Табурет закачался сильнее. Саймон вертел в руках пластиковую вилку, сгибая ее и наблюдая, как черенок возвращается в исходное положение.
– Значит, нам нужна информация. Проверенная, с подписями, печатями. Хорошо бы еще с образцами и пленным в кандалах…
Он застыл и уставился на Назара.
– Стоп. Ты же должен помнить переход до лаборатории! Или я что-то путаю?
Бородач развел руками, улыбка стала грустной.
– Мне помог бежать… один сотрудник. Позже я называл его отцом; кажется, ему нравилось. Он объяснял мне устройство мира, учил базовым понятиям… Сложным тоже. Но еще у него оказались проблемы со здоровьем, а лекарства я добывать не мог – на Эрец-Кохавим колония маленькая, денег не заработаешь, красть не хотелось.
Отдав окончательно опустевший поднос подлетевшему дрону, Назар уставился куда-то на собственные колени. Голос его стал глухим и сдавленным.
– Поэтому мы с ним договорились, что надо частично стереть мне память. Потом. Когда он почувствует, что уходит. Мои… братья постарались при побеге, разрушив все, что смогли. Но отыскать то место, восстановить его – даже случайно! – не должен был никто.
Борода задрожала. Магда придвинулась ближе и обняла за плечи. Саймон не знал, на чем остановить взгляд, не представлял, что сказать. У него тоже сдавливало горло и мутнело в глазах.
– А когда день настал, я пришел в себя после процедуры и уже многого не помнил. Рядом с домом стоял бот Фогельзанга. Они… забрали тело. И сказали, что отец попросил приютить меня. Оказывается, он знал их когда-то. Все поверили, что я действительно его сын. Самый настоящий человек.
Почувствовав, что нервы, сдающие второй раз за день, – это перебор, Саймон вдруг четко понял, как следует поступить. Он залез в меню смарта, немного там повозился, затем скомандовал:
– Так, слушай меня. Все отключаемся. Вглухую, полный ноль. Да, и питание тоже. Нас не должны засечь ни под каким диапазоном.
– Засечь где? – опасливо уточнила девушка. – Мне, конечно, нравятся решительные мужики, но, может, ты скажешь?..
Лоцман мотнул головой. Он уже чувствовал цель, оставалось лишь сделать шаг. Убедившись, что его призыву вняли, Саймон схватил соседей за плечи…
Они вышли из перехода в живую тишину. Поскрипывали корабельные сосны, шелестели березы, где-то вдалеке предупредительно звякнул велосипед. Между парой архаичных деревянных домиков, выкрашенных один в грязно-коричневый, а другой – в насыщенно-синий цвет, лежала узкая полоса настоящего асфальта. Из-за угла, подпертого будкой с кириллической надписью «ГАЗ ПРОПАН», выбежала полосатая кошка. Посмотрела на незваных гостей, высокомерно задрала хвост и скрылась в ближайшей клумбе.
– Где мы? Ворчун, ты уверен, что не дал маху?
Озиралась Магда с интересом. Даже подошла к ближнему из домов, провела пальцами по доскам обшивки, удивленно уставилась на хлопья отставшей краски. Назар тоже крутил головой, но держался скромнее и ничего не трогал. Саймон выдержал паузу и театрально развел руками:
– Добро пожаловать на родину человечества! Земля как она есть.
– Мне казалось, тут должно быть как-то… потехнологичнее, – девушка хмыкнула и принялась вытирать налипшее об комбез. – Даже в самых отсталых колониях…
– Мы не в колонии, – мягко перебил лоцман. – Мы на Земле. А Земля – это не только техника, флот и большие деньги. Прямо сейчас мы находимся в одной из исторических зон – в Курортном районе старого Санкт-Петербурга. Здесь все восстановлено до состояния восьмидесятых годов двадцатого века и по возможности законсервировано. Можно сказать, тут у них огромный музей, отреставрированный по цифрокопиям фотографий, редких кинопленок и еще более редких записей из подлинных бумажных дневников.
– Санкт-Петербург… – Назар наморщил лоб. – Бывшая столица Российской Федерации?
– Очень недолго, – поправил Саймон, – ровно до Большого Блэкаута и Большого Объединения. Хотя у русских это стало чуть ли не национальным хобби: перетаскивать столицу из Москвы в Петербург и обратно. Мы же сейчас в поселке Песочный. Интересное место со своей историей… Кстати!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он сверился с механическими часами, висевшими на углу дома, и энергично поманил спутников рукой.
– Еще пара минут – и будет любопытно.
Троица обогнула коричневый дом. Мимо проехал услышанный еще издалека велосипедист, вежливо приподнял шляпу. Транспорт и наряд у него выглядели такими же древними, как и постройки вокруг.
– Одно из условий постоянного проживания в исторической зоне, – шепнул лоцман, – соблюдение аутентичности. Не поверите, сколько находится желающих. Многие даже смартами не пользуются, чтобы не терять чувства эпохи, так что нам не удивятся. Но я не это хотел… О, вот! Надо же, и расписание не изменилось.
На самом деле уже некоторое время из-за дальних домов доносился гулкий, пульсирующий шум, похожий на сердитое дыхание опаздывающего бегуна. Но буквально пару секунд назад в дыхании появились железные, лязгающие нотки. Еще через мгновение в просвете дороги, залитой все тем же старинным асфальтом, неспешно, величаво прогромыхало нечто темное, зеленое с черным, полускрытое дымом и паром. У Магды медленно отвисла челюсть.
– Паровоз! Нет, вы видели? Паровоз же! Нам про такие в школе… Ja pierdolę[128], настоящий паровоз! Merde[129], мне никто, никто не поверит! – Она вдруг запнулась и посмотрела на Саймона с подозрением. – Подожди, но разве в конце двадцатого века еще пользовались паровой тягой?
– Ходят споры, – уклончиво ответил лоцман. – В любом случае туристам нравится. Тебе же понравилось? Вот. Думаю, в подобных случаях строгая историческая достоверность может слегка подвинуться.
– Красивенько, – вздохнул более сдержанный Назар. Впрочем, его глаза тоже искрились от восторга. – Но, как я понимаю, обратного рейса мы не дождемся?
– Увы, нет. Конечная у поезда нескоро. И мы сюда изначально шли не за этим. – Саймон ободряюще улыбнулся и подмигнул. – Просто я не мог не показать.
Он развернулся и направился к синему домику. Поднялся на невысокое крыльцо, потянул за ручку тяжелой, собранной из толстых досок двери, тщательно вытер обувь о вязаный половик. По скрипучей, крутой, выкрашенной в темно-бордовый цвет лестнице поднялся на второй этаж, кивком поприветствовал женщину с высокой, неестественно завитой прической.
– Здравствуйте. Я бы хотел заказать междугороднюю связь.
– Кабинка номер три, – та тоже кивнула, очевидно стараясь, чтобы конструкция на голове не рухнула набок. – Код знаете? Если что, на столике справочник.
– Код чего? – зашипела в спину Магда, когда Саймон устремился к матовой стеклянной дверце, украшенной заветной цифрой. – Какая еще в culo[130] связь? Это что, и есть твой великий план? Секретный канал данных в музее?
– Секретнее некуда, – буркнул лоцман, загоняя остальных внутрь. – Им уже лет двести как никто не пользуется. Кроме тех, кто в курсе.
На невысоком полированном столике в откровенно тесной кабинке стоял аппарат, при виде которого у Назара поднялись брови. Магда вознамерилась решительно требовать объяснений, но Саймон сделал страшное лицо. Он поднял изогнутую трубку, соединенную с основным корпусом витым кабелем, зачем-то покрутил диск на передней панели, прислушался к монотонным гудкам. Затем негромко сказал в пустоту:
– Алло, Кирилл? Это Саймон. Мне нужно с вами кое-что обсудить.
Часть 3
Земля
Глава 1
Застать Кирилла Мягкова в собственном кабинете – задача не из простых. «Серый кардинал» Фишеров постоянно перемещался в пространстве, предпочитая личные контакты сетевому общению. Впрочем, даже такому человеку иногда требовалось замереть, подобно пауку в засаде, и усвоить очередную плотную информационную сводку. Тогда он без колебаний устраивался в полутьме за рабочим столом, открывал масштабный интерфейс, могущий с непривычки вызвать головокружение, и работал. Неторопливо, деловито, эффективно.
