— Пока ничего, — ответил он. — Ваши рассуждения кажутся мне довольно логичными, во всяком случае, придраться тут пока не к чему. Такой мерзавец, как Тримбл, способен на все, поэтому я ничуть не удивлен, что Петтиджон выбрал его для проведения в жизнь своих планов. Ты говорил, — повернулся он к Смайлоу, — что против жителей острова была развязана настоящая кампания террора. В каких конкретных формах это проявлялось?
— В запугивании, избиениях, сожжении крестов и прочих ку-клукс-клановских выходках, ведь большинство населения острова — черные. Мой человек, который занимался этой проблемой, сообщил, что Бобби Тримбл сколотил целую банду головорезов и подонков, готовых за деньги на все.
"Неужели отец тоже причастен к этим грязным делишкам?” — думал Хэммонд. Правда, Престон поклялся ему, что расстался с Петтиджоном, как только узнал о его грязных методах, но Хэммонд не очень-то верил отцу. Впрочем, он надеялся, что тому удастся убедить в этом присяжных.
— Значит, за всеми безобразиями, которые творятся на острове, стоит Бобби Тримбл, — уточнил Хэммонд. — Это он возглавил шайку подонков. И такого человека вы называете надежным, внушающим доверие свидетелем?
— Тримбл готов под присягой показать, что осознал ошибочность своих действий и отказался работать на Петтиджона. Скорее всего, однако, он почувствовал, что запахло жареным, но это ничего не меняет, — ответила Стефи. — Причина в данном случае не имеет значения.
— Как мне кажется, все дело в деньгах, — проворчал Смайлоу. — Когда я уже выключил запись, Бобби назвал мне сумму, которую он получил от Петтиджона… Петтиджон повел себя как настоящий скряга — такой жадности даже я от него не ожидал.
— Все это замечательно, но я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к надежности Бобби как свидетеля, — перебил Хэммонд.
— Сейчас речь не об этом, — возразил Смайлоу необычайно мягким тоном. — Ты только представь, в каком положении очутился Бобби: он потерял или почти потерял работу и, естественно, был зол на весь свет и в первую очередь — на собственного босса, который, как он хорошо знал, допустил серьезное нарушение закона. Кроме того, у этого босса было достаточно много денег…
— Которые как будто ждали, чтобы их кто-нибудь у него отнял, — закончила Стефи.
— Совершенно верно, — кивнул Смайлоу. — Эти деньги сами просились в руки, и Бобби решился на шантаж. В самом деле, зачем гнуть спину за жалкие гроши и подвергать свою жизнь опасности, когда он мог заработать куда большую сумму, просто пригрозив Петтиджону, что расскажет журналистам правду.
— А вы уверены, что Петтиджон действительно давал Бобби указания, как именно ему следует запугивать этих людей? Не может ли оказаться, что он сжигал кресты и наряжал своих людей в белые балахоны по собственной инициативе?
— Разумеется, Петтиджон просто обрисовал Бобби конечную цель, а методы предоставил выбирать ему, — согласился Смайлоу. — Однако если ты спросишь меня, имел ли Петтиджон в виду что-либо подобное, я отвечу — да. Ради собственной выгоды этот человек мог пойти на все, что угодно. На любую низость.
— Петтиджон согласился заплатить Бобби за молчание сто тысяч долларов, — вставила Стефи, — а он такие деньги за просто так никогда бы не выложил.
— Но, как выразился сам Бобби, он тоже “не вчера родился”, — продолжал Смайлоу. — С его точки зрения, Петтиджон капитулировал слишком быстро, и это вызвало у него подозрения. У Бобби хватило соображения понять, что, явившись за деньгами лично, он может угодить в ловушку. Рисковать ему не хотелось, и…
— ..И тут на сцене появляется его сестра, — снова подхватила Стефи.
— Сводная сестра, — уточнил Хэммонд. — К тому же она не “появилась”, как ты изволила выразиться. Она…
— Хорошо, хорошо, он разыскал ее и предложил выгодную работенку. А она по старой памяти согласилась ему помочь.
— Не разыскал. Ему просто повезло, что он напал на след Юджин. Если бы “Пост энд курьер” не опубликовала тот снимок, Бобби пришлось бы искать себе другого помощника.
Юджин, несомненно, прокляла тот день, когда добровольно вызвалась помочь в организации и проведении “Уорлдфеста” — десятидневного кинофестиваля, который проходил в Чарлстоне каждый ноябрь. Отчет об этом мероприятии, сопровождавшийся групповым снимком организаторов и благотворителей, и попался на глаза Бобби.
Во время допроса Бобби сказал об этом так:
— Я просто не поверил своим глазам, когда узнал Юджин на фотографии в газете. Мне пришлось дважды прочитать подпись под снимком, прежде чем я сообразил, что она, должно быть, переменила фамилию. Разыскать ее адрес в телефонной книге не составляло уже никакого труда. Однажды утром я приехал к ее дому и убедился, что доктор Ю. Кэрти и есть крошка Юджин, с которой мы столько лет не виделись!
— До тех пор, пока Бобби не увидел этой статьи, он даже не знал, что его сестра живет в Чарлстоне. Почти двадцать пять лет она скрывалась от него под чужой фамилией!
— И ты веришь, что она была ни в чем не виновата?
— Да, верю!
— Но, Хэммонд, неужели ты собираешься отрицать, что Юджин Кэрти была самой настоящей проституткой? Возможно, вначале Бобби действительно подтолкнул ее на эту дорожку, но вскоре она, что называется, вошла во вкус и…
— Господи, Стефи, послушай, что ты городишь! Ведь ей было всего тринадцать!
— Значит, она была малолетней проституткой, только и всего.
— Она не была проституткой, Стефи!
— Интересно, как еще можно назвать женщину, которая оказывает сексуальные услуги за деньги? Ведь ты юрист, Хэммонд. Разве это не самое правильное определение проститутки?
— Ну что вы как дети прямо… — Это негромкое, но исполненное сарказма замечание Смайлоу положило конец их яростной пикировке. Некоторое время Хэммонд и Стефи еще мерили друг друга неприязненными взглядами, но молчали, и Смайлоу воспользовался паузой, чтобы подвести некоторые итоги.
— Хватит, Хэммонд, перейдем к делу, — сказал Смайлоу, собирая разбросанные по столу документы в папку и протягивая их Хэммонду. — Здесь достаточно материалов для большого жюри. Оно собирается в следующий четверг.
— Я знаю, когда собирается большое жюри, — огрызнулся Хэммонд. — Но у меня запланировано представление еще нескольких дел. Неужели нельзя подождать до следующего заседания? К чему такая спешка, Смайлоу?
Смайлоу изумленно воззрился на него.
— Подождать?! Но ведь в следующий раз большое жюри соберется только через месяц! — Он с самым саркастическим видом покачал головой. — Или мы со Стефи должны объяснить тебе, насколько это важное и срочное дело?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
