Сверху доносились шорохи, испуганный писк. Сородичи убитого зверька поспешно попрятались в прорехах купола.
– Паселей, – подойдя к сторожу, тихонько сказал Шертон, – больше не называйте ее Найдой. Ее зовут Нэрренират. За пределами вашего мира она богиня. Нэрренират, запомните.
– Сейчас я нанесу визит Сасхану и Титусу, – обнажив клыки, сообщила богиня. – Не стоит откладывать… Шертон, ты знаешь, где эту парочку можно найти?
– Насчет афария не знаю, а Сасхан в королевском дворце. Там как раз Высшая Палата Нищих заседает.
– Покажи мне дорогу!
Звери в клетках выли, рычали, бесились, глядя на шествующее по дорожкам чудовище. Перед воротами Нэрренират остановилась. Протиснувшись между ее чешуйчатым боком и стеной сторожки, Паселей отодвинул засовы, распахнул обе створки во всю ширину.
– Не ходите с нами, – посоветовал ему Шертон. – Мы еще заглянем к вам. Присмотрите за нашими гувлами.
Обойдя богиню (та, глухо рыча, пыталась дотянуться до зильда, который карабкался от нее по водосточной трубе трехэтажного здания напротив), он позвал:
– Идем, великая! Благодетеля могут предупредить, и он смоется.
Она все же успела схватить зильда и размозжила ему голову, ударив о стенку.
– Идем!
Со стороны могло показаться, что зверь гонится за человеком. Шертон бежал впереди, прислушиваясь к дыханию Нэрренират, готовый сбавить темп, если оно станет неровным. Кратчайшей дорогой к бывшему королевскому дворцу. В отдалении, в неярком желтом свете, падавшем из окон на улицу, мелькали еще чьи-то спины. На балконе завизжала женщина.
Бирвот, Роми и Лаймо бежали следом.
– Она превратилась в законченное животное! – сердито бросила на бегу Роми. – Кидается на зильдов, как собака на кошек.
– Наверное, они ее сильно допекли, пока она сидела в яме, – предположил Лаймо.
– Все равно так нельзя!
– Впервые вижу вблизи божество… – задыхаясь, вымолвил маг. – Я ждал чего-то другого… Неужели в Панадаре все боги такие?
– Есть и похуже.
Когда Шертон и Нэрренират выскочили из темного переулка на дворцовую площадь, среди гвардейцев-караульных, сидевших с флягами возле двух больших костров, началась паника. Появись либнийские или мотоньские диверсанты, разбойники не растерялись бы, но адского черного зверя здесь никто не ждал! Удальцы вскакивали, бестолково метались, размахивая оружием. Трещало оранжевое пламя. В кострах корчились, обугливаясь, покрытые резьбой и позолотой обломки мебели из ничейных дворцов, картины, свитки, книги в сафьяновых переплетах (людям Благодетеля нравилось казнить вещи, принадлежавшие прежним хозяевам Халгаты). У коновязи вставали на дыбы и рвались с привязи гувлы.
– Смотри, – Шертон показал богине на ряд закрытых ставнями окон в левом крыле здания, – вот тронный зал. Коридор и двери там широкие, не застрянешь.
Не обращая внимания на стрелы, отскакивающие от бронированных боков, Нэрренират прыгнула на крыльцо, выбив в прыжке обе дверные створки. Панадарцы и Бирвот бросились за ней, перешагивая через ступеньки. Маг на крыльце задержался, повернулся к площади, что-то прошептал, выбросив вперед руку, и оба костра рванули, как пороховые бочки, осыпав гвардейцев пылающими головнями.
Пусть Бирвот чувствовал себя в Суаме посторонним и не питал приязни к своим соотечественникам, пострадавшим от разбойничьей «революции», пусть он заранее решил ни во что не вмешиваться – горящие книги все-таки задели его за живое.
Пол скрипел, на затоптанном паркете оставались глубокие царапины от когтей Нэрренират. По дороге она убила двух разбойников, выскочивших навстречу. Вход в тронный зал преграждала большая лакированная дверь, перед ней богиня остановилась. Повернула голову к людям:
– Роми, ты дальше не ходи. Вы все лучше подождите здесь, с Палатой Нищих я разберусь сама.
Привстав на задних лапах, она обрушила на дверь передние. Одного удара хватило. Нэрренират протиснулась в проем. Оставшиеся в коридоре успели заметить Благодетеля на троне, еще каких-то людей, враз обернувшихся. Раздался скрежет, и обзор заслонила задняя стенка шкафа из мореного дерева.
– Сасхан, я пришла за тобой!
Тишина. Разноголосый вопль.
– Не-ет! – Крик, почти нечеловеческий, переходящий в животный визг. – Это делал не я! Не я-а-а!..
Шертону показалось, что он узнал голос Сасхана Благодетеля.
– Почему она сказала, чтоб я не ходила дальше? – прошептала Роми, сжимая рукоятку меча. Запреты всегда вызывали у нее протест.
– Она не хочет, чтобы ты это увидела, – подсказал Лаймо.
Он тоже вытащил меч из ножен за спиной, а левой рукой стиснул в кармане бесполезный здесь панадарский амулет-оберег, загадав желание: пусть ему не придется ни с кем сражаться.
– Чтобы я увидела что?
– Как она сожрет их.
Грязный коридор озаряли запыленные, окруженные мошкарой масляные лампы, расставленные в нишах. Расплывчатые тени слегка подрагивали. С белого потолка на людей отрешенно взирали лепные маски и розетки. Иногда вдали мелькали мечущиеся силуэты, но к группе у входа в тронный зал никто не приближался. Из-за шкафа доносились крики, визг, топот, хруст костей. Роми боролась с желанием сесть на пол и заткнуть уши, колени у нее дрожали.
– Мы не можем уйти, – сказал Шертон. – Не приведи Создатель, чтоб она опять во что-нибудь вляпалась… Мы должны поскорее доставить ее в Панадар, иначе Панадару конец.
Оборвался последний крик. Послышалось чавканье, потом – приближающиеся тяжелые шаги. Означать это могло только одно: Нищая Халгата осталась без революционного правительства.
Глава 6
Они задержались в Суаме еще на несколько дней, пока артель рабочих делала по чертежу Шертона ломовую подводу. Сторонники Сасхана разбежались: никто не хотел стать добычей Нэрренират, быстрой, беспощадной, неуязвимой для холодного оружия. Богиня рыскала по городу в поисках Титуса, однако афарий успел исчезнуть. Заодно она отлавливала разбойников, – а иногда принималась гоняться за зильдами. Горожане испытывали перед ней суеверный ужас.
В столице не осталось ни прежней знати, ни должностных лиц, назначенных Высшей Палатой Нищих. Никаких представителей власти. Привыкшие жить под гнетом страха люди – уцелевшие торговцы, ремесленники, подмастерья, наемные работники – робко выходили на улицы, двигались, стараясь держаться поближе к стенам, к спасительным дверным проемам, настороженно озираясь. Раньше тут всякое бывало. Однажды двое лучников из числа приближенных Сасхана поднялись на верхние мостики и побились об заклад – «кто больше дураков настреляет». А случалось, прямо средь бела дня насиловали женщин. Грязный, разграбленный, изуродованный город был населен запуганными и сломленными людьми, почти разучившимися улыбаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
