Однокурсник Иры, Борис, кинулся на помощь. Он нырнул, подплыл под тонущую Иру, посадил ее себе на плечи так, что ее голова оказалась над водой и, задержав дыхание, стал медленно идти по дну, нащупывая ступеньку, чтобы подняться на мелкое место. Это ему удалось, и вскоре Ира была на берегу.
Она плакала и причитала:
— Я же вам говорила, что мне нельзя лезть в воду, что я могу утонуть!
Прошли годы. Ира вышла замуж, родила и вырастила трех детей, причем младшей дочери, которая была «поздним» ребенком, было уже 12 лет. Старшие дети закончили вузы, сын женился, дочь вышла замуж. Жили они уже отдельно, каждый в своей квартире. Муж Иры, с которым она прожила эти годы, тяжело заболел и умер. С ней теперь жила только младшая дочь. За прошедшие годы Ира много раз бывала на пляже, но в воду никогда не заходила — только отдыхала и загорала на берегу, пока ее муж и дети плавали и плескались в воде.
Как-то бакинское лето выдалось особенно жарким. Работать было тяжело, многие взяли отпуска и уехали кто куда, но в основном на Северный Кавказ и на Черноморское побережье — на Минеральные воды, в Сочи, Сухуми, а некоторые в Прибалтику, на Рижское взморье или в Пярну. Те, кто остался в городе, каждую субботу и воскресение устремлялись на один из пляжей, которые окружают город. Ближайший пляж, Шихово, не пользовался большой популярностью, при ветре с моря на него нагонялась пленка нефти, и купальщики потом долго отмывались от нее. Из более дальних пляжей наибольшей популярностью пользовались Бузовнинские и Мардакянские, где можно было далеко уйти в море, не теряя под ногами дна. Пляж в Пиршагах славился своими замечательными кварцевыми песками, а Загульбинский — был зажат между кромкой воды и скалами. Хотя приоритеты менялись, но в те времена, о которых мы рассказываем, Загульбинский пляж привлекал к себе большое количество тех, кто хотел окунуться в море, поплавать, полежать на песке, попрыгать со скал в горы сухого песка у их подножия, погружаясь в него почти до колен.
Именно туда и отправилась в один из воскресных дней Ира со своей дочерью. Ира лежала на берегу, загорала, а девочка стремилась в море.
— Далеко не заходи! Только по грудь! — говорила ей Ира, — и так, чтобы я тебя все время видела!
Они уже собирались домой, когда девочка решила еще раз окунуться в воду. И вдруг она исчезла из виду. Ира по-прежнему плавать не умела, воды боялась, но кинулась искать дочь, спасать ее. Рельеф дна на пляжах Апшерона, как мы уже говорили, обычно пологий, но ветры и создаваемые ими течения иногда размывают песчаное дно, образуя ямы. Именно в такую яму и угодила Ирина дочь. Ира кинулась к тонущему ребенку. Как ей удалось вытолкнуть ее на мелководье, сказать трудно, но сама она выплыть из ямы не сумела. Ее вытащили на берег спасатели, стали делать искусственное дыхание, но Ира в себя не пришла. Она захлебнулась.
Говорят, «кому суждено быть повешенным, тот не утонет». А тот, кому суждено утонуть? Ира вышла замуж за человека, которого любила, родила и воспитала трех детей, всю жизнь работала, изучая подземные воды, всегда отказывалась купаться в море, но, как и предсказала гадалка, не ушла от своей судьбы.
Туалетная история
Однажды Семен по делам поехал из Хьюстона в Колледж-Стейшн. Это небольшой городок в Техасе, славящийся своим университетом. Гуляя по городу, он внезапно почувствовал необходимость отыскать туалет. В Америке в каждом ресторане, на каждой бензозаправочной станции имеются бесплатные туалеты. Семен зашел в небольшой ресторанчик, спросил, где туалет, и направился туда. Оказавшись в кабинке, он опустил брюки и сел на унитаз.
Когда-то у Райкина была небольшая сценка (привожу ее по памяти, не дословно):
Покупатель приходит с претензиями к директору мебельного магазина: купленный стул при первой же попытке его использования развалился. Директор спрашивает:
— Вы у нас купили стул?
— Да, у вас.
— Ну и что было дальше?
— Я принес его домой.
— А потом?
— Поставил у стола.
— Ну, ну и что вы сделали после этого?
— После этого я на него сел.
— Ах вы сели, вы сели!!! Так что же вы удивляетесь, что он сломался? Вы же на него СЕЛИ!!!
Семен вспомнил эту сценку Райкина уже потом. А пока что в туалете началось что-то ужасное: унитаз под ним свалился набок, Семен упал, откуда-то с полу ударил фонтан воды. Мокрый, со спущенными брюками Семен выскочил в переполненный людьми зал ресторана и кинулся к выходу. Следом за ним в зал ресторана хлынул поток воды. Брюки мешали бежать, а поднять их времени не было, и Семен их сбросил. Хозяин ресторана выскочил на улицу вслед за Семеном, пытался его догнать, кричал, что тот должен заплатить за сломанный туалет.
Семен бежал быстро. Хозяин ресторана отстал и вернулся обратно. Прохожие оборачивались вслед Семену. А он вспомнил кинокомедию, где бежавшие из тюрьмы преступники во главе с бандитом, которого играет Леонов, бегут по улицам города, изображая спортсменов. Он надеялся, что и его примут за спортсмена-бегуна.
С тех пор Семен, заходя в туалет, всегда первым делом пихал ногой унитаз, проверяя, насколько прочно тот стоит. Это движение превратилось у него в «условный рефлекс». Больше спасаться от потопа, несясь по улицам города в одних трусах и изображая из себя спортсмена, ему не хотелось.
Черная икра
Бакинцы моего поколения с детства привыкли есть бутерброды с черной икрой: зернистой или паюсной. Были времена, когда зернистая икра свободно продавалась во всех рыбных магазинах города в больших круглых жестяных банках голубого цвета. Паюсную икру разносили торговцы, ходившие по дворам.
В 1961 году я работал начальником Ленкоранской гидрогеологической партии Управления геологии Азербайджана. По правилам, действовавшим в те далекие уже времена, начальник партии должен был получать аванс и зарплату с надбавками за работу в полевых условиях для всех сотрудников партии только по месту базирования партии, то есть в банке в городе Ленкорани. В то же время часть сотрудников партии — камеральная группа — работала в Баку. В результате мне приходилось не реже чем два раза в месяц мотаться из Баку в Ленкорань и обратно, чтобы раздать аванс и зарплату. Ехать можно было на поезде, уходившем из Баку вечером и прибывавшим в Ленкорань утром, или на машине. В моем распоряжении был ГАЗик и по различным причинам я предпочитал ездить именно на нем.
Когда я ехал из Ленкорани в Баку, дорога проходила через поселок, который назывался Порт-Ильич, там находился огромный базар. Я всегда заезжал на этот базар, покупал целую рыбину, обычно это была осетрина, и черную икру. Рыба стоила по 2 рубля за килограмм, а поллитровая банка паюсной икры — 8–10 рублей. Конечно, все это был браконьерский улов, но в те времена никто этих браконьеров не преследовал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
