— Черт!
— Не волнуйтесь, господин главный инженер, у нас отличные связи.
Оказывается, любимый ученик Мертвого умеет шутить!
Ганза хмыкнул.
— Как долго продлится путешествие?
— Никто не знает, поскольку это зависит от многих факторов. Но Станцию мы сможем запустить только после возвращения Патриции. — Щеглов посмотрел на часы: — Надеюсь, мы продержимся.
— А этот камень и есть обещанный вами стабилизатор, который удержит энергетический столб? — лохматый кивнул на алтарь.
— Совершенно верно.
— Не верится.
— Скоро вы сами во всем убедитесь, господин главный инженер. — Щеглов помолчал. — Штурм начался, Чайка неподалеку. Согласно плану вы должны встретить его лично.
Где-то между вторым и третьим периметром и в тот самый момент, когда туда, возможно, прилетят крылатые ракеты. Или спрыгнут десантники. Или прорвется толпа «зеленых»…
Ганза поежился.
— Не волнуйтесь, господин главный инженер, вас будут сопровождать прекрасно обученные профессионалы, а маршрут тщательно продуман. Вам ничего не грозит.
— Я понимаю… — промямлил Ганза.
На самом деле гения волновали не столько ракеты или вражеские солдаты, сколько сопровождающие его «обученные», мать их, профессионалы. Ганза понимал, что в случае непредвиденных обстоятельств именно они пустят ему пулю в голову. Они, а не вражеские десантники.
И Мишенька догадался, что тревожит лохматого. Квадратные стекла очков блеснули, на губах заиграла легкая усмешка.
— Видите моих телохранителей, господин главный инженер?
Ганза машинально повернул голову и посмотрел на двух здоровяков, застывших у дверей Оперативного центра.
— Да, разумеется.
— В отношении меня существуют аналогичные инструкции, господин главный инженер: если Станция падет, все, кто владеет информацией, будут убиты.
— Даже вы? — Ганза растерялся. — Но как…
— Идите встречайте Чайку, господин главный инженер, — ровно закончил Мишенька. — У нас чертовски много дел и чертовски мало времени.
* * *
Территория: нейтральные воды.
Баренцево море.
Авианосец «Зенг Хе».
Точка невозвращения
Приказы от политического руководства адмиралы получили практически одновременно, с разницей в пять минут. И приказы эти оказались одинаковыми.
«Действовать по плану „Северный орел“».
Точка.
К чему лишние слова, если все давно решено и обговорено? Если лучшие штабные офицеры проработали каждую деталь совместной атаки на Станцию? Если цели ракетного удара определены, а время отправки первых штурмовых команд выверено до секунды?
План «Северный орел». Отмашка дана.
Техники торопливо поднимали на палубу тяжелые вертолеты, десантники нетерпеливо переминались, ожидая приказа к началу посадки.
— Атакуем, товарищ адмирал?
— Атакуем, — кивнул Бодуань. — Наконец-то настоящее дело.
Как и любой вояка, старый адмирал боялся только одного: что в последний момент политиканы уломают верхолазов и тщательно подготовленный штурм сорвется. А потому сейчас чувствовал себя как никогда хорошо.
Война!
С палубы подошедших неделю назад авианосцев «Неру» и «Ахмет Керим» один за другим поднимались истребители. Отрезать проклятого Мертвого от спутников не получилось, на Станции уже знают о начале операции, и самолетам предстояло обеспечить господство в воздухе. Ликвидировать те истребители противника, которые успеют подняться.
— Спутниковая разведка докладывает, что к Станции приближаются вертолеты русских. По нашим оценкам, два десантно-штурмовых полка.
— Отлично!
— Отлично? — удивился Ли.
— Ракетный удар не сможет уничтожить всех защитников Станции, так что лишнее мясо на передовой не помешает. — Бодуань усмехнулся. — Два полка русских существенно снизят наши потери.
Тем временем первый вертолет оторвался от палубы и направился к берегу. За ним последовал второй, третий… А в небе уже виднелись машины индусов, европейцев и вудуистов.
Флотилия отправила десант. А вскоре ударит ракетами, с таким расчетом, чтобы последняя из них взорвалась за три минуты до появления у Станции вертолетов с солдатами.
План «Северный орел» был продуман до мелочей.
* * *
Территория: Россия.
Научно-исследовательский полигон «Науком» № 13.
Кодовое обозначение — «Станция».
Хаосовершенство
Второй периметр продержался дольше, но все равно пал.
Три ряда колючей проволоки, ежи, ров, беспощадные струи водометов, облака слезоточивого газа, свето-шумовые гранаты, «липучка» и плотный огонь из травматического оружия — ничто не могло остановить разгоряченных фанатиков.
На первом периметре толпа поредела несильно, ко второй линии подошла разогнавшаяся, видевшая бегство безов, а потому — неудержимая.
Первые ряды споткнулись на рву — задние продолжали напирать. Первые врезались в колючую проволоку — задние продолжали напирать. Первые легли под выстрелами, упали в склеенной одежде, хлебнули холодной воды, оглохли и ослепли — задние продолжали напирать.
Не штурм, совсем не штурм, а тупое движение позабывшего об инстинкте самосохранения стада, остановить которое можно только кровью.
При строительстве Станции были предусмотрены три Оперативных центра, в каждом из которых мог быть развернут штаб коменданта. Один находился в Теплом Доме и считался основным — именно из него осуществлялось повседневное управление. Второй, резервный, обустроили в зарытом под штаб-квартирой СБА бункере, способном выдержать прямое попадание ядерной бомбы. Однако Мишенька выбрал третий, находящийся в Главном Энергоблоке и объединенный с Центром управления Станцией. Выбрал потому, что хотел своими глазами наблюдать идущую в купольном зале церемонию, однако в настоящий момент был полностью сосредоточен на поступающих докладах.
— Пять минут до высадки русских!
Транспортные вертолеты противника — простые точки на мониторе — стремительно приближались к первой линии обороны. Данные радара дублировала прямая трансляция со спутника, но и без этой информации было ясно, что русские «толстяки» выбросят десант там, где фанатики из «Остановим Ад!» разнесли железнодорожные ворота. Подлетать ближе не рискнут.
— Атакуем? — негромко спросил Прохоров. — Они идут без прикрытия, наши истребители перещелкают их, как уток.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
