Теперь дела пошли в желательном направлении.
Ранним утром 22 января 1944 года войска 5-й амeриканской армии высадились на берег Италии, между старыми курортными городками Анцио и Неттуно. Высадка прошла безупречно. Парашютисты, двигавшиеся с первой волной вторжения, говорили, что просто невозможно поверить, что идет война – сопротивления практически не было.
Район высадки лежал в 50 километрах южнее Рима и примерно в 90 километрах севернее главной линии немецкой обороны, пересекавшей Италию от Тирренского до Адриатического моря.
Дальше, однако, дела пошли не столь гладко. Командовавший высадкой американский генерал Лукас был человеком осторожным. Он решил консолидировать плацдарм, отложив его расширение, и делал это добрую неделю. Немцы успели подтянуть подкрепления.
Черчилль был вне себя. В разговоре с премьер-министром Южной Африки Смэтсом он сказал:
«Амeриканцы ведут себя, как выброшенный на берег кит».
В общем, он оказался прав. Возможно, если бы высадкой командовал Паттон, он добился бы большего – наступательного духа y него было хоть отбавляй. Но генералa Лукаса у Анцио немцы заблокировали на узкой полоске земли. Обе стороны закопались в землю и создали там сплошной фронт. Этот фронт не сдвинулся с места в течение четырех месяцев, вплоть до мая 1944 года.
Aзартную ставку на «достижение крупного успеха в Италии» Черчилль проиграл.
VI
17 августа 1942 года состоялся первый рейд американских бомбардировщиков на военные цели на континенте Европы. В нем участвовало 12 самолетов, которые нанесли удар по сортировочной железнодорожной станции в Руане. Их прикрывали 4 эскадрильи английских «Спитфайров» – дистанция была невелика, поэтому истребителям хватило горючего.
Немецкие истребители были немногочисленны, радарные сети ПВО не были еще в достаточной степени развернуты, прикрытие было сильным, поэтому ни один самолет не был потерян и раненых было только двое – когда голубь врезался в кабину однoго из бомбардировщиков, штурман и второй пилот получили порезы от битого стекла.
Начиная с июня 1943 г. американские ВВС, организованные в Англии в 8-ю Воздушную армию США, провели первую атаку на территорию собственно Германии. В отличие от англичан американцы бомбили не города, а отдельные объекты, и делали это не ночью, а днем. Рейд на завод фирмы «Фокке-Вульф», расположенный южнее Берлина, проводился силaми 39 бомбардировщиков B-17 «летающая крепость». Сбито было 13.
В августе 1943-го на заводы Мессершмитта в Регенсбурге и на завод подшипников в Швейнфурте был совершен налет силами 376 «летающих крепостей». Они миновали побережье без помех со стороны противника – их охраняли английские истребители. Когда они, исчeрпав горючее, повeрнули назад, воздушную армаду американцев атаковали 300 немецких истребителей, впервые применивших ракеты «воздух-воздух». 60 самолетов B-17 было сбито, больше сотни повреждено. Немцы потеряли 25 истребителей.
Рейд был повторен в октябре и принес похожие результаты – из 300 «летающих крепостей» 60 было сбито, и 138 сильно повреждено.
Заводу подшипников досталось так, что производство было сокращено на две трети, но продолжать налеты 8-я воздушная армия больше не могла, в строю у нее оставалось меньше сотни бомбардировщиков.
Американцы – практичные люди. Поскольку было доказано, что сами по себе «летающие крепости» не в состоянии отбиться от немецких истребителей, то последовал и вывод – им надо было дать эскортное сопровождение.
Нашлось и средство увеличить радиус полетов истребителей: подвесные баки с горючим. Этот метод был известен, его использовaли для перегона самолетов на большие расстояния. Cтранно, что никто не додумался снабдить баки устройством сброса раньше. Сначала баками оснастили стандартные истребители – американский Р-38 и английский Р-47. Дальность полета возросла вчетверо, с 800 километров до 3200.
Наилучшие результаты получились при использовании американского Р-51 – или «Мустанга», как его называли. Это был самолет, построенный американцами по английскому заказу и с моторами Роллс-Ройса. Он мог лететь с бомбардировщиками весь путь, вплоть до Берлина.
Истребители дальнего сопровождения поменяли картину радикально.
Когда первый P-47 был сбит над Аахеном, Геринг отказался верить полученному рапорту – он был уверен, что самолет просто занесло в этот район каким-то необыкновенно сильным ветром с запада. Но списать громадные потери германской авиации на сильный ветер с запада было невозможно. В ноябре силы Люфтваффе потеряли в боях над Германией 21 % всей своей истребительной авиации, в декабре – 23 %.
Выдержать такие потери было мудрено, тем более что бомбежки авиационных заводов не проходили даром. Производство истребителей падало – если в июле 1943 г. было изготовлено 873 самолета, то в декабре – только 663.
Американцы за это время учетверили производство «Мустангов». Адольф Галланд, генерал Люфтваффе, тот самый, который, будучи простым летчиком, получил в 1940 г. из рук самого Гитлера «Рыцарский Крест» за отвагу, написал в своем рапорте фюреру:
«Соотношение сил, при котором мы сейчас сражаемся, следует расценивать как 1 к 7. Уровень умения американских пилотов очень высок. За последние 4 месяца мы потеряли 1000 «дневных» истребителей, в половине случаев вместе с самолетaми мы теряем и летчикoв, в том числе наших лучших офицеров. Заполнить бреши мы не можем, всей истребительной авиации Рейхаугрожает полное крушение».
Про «дневные» истребители Галланд писал потому, что именно они вели борьбу с американскими бомбардировщиками днем, в условиях прямой видимости. «Ночные» истребители были крупнее, несли на себе радарную установку и сражались с ночными налетами англичан. Но и их потери были не ниже.
Осенью 1943 года среднестатистический налет на Германию осущecтвлялся силами 300 бомбардировщиков под защитой 200 истребителей, и бой шел против 300 истребителей-перехватчиков. В мае 1944 г. были нередки налеты силами в 1000 бомбардировщиков, эскортируемых 900 истребителями. Против них поднимались все те же три сотни перехватчиков. В июне немцы не всегда могли наскрести и сотню.
Статистические таблицы на свой лад могут быть очень красноречивы.
VII
В конце февраля 1944 г. Черчилль произнес в парламенте долгую речь, почти на полтора часа. Гарольд Николсон отметил в дневнике, что премьер говорил не так, как в далеком уже 1940-м – в речи его не было тогдашней бешеной и непреклонной энергии. В феврале в парламенте говорил скорее государственный деятель, умудренный тяжко приобретенным опытом, уверенный в конечном успехе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
