Вся станичная общественно-деловая жизнь протекала на этой улице.
На китайской стороне против Черняева стоял поселок с преимущественно японским женским населением, состоявший почти целиком из «чайных домиков», посетители которых меньше всего искали чая. Между двумя берегами то и дело шныряли лодки, везя «за границу» искателей женской ласки и иных удовольствий и возвращая обратно далеко не всех.
Тараканов пробыл в станице три дня и три ночи. Они с Бамбуком обошли все трактиры и чайные, посетили все синематографы, побывали во всех местных «отелях», ездили и на противоположный берег, гуляли там рядом с «чайными домиками» и чуть не заглядывали к ним в окна. На четвертый день Осип Григорьевич, уже склонявшийся к мысли, что затеянное им предприятие не что иное, как авантюра, все же решил продолжить путешествие и отправился на пристань за билетами. Отстояв полчаса в очереди, коллежский секретарь протянул в будку-кассу деньги и попросил два третьих класса до Бекетовского. Получив билеты и сдачу, он, пересчитывая на ходу монеты, пошел к поджидавшему его Бамбуку.
– Ты куды лезешь? – донеслось от кассы.
Осип Григорьевич обернулся и увидел, что к окошку кассы пробирается крепыш в сером пиджаке и с огромной черной бородой.
– Куды без очереди прешь, говорю? – повторил вопрос плюгавый мужичонка, в картузе с надорванным козырьком, в онучах и лаптях.
Бородатый, не удостоив мужичка ответом, ударил того в челюсть. А когда мужичок упал на руки стоявших сзади, не обращая больше ни на кого внимания, повернулся к кассе и произнес:
– Один во второй класс, до Благовещенска.
Перед глазами Осипа Григорьевича промелькнула сцена в Обществе приказчиков: он вспомнил, как Богомолец кричал на Копытина, а какой-то тип в сером пиджаке насильно усадил его на стул.
Тараканов поманил к себе Бамбука, прошептал ему что-то на ухо и встал в конец очереди.
За бородачом следили, сменяя друг друга: на верхнюю палубу им хода не было, поэтому на каждой остановке стояли у сходень, высматривая, не сойдет ли их знакомец на берег раньше времени. Но «серый пиджак» доехал до самого Благовещенска. На городской пристани он взял извозчика и поехал на Зейскую пристань, где купил билет на пароход «Быстрый», отходящий в Зею через сутки, и поселился там в качестве пассажира. Оставив Бамбука на пристани, Тараканов поспешил в сыскное отделение.
– Наконец-то! – обрадовался, увидев его, Колмаков. – Я уже две телеграммы вам дал – в Черняево и даже в Джалинду, а от вас ни звука.
После того как Тараканов рассказал про встречу с «серым пиджаком», Колмаков надолго задумался.
– А ведь они конвой грабануть хотят! – наконец сказал он.
– Какой конвой?
– А тот, который с приисков золотишко в город доставляет. – Начальник сыскного отделения стал объяснять: – Зейские приисковики примерно раз в месяц отправляют в Благовещенск конвой, который везет несколько пудов золота. Благодаря нашим заботам, Рохлин остался совсем без денег и, прежде чем уйти в Россию, намеревается поправить свое материальное положение.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно. Или вы думаете, что его приятель завязал с преступным прошлым и решил поступить на место золотодобытчика?
– Раз Рохлин собрался конвой грабить, значит, он непременно должен в городе объявиться, чтобы на пароход по Зее сесть! Надобно устроить непрерывное дежурство на пристани.
– И вовсе ему не надо в Благовещенск ехать, – перебил Тараканова Лука Дмитриевич.
– Как так?
– Вот смотрите. – Он указал на карту. – Это станица Черняево, где вы встретили подельника Рохлина, а это город Зея-Пристань. Если ехать из Черняева до Зеи по рекам, то это две тыщи верст, но между этими населенными пунктами существует и другой путь – по суше. И он намного короче, всего сто пятьдесят верст. Летом срочные грузы из России именно так и возят – посуху. Я уверен, что этим путем Рохлин и пойдет.
– А зачем тогда бородатый в Благовещенск поперся?
– А черт его знает! Может, связаться с кем хотел, может, прихватить чего в дорогу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Как нам их в таком случае взять?
– Прежде всего надобно узнать дату отправки конвоя. Ну а потом устроить засаду.
– Где именно? Зея велика.
– Велика-то велика, да не очень. Дело в том, что лодки с золотом плывут от приисков только до города Зея-Пристань, тут песок и самородки перегружают на пароход, откуда этот груз забрать много труднее. В то же время и далеко от жилых мест они грабить не станут – ведь после гранда путь по реке им будет закрыт, придется идти посуху, по тайге. А долго тащить десяток пудов золота через тайгу занятие, я вам скажу, не самое приятное. К тому же у местных обитателей они за песочек без всякого труда получат и кров, и стол. А далеко от жилых мест им самим придется добывать пропитание. Получается, гранд мастырить они будут вот здесь. – Колмаков нарисовал на карте овал, внизу которого помещался город Зея-Пристань. – Я сегодня пройдусь по управлениям всех золотодобывающих компаний и узнаю, которая из них в ближайшее время отправляет конвой. Потом мы скрытно переправимся поближе к прииску, дождемся, когда конвой проплывет мимо, и последуем за ним в нескольких сотнях саженей, так, чтобы нас не было видно, но в то же время мы и с помощью не опоздали бы.
– Мы? Вас же полицмейстер не отпускает?
– Да пошел он к… – Колмаков выругался. – Чтобы я из-за этого дурака такое дело пропустил! Раз знакомец ваш приплыл, значит, гранду быть скоро.
Тараканов кивнул, а потом спросил:
– Постойте! А как же те, что в лодке, они что, о налете знать не будут?
– Нет конечно, если рассказать о гранде охране, то слух о нашей облаве по всей Зее пойдет. Все будем держать в строжайшем секрете.
– А нападут они с винтовками?
– Ну не с револьверами же! С берега до лодки из револьвера не достанешь.
– Получается, мы конвой под пули подставим?
– Осип Григорьевич! Стражники жалованье получают за то, чтобы под пули подставляться, и преотличное жалованье!
Тараканов упер взгляд в пол:
– Все равно, это как-то не по-человечески. Как овец на закланье. Вот что: я с конвоем поплыву как новенький стражник. А когда мы от прииска отплывем и опасаться чужих ушей уже не надо будет, я им все и расскажу.
– Ты дурак, что ли? – закричал Колмаков, переходя на «ты». – Они одним залпом лодку так изрешетят, что на ней никого в живых не останется! У нас тут зимой с военного склада пулемет пропал. А если у них этот пулемет?
– Кто предупрежден, тот вооружен. Бог даст, не убьют, а убьют, значит, планида у меня такая.
– Зачем тебе это, Ося? – тихо спросил коллежский регистратор.
Тараканов пожал плечами:
– Если я туда не полезу, я потом спать плохо стану. А поспать я люблю. Где тут форму стражника можно купить?
Колмыков пристально на него посмотрел:
– Форму я тебе одолжу, я ведь стражником службу по полиции начинал, мундир до сих пор в шкапу висит. Айда ко мне в гости.
Глава 5
Июнь перевалил за половину, начинался сезон дождей. Днем реомюр показывал 25 градусов[53], но к вечеру температура воздуха опускалась до 12. От мошки не спасал даже накомарник. Лодки плыли вниз по течению Зеи уже второй день, и второй день Тараканов не спал. И причиной тому были не мошка, не ночной холод, а страх – липкий, пронимающий душу, ежесекундный ужас. Однако виду, что боится, Осип Григорьевич не подавал, вернее, ему казалось, что никто его страха не замечает. Но едва после первой ночи забрезжил рассвет, к нему на корму протиснулся приисковый урядник:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Вы бы ночью спали, ваше благородие, ночью они нападать не станут – в темноте стрелять трудно, да и груз можно потерять. Они днем нападут, помяните мое слово.
Но Тараканов уснуть не мог. Чуть только дремота начинала туманить голову, ему чудился бородач в сером пиджаке, сидящий за пулеметом. Осип Григорьевич тряс головой и начинал пристально вглядываться в ночную тьму.
