но тот потерпел поражение на р. Шахэ. После этого Ван Гао бежал к Ля Кэ-юну (см. коммент. 15), в то время как оставшиеся войска выдвинули Ван Чу-чжи на должность наместника генерал-губернаторства Иу. Затем, когда лянские войска окружили Ван Чу-чжи, он изъявил покорность династии Лян, за что был" назначен генерал-губернатором Иу. Однако вскоре же изменил династии Лян и вступил с ней в борьбу на стороне Поздней династии Тан.
Когда в 921 г. Ли Цунь-сюй послал войска против Чжан Вэнь-лй (см. коммент. 35), Ван Чу-чжи, опасаясь, что разгром Чжан Вэнь-ли ослабит его позиции, отправил к Ли Цунь-сюю гонца с просьбой прекратить военные действия. Получив отказ, Ван Чу-чжи решил действовать через своего сына от наложницы — Ван Юя.
В 900 г., когда войска династии Лян разбили Ван Чу-чжи, Ван Юй бежал к Ли Кэ-юну, который дал ему в жены свою дочь и назначил командующим обороной области Синьчжоу, граничившей с киданьскими землями. Установив тайные связи с Ван Юем, Ван Чу-чжи просил его склонить киданей к набегу на Китай, чтобы сковать войска Ли Цунь-сюя, а за это обещал сделать его своим наследником.
Узнав о происходящих тайных переговорах, Ван Ду, приемный сын Ван Чу-чжи, опасаясь, что Ван Юй сможет лишить его права наследства, поднял восстание, отстранил Ван Чжу-чжи от власти, а затем убил его в 922 г. (УДШЦ, гл. 39, л. Юа-126).
37
Чжочжоу — современный уездный город Чжосянь в пров. Хэбэй.
38
Синьчэн —современный уездный город Синьчэн в пров. Хэбэй.
39
Ванду —современный уездный город Ванду в пров. Хэбэй.
40
Тайюаньфу — название области. Областной центр — г. Тайюань, современный уездный город Тайюань в пров. Шаньси.
41
Юйчжоу —название области. Областной центр-г. Синтан, современный уездный город Юйсянь в Чахаре.
42
Синцзяомэнь — название южных ворот императорского города в Лояне (ЦЧТЦ, гл. 275, с. 8974).
43
Яо Кунь прибыл в столицу киданей Силоу, когда Абаоцзи находился в походе против государства Бохай. В связи с этим ему пришлось проехать в область Шэньчжоу, где и состоялась встреча. Абаоцзи принял Яо Куня в юрте, одетый в узорный шелковый халат, подпоясанный широким поясом, концы которого свешивались сзади. Он сидел на лежанке напротив своей жены. Состоявшийся разговор описан Сюэ Цзюй-чжэном более подробно, чем это сделано в Цидань го чжи, однако отдельные добавленные детали не меняют сути дела. Интерес представляет только следующее свидетельство: «Абаоцзи, хорошо знавший по-китайски, сказал Яо Куню:
"Я знаю китайский язык, но никогда не смею говорить на нем, так как боюсь, что соплеменники станут подражать мне, а это сделает воинов трусливыми и слабыми"» (ЦУДШ, гл. 137, л. 6а), т. е. Абаоцзи боялся, что восприняв через язык нравы и обычаи китайцев, воины станут менее боеспособными.
44
Чаодин или чжаодин. Как уже говорилось, в 905 г. Абаоцэи и Ли Кэ-юн совершили обряд побратимства, обменявшись халатами и лошадьми (ЛШ, гл. 1, л. 2а). Институт побратимства был широко распространен среди киданей. О том же Абаоцзи сообщается, например, что он обменялся в знак дружбы шубами и конями с Елюй Хэлу (ЛШ, гл. 73, л. 1а).
Подобный же обычай наблюдался и у древних монголов. Акад. Б. Я. Владимирцов справедливо относит его к области межродовых отношений. Он пишет: «Два лица, обычно принадлежащие к разным родам, хотя бы и близким, заключают между собой союз дружбы и непременно обмениваются подарками, после этого они становятся апаа — "назваными братьями" —таков древний монгольский обычай» (ОСМ, с. 60-61).
Когда Абаоцзи услышал от Яо Куня о смерти Ли Цунь-сюя, сына Ли Кэ-юна, его побратима, он воскликнул: «О сын моего чаодина (чжаодина)!» В данном случае совершенно очевидно, что под чаодином имеется в виду Ли Кэ-юн, с которым побратался Абаоцзи, а под сыном — убитый Ли Цунь-сюй. Слово чаодин оставлено без перевода и дано в китайской транскрипции. Очевидно, этот термин, обозначавший общественный институт, существовавший у киданей, был мало знаком китайцам и для него не было эквивалента в китайском языке. Об этом, в частности, свидетельствует вставка, поясняющая, что слово чаодин схоже с китайским словом «друг».
Нам же представляется, что здесь мы имеем дело с существовавшим у кочевых народов институтом jad'а. У древних монголов члены данного рода были для своих uruq'ами, тогда как члены других родов являлись для них jad'ами. «Для каждого члена древнего монгольского рода, — писал Б. Я. Владимирцов, — сородич был urux-uruq — "потомок, отпрыск данного рода", следовательно, "родственник, родной, сородич", между тем как всякое чужеродное лицо было jad — "чужой, иностранец", все, значит, делились на uruq'ов и jad'ов» (ОСМ, с. 60-61).
Точно так же Ли Кэ-юн, побратим Абаоцзи, являлся для последнего представителем не своего, а чужого рода, т. е. jad'ом. Отсюда можно сделать вывод, что термин чаодин состоит из двух частей: jad —«чужой, иностранец» и yin — окончание genetivi, которое в большинстве монгольских диалектов звучит как ying, т. е. как носовое ng.
Китайский посол Яо Кунь, по-видимому не говоривший по-киданьски или плохо понимавший этот язык, воспринял это сочетание —самостоятельную лексическую единицу и грамматическую частицу —как единое слово и транскрибировал его двумя китайскими иероглифами чао (чжао) и дин, в результате чего конечный согласный и основного знаменательного слова очутился в составе второго транскрипционного знака. Следует, однако, оговориться, что такая транскрипция была неизбежной, даже если бы Яо Кунь хорошо знал киданьский язык и его грамматику, так как в китайском языке в Х в. уже не существовало закрытых слогов типа jad, а поэтому транскрипция слова одним иероглифом являлась просто невозможной. Кроме того, нужяо иметь в виду, что грамматические частицы типа yin являются энклитиками, т. е. с фонетической точки зрения тесно связаны с предыдущими словами во фразе, образуя с ними единое фонетическое целое, так что сочетание jad-yin звучало для Яо Куня как одно целое и он, не задумываясь над связью между компонентами этого сочетания, транскрибировал его двумя иероглифами как одно слово. Это было совершенно естественно для китайца, родной язык которого, являясь аморфным, не знает падежей и падежных окончаний, характерных для флективных и агглютинативных языков.
Отсюда фраза «О сын моего чаодина! » после установления термина jad+yin должна быть переведена «О
