Рокоссовский согласился с этим выводом, обещал помочь разведать глубину вражеской обороны силами фронтовой разведки. Попрощавшись, он уехал.
Впервые за много дней одолела усталость. Глебов сочувственно сказал:
— Отдохните, Павел Иванович. А мы тем временем подготовим свои соображения.
Часа через три пришел Радецкий с наградными листами на товарищей, представленных к званию Героя Советского Союза за подвиги при форсировании Днепра.
Он знал, чем поднять жизненный тонус. Сели вместе и стали разбираться. Славные люди! Воскресли картины недавних боев, в которых столько было беззаветной преданности Родине и высокого воинского мастерства. 183 человека представляла 65-я к званию Героя. Цвет армии. Живое свидетельство ее зрелости. Тут были люди, уже знакомые читателю, — Василий Швец, Федор Рогозин, Василий Тарасенко и другие наши знаменитые саперы. Был прославленный командир полка Иван Бахметьев и его заместитель по политчасти Александр Сидоров, возглавивший первую десантную группу; был несгибаемый комбат Иван Кулешов и его боевой друг артиллерист Виктор Бутылкин…
К сожалению, лишь о немногих товарищах удалось рассказать по ходу боевых действий, хотя каждый подвиг настоятельно требует описания.
18-й корпус представлял к званию Героя Советского Союза капитана Филиппа Алексеевича Потапенко.
— Этого офицера хорошо знаю, — сказал Радецкий. — Харьковчанин. Волевой, смелый. Он был в двести тридцать седьмом полку начхимом. При встрече на Десне просил: «Помогите перейти на командную должность. Сижу в тылу, когда все наступают. А ведь я коммунист. Хочу быть впереди». Тогда я подсказал командиру дивизии: если достоин, уважьте просьбу. Уважили.
Как заместитель командира батальона, Потапенко геройски проявил себя на плацдарме. Десять контратак отражено под его командованием. Сам был тяжело ранен, но до подхода главных сил продолжал руководить боем.
Гвардии капитан Петр Алексеевич Чудинов, командир батареи 279-го артполка, представлен к награде посмертно. Тоже коммунист. Сибиряк, из села Баево, Алтайского края.
Радецкий читал наградной лист, и перед нами, будто живой, возникал образ этого бесстрашного офицера. «23 октября противник вновь перешел в контратаку. Пехоты у нас оставалось мало. Чудинов вытянул орудия батареи прямо в передовую цепь стрелкового батальона. Прямой наводкой артиллеристы расстреливали немецкие танки «тигр». На левом фланге фашистам удалось ворваться в наши окопы. Немцы захватили одно орудие и стали его разворачивать, чтобы бить вдоль наших окопов. Увидев это, Чудинов повел всех ящичных, ездовых, телефонистов в атаку. С возгласом «ура!» он первым бросился на врага. Орудие отбито, но капитан смертельно ранен. Ценой своей жизни он спас стрелковый батальон от разгрома и помог ему удержать занятые позиции».
Нельзя было без волнения думать об этом подвиге. Таким людям надо ставить памятники вечной славы!
— «Гвардии рядовой Семен Антонович Воликов, разведчик-наблюдатель двести третьего гвардейского гаубичного артиллерийского полка, — зачитывал Николай Антонович. Русский, бывший рабочий Тарасовского зерносовхоза, Ростовской области, комсомолец, тысяча девятьсот двадцать третьего года рождения…» Понимаешь, он получит Золотую Звезду в год своего двадцатилетия!.. Но тут расходятся мнения. Командир полка Вахрамеев и командир бригады Телегин представляют его к званию Героя, а товарищ Веский делает заключение: «Достоин ордена Красного Знамени».
— Почему?
— Я спрашивал. Нельзя, говорит, всех Героями делать.
— Делать? Что за аргумент! Люди становятся героями. Прочти, что о нем написано.
— Слушай. «Вместе со штурмующими частями шестьдесят девятой стрелковой дивизии Воликов первым форсировал Днепр. Достигнув правого берега, в рукопашной схватке уничтожил семь фашистов. Продвинувшись вперед, занял наблюдательный пункт, откуда вел разведку и обнаружил три артиллерийские батареи и пять станковых пулеметов противника. Связь с огневыми позициями полка нарушилась. — Да, помню, комдив докладывал об этом!.. — Радиостанция разбита. С разрешения пехотного командира Воликов переплыл Днепр, передал данные командиру полка и вновь возвратился на правый берег. Плыл на полуразбитой ледке, под огнем врага. В дальнейшем он обнаружил три вражеские батареи и корректировал огонь своего полка. Батареи были уничтожены».
— Геройский подвиг!
— Заслуженно представлен к званию Героя. Поскупился Веский. Не примем во внимание его мнение?
— Не примем. Подписывай! Сорок восемь героев воспитали командиры я политработники 69-й Краснознаменной Севской стрелковой дивизии. У командования корпуса и Военного совета армии было единое мнение, что сам комдив заслужил высокое звание Героя Советского Союза. Не знаю, насколько удался автору этих строк замысел, а хотелось, вспоминая деятельность Ивана Александровича Кузовкована должности комдива 69-й, показать офицера-коммуниста с характером, активным до «строптивости», горячо любящего военное дело и знающего в нем толк. Днепр был для 69-й венцом. А раньше, начиная с Севска, — упорное восхождение к этому выдающемуся подвигу. На каждом рубеже дивизия делалась лучше, организованнее, собраннее, формируя в себе качества идущей впереди. В свое время М. И. Драгомиров писал:
«Велика и почетна роль офицера, и тягость ее не всякому под силу. Служить так, чтобы к концу службы офицер мог сказать: «Много людей прошло через мои руки и мало было среди них таких, которые от того не стали лучше, развитее, пригоднее для всякого дела…» Думаю, что все сослуживцы И. А. Кузовкова отнесут к нему эти слова.
…Радецкий, сидя рядом, читал вслух составленную в 18-м корпусе реляцию на комдива. Она начиналась скупыми данными, для которых работники отделов кадров придумали подходящее название — «объективка».
«Рождения 1903 года, русский, уроженец города Борисоглебска. В Красной Армии с 1923 года, член ВКП(б) с 1926 года…»
Данные эти, конечно, нужны. Но в них не видишь субъективного пути, всех жизненных трудностей, в которых начинается закалка человеческого характера.
Кузовков был сыном железнодорожника. Сыпняк унес отца и мать. Шестнадцатилетний Иван остался кормильцем большой семьи — семеро малолетних братьев и сестер. Он тянул их как мог. Борисоглебск — не промышленный город, заработки случайные. Троих упросил принять в детдом. Зима 1919 года. Голод. Нужда заставила заниматься извозом. Летом огородничал. Так продержался до 1923 года. За это время двое умерли от голода. Одного брата определил в лесную школу, самую младшую сестру взяли родные. Сам подался в армию — добровольцем в 49-й полк 9-й кавдивизии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
