание. Джей уверенно и осторожно правил фургоном через кишащую толпу пешеходов, уличных торговцев, продавцов, зевак и солдат, слоняющихся без дела. Позади дома Хертов был небольшой двор для разгрузки товаров и пара стойл. Фургон с сокровищами для Бекингема стоял на булыжнике, а радом околачивался парнишка, специально призванный для охраны. Джей подкатил повозку поближе и помог отцу слезть с облучка. Когда ступни Джона коснулись булыжной мостовой, ему пришлось тяжело опереться на сына.
— Ноги затекли, слишком долго сидел, — оправдывался Традескант.
— А, ну да, — скептически изрек Джей. — Ну и как бы ты перенес долгое морское путешествие и ночевки на земле, ведь зима уже не за горами? Да ты бы там помер! Просто чудо, что ты туда не попал.
Джон прикрыл глаза на секунду и ответил:
— Я знаю.
Они прошли через кладовую в глубину магазина и поднялись по лестнице в жилые помещения. Когда они показались в гостиной, Элизабет рванулась вперед и влетела в объятия мужа.
— Слава богу, ты жив! — воскликнула она. — Я уж и не надеялась увидеть тебя снова, Джон.
Он приник щекой к гладкой поверхности ее волос, к жесткой накрахмаленной оборке чепца и вспомнил, только на миг, о теплом надушенном изобилии темных завитков и эротическом прикосновении колючей щетины.
— Слава богу! — отозвался он.
— Это была милость Божья, — заметила Элизабет.
— Нет, это было грязное дело, — возразил Традескант.
Поверх головы своей жены он встретил взгляд Иосии Херта. Тот пожал плечами.
— А многие называют это чудесным избавлением. Уверяют, что Фелтон спас страну.
— Значит, они хвалят убийцу. Он согрешил, и все, кто был рядом и не смог предотвратить убийство, тоже грешники.
Перед Джоном возникло бледное решительное лицо Фелтона в тот самый момент, когда Джон мог окликнуть его, но не сделал этого. Элизабет, за долгие годы научившаяся разбираться в смене настроений мужа, чуть отстранилась и прочла в его глазах мрачное выражение.
— Но ты ведь не мог остановить убийцу? — уточнила она. — Ты же не был телохранителем герцога.
Традескант не хотел лгать жене.
— Я мог остановить, — признался он. — Мне нужно было протиснуться к нему, предупредить о Фелтоне. Тогда бы герцога лучше охраняли.
— Нет смысла винить себя, — деловито вмешался Иосия Херт. — Лучше возблагодарим Господа за то, что избавил страну от войны, а вас от опасности.
Элизабет помолчала, изучая лицо супруга.
— Так или иначе, но сейчас ты свободен, — заключила она спокойным голосом. — Наконец-то свободен от службы герцогу.
— Я свободен, — подтвердил Джон.
Госпожа Херт пригласила его за стол.
— Мы уже пообедали, поскольку не знали, когда вас ждать. Но если желаете миску похлебки и кусок пирога, я тут же все организую.
Джон сел за стол, и горничная Хертов подала ему стакан эля и еду. Иосия Херт устроился напротив и тоже взял пинту эля, составляя гостю компанию.
— Никто не знает, что будет с имуществом герцога, — заметил Иосия. — Семья все еще прячется где-то. Дом в Лондоне закрыт. Слуг прогнали, заплатить торговцам нет денег.
— Денег никогда особо не было, — криво усмехнулся Традескант.
— Может, семья надумает распродать все и рассчитаться с долгами? — рассуждал Иосия. — Если они вообще собираются платить.
Госпожа Херт была шокирована.
— Неужели они откажутся платить? — воскликнула она. — Если они прекратят платежи, обанкротятся честные купцы. Его светлость жил в долг годами. Некоторые люди, отказавшие ему в кредите, обвинялись в измене. Что будет с теми честными гражданами, которые зависят от решения вдовы?
— Говорят, что денег нет, — просто сообщил Джей. — Мне не заплатили. А тебе, отец?
Джон покачал головой.
— Что же мы будем делать? — подала голос Джейн.
Одна рука у нее лежала на животе, будто защищая ребенка от неприятностей.
