Диннувир был не только знаменитым нумадом, но и красивым мужчиной. Наверное, его многие любили, а он… Любил ли он кого-нибудь? Гинта попыталась представить себе величавого, статного мужчину, являвшегося к ней во сне, но вместо него перед её внутренним взором возник совсем другой образ. Узкое бледное лицо, обрамлённое голубыми волнами волос, огромные глаза, прозрачные, словно чистые, глубокие озёра, в которых отражаются небеса. В них хочется смотреть и смотреть, даже если знаешь, что это опасно. Глаза бога бездонны. В них можно утонуть…
Гинта нахмурилась и, развернув Тамира, пустила его вскачь. У развилки дорог она резко осадила хорта, подумала и поехала к Ингатаму. Надо оставить Тамира в замке и сходить в святилище. Сколько она уже там не была, занятая всеми этими улламарнскими делами…
Глава 6. Солнечный дождь
Святилище выглядело вполне пристойно. Чисто, не натоптано, только цветы облетели. Подношений было мало, но одно из них смутило Гинту. Крупный искусно отшлифованный танарит. Священный камень Танхаронна. От него веяло такой ненавистью, что Гинте стало не по себе. Его неспроста сюда положили, как и цветок иргина. Это не подношение богам, а угроза их служителю. Или предупреждение. Гинта попыталась выяснить, кто здесь побывал, но не извлекла из воды ни одного суннао. Видимо, последние семь-восемь дней в святилище не заходили, а камень принесли раньше.
Гинта сменила воду и пошла на озеро за цветами. Здесь было так хорошо, что на неё навалилась блаженная истома. Она села, прислонившись к стволу старой илги, и долго сидела, ни о чём не думая.
Огромные хаммели плавно покачивались над мерцающей водяной гладью. Те, на которые падали солнечные лучи, вспыхивали белым пламенем. Вспыхивали и тут же гасли… Они качались всё сильнее и сильнее, словно там, под водой, кто-то трогал их длинные тонкие стебли. Поверхность озера стремительно меняла цвета — то серебристый, то белый, то голубой. Временами вода темнела до синевы, а потом вдруг снова загоралась яркой белизной.
«Это ветер, — сонно подумала Гинта. — Ветер гонит облака… Скоро будет дождь. Надо идти… И цветов надо нарвать…»
Двигаться не хотелось. Гинта прижалась щекой к тёплому стволу.
«Илга, подружка, попроси своего милого нарвать цветов. Я украшу его святилище. Скоро дождь… Ведь под дождём линны иногда выходят на берег…»
«Попроси сама, — прошелестела илга. — Я же дерево. Он охотней откликнется, если его позовёшь ты».
«Как мне его позвать?»
«А разве ты не знаешь?»
«Но их же всех зовут одинаково. Линн…»
«А разве тебе не всё равно, кто из них придёт?»
«Нет!»
«Ты видела лицо своего бога. Ты хочешь узнать его имя?»
«Хочу».
«Ну так слушай!»
До Гинты донёсся чей-то тихий смех. Она огляделась — никого. Её неодолимо тянуло в сон. Веки отяжелели, она с трудом их поднимала.
Наверное, где-то далеко начиналась гроза. Сквозь полудрёму Гинта слышала глухие раскаты грома, похожие на ворчание великана, а ветер, овевая её свежей прохладой, выдыхал ей прямо в лицо:
— Э-э-й… Э-э-й…
— Э-э-й-р… Э-э-й-р-р… — подхватывало вслед за ним эхо отдалённого грома.
Гинта почувствовала на себе чей-то взгляд и открыла глаза. И невольно зажмурилась от яркого света. Быть может, если бы это сияние не ослепило её, она бы успела разглядеть того, кто смотрел… Или ей всё это почудилось? — Бледное лицо, волнистые пряди голубых волос, тонкие белые руки, раздвигающие ветви илги… И огромные глаза, прозрачные и холодные, как чистая вода, завораживающие своей бездонностью…
Гинта растерянно смотрела на подсвеченные солнцем серебристо-голубые листья илги. Они защищали её от дождя, но она со всех сторон была окружена сверкающими струями. Она была в центре солнечного водопада, и вокруг неё играло множество радуг. Солнечный дождь! Он шуршал в листве и, пробиваясь сквозь ветви, со звоном ронял на траву крупные, блестящие капли:
— Лин! Линн!
Тонкие, сияющие в лучах солнца струи звенели, касаясь озёрной глади:
— Линн… Лин-н-н!
— Э-э-й-р-р… — хрипло и страстно выдыхал небесный великан, низвергая на землю потоки солнечного света.
— Линн… Лин-н-н! — звонко и нежно пело в ответ.
Ответ… Неужели она нашла ответ?
Гинта выбралась из-под дерева и замерла от удивления. Прямо перед ней на мокрой траве лежала огромная охапка только что сорванных хаммелей. Кто это сделал? Гинта вспомнила мелькнувшее среди листьев илги лицо, и внутри у неё похолодело. Ей не было страшно, но она вся дрожала.
Девочка подобрала цветы и побежала в святилище. Дождь едва моросил, солнце сияло, и всё вокруг казалось окутанным сверкающей золотой дымкой.
А в святилище царили серебристые тона. Яркий луч, пронзая воду, играл на лике божества. Юный линн, похитивший солнечный глаз. Эйрин… Нет! В этом имени чего-то не хватало. Это имя для всех. Имя солнечного бога, который поднялся в небо, отделившись от родной стихии, изменив своё первоначальное тело. Тело, рождённое Линлой. Линн…
Гинта вдруг ощутила мощную волну, которая нахлынула, захлестнув её с головой, закружила и понесла. В какое-то мгновение ей показалось, что она умрёт. Если не вспомнит имя. Первое имя. Древнее имя бога. Того бога, что ещё не отделился от породившей его стихии, но уже впитал в себя свет отца-создателя. Свет, который возник из беспредельной тьмы. Тот бог ещё заключал в себе двух… Или трёх? И его имя означает единство. Теперь она знала это имя. Она разгадала его.
— Э-э-й-р-ли-н-н, — тихо, но чётко произнесла Гинта, и невидимая рука, безжалостно скрутившая её плоть и душу, разжалась. Она была в руке бога — на его ладони. Маленькая фигурка, слепленная из земли и воды, в которую только что вдохнули жизнь! Она была в руке бога, и она чувствовала бога в себе.
Гинта протянула руки к солнечному потоку, что струился в святилище сквозь диуриновый «колодец» на крыше, и прошептала заклинание духов огня. Свет в её ладонях затрепетал и вспыхнул ярче. Гинте казалось, что она касается живой плоти. Она собрала поток в один ярко пылающий луч и, направив его на бассейн, обратилась к божествам водяной стихии. Вода нагрелась так быстро, что Гинта даже испугалась. Она поспешила «забрать» тепло обратно и рассеяла луч, снова предоставив солнцу хозяйничать в святилище, как ему вздумается.
Солнечный дождь не утихал. Гинта попробовала собрать луч на улице, и у неё получилось. Потом она собрала дождевые струи в мощный поток и, соединив его с лучом, быстро нагрела. Гинта ликовала. Небесный огонь подчинялся ей, несмотря на дождь. Даже Сагаран так не может, хоть он и служитель Саггана. Больше никто так не может. Когда-то это мог Диннувир… А теперь она умеет извлекать силу, которая рождается при взаимодействии стихий огня и воды. Силу, дающую быстрый рост. Осталось лишь заклясть духов воздуха и земли и направить силу всех четырёх стихий на нигму какого-нибудь растения. Гинта направила санфалингину на прибрежную траву… И удивилась той невероятной быстроте, с какой трава начала расти. Она поднималась прямо на глазах. Вот это да!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
