драгоценности почти задаром. Чаще всего мы ошибались, но иногда удача улыбалась нам, хотя и не в сенсационном масштабе.
Однажды мы остановились перед целым развалом старья в картонных коробках, выстроенных в каре на прилавках. Продавец, поляк средних лет, со скучающим видом сидел в дальнем конце каре. В одной из коробок Игорь наткнулся среди так называемого мусора – потрепанных предметов за пару евро, предназначенных на выброс, если сегодня на них никто не позарится, – на наручные дамские часики. Браслет был усыпан стекляшками синего цвета. Взяв часики в руки и присмотревшись, мой муж застыл: часы и браслет были из золота 585-й пробы, а камни, вероятно, сапфирами. Оглянувшись на торговца, Игорь равнодушно спросил:
– Сколько?
– Семьсот пятьдесят евро, – так же равнодушно ответил владелец.
Чуда не произошло. Вещь в действительности можно было бы продать значительно дороже, но идти против принципов мы не стали, тем более что происхождение часов было темным. И, в отличие от профессиональных торговцев и коллекционеров, таких сумм мы при себе не держали.
* * *
Но случались и маленькие удачи (см. ил. 81, вкладка). Однажды на блошином рынке в Инсбруке Игорь нашел на прилавке торговца значками булавку для галстука, какие были популярны в Европе в XIX веке. На круглом крошечном значке диаметром 11 миллиметров изображен восхитительный женский профиль с цветком в развевающихся волосах. Длинная шея склонилась к птичке с расправленными крыльями на веточке. Сюжет и стилистика изображения были очень модны на рубеже XIX – ХX веков, в эпоху югендстиля. На обороте значка, под местом крепления длинной иглы, стоит проба – 800, которая ставилась на немецких серебряных изделиях с 1888 года. Торговец запросил за «значок» 1 евро. Так Игорь стал обладателем благородного мужского украшения более чем столетней давности за 70 рублей по тогдашнему курсу евро.
Аналогичный случай произошел со мной в Базеле летом 2017 года. Посетив после двухлетнего перерыва блошиный рынок, который нам очень нравился как ассортиментом товаров, так и атмосферой, я чуть ли не на первом прилавке увидела рядом со стопкой одежды кольцо с прорезным ажурным женским профилем в югендстиле. Пробы на кольце не было. Часть шинки утрачена. Продавщица легко рассталась со сломанным кольцом за один франк (в тот момент около 60 рублей). Несложная ремонтная работа превратила обломок ювелирного изделия в серебряный шедевр и одно из моих самых любимых украшений.
* * *
Вещи выступают хранителями историй, чаще всего нам, к сожалению, неизвестных. Ювелирные украшения не являются исключением из правил. Большинство драгоценностей с громкими историями давно утрачено. Они сгинули в пожарах и других стихийных бедствиях, были разграблены и переплавлены во время политических и социальных катаклизмов, погребены в забытых кладах и могилах, ушли на дно при кораблекрушениях. Следы некоторых из них хранят предания. О других не сохранилось даже памяти. Небольшое количество знаменитых украшений сохранилось в музеях.
Но есть и скромные украшения с громкой славой. К таким принадлежит гранатовый браслет, давший имя одному из самых известных произведений Александра Ивановича Куприна (1870–1938). Во времена написания повести (1910) украшения из граната были очень популярны среди девушек из небогатых семей, но не являлись символом статуса. Они были недороги, оправа чаще всего изготавливалась из сплава дупле, реже – из серебра.
В повести Куприна серебряный браслет середины XIX века, усыпанный гранатами (альмандинами), с крупным зеленым камнем (демантоидом или увароитом) в центре, является символом многолетней, чистой, неразделенной любви скромного чиновника к замужней княгине. Возвращение подарка к именинам княгини дарителю и угроза разоблачения со стороны ее мужа оборачиваются самоубийством влюбленного и горьким осознанием героиней несостоявшегося счастья.
В основе этой истории лежали реальные события, происшедшие в семье первой жены писателя. Ей же принадлежал гранатовый браслет, который теперь хранится в Пушкинском Доме. В Фейсбуке мне когда-то попадалась история, следов которой, к сожалению, больше не удалось найти. Согласно ей, не только в Санкт-Петербурге, но и в Европе есть пара гранатовых браслетов, претендующих на статус заглавного героя купринской повести. История «Гранатового браслета», во всяком случае в России, используется для продвижения эзотерических идей и ювелирной продукции[521].
* * *
Драгоценности на блошином рынке в основной массе анонимны. Их происхождение и прошлое продавцу в большинстве случаев неизвестны. Лишь однажды, на одном из берлинских блошиных рынков, мы стали свидетелями и участниками трогательной истории. Пожилая ухоженная немка стояла за маленьким столиком-прилавком, на котором было разложено несколько предметов собственного домашнего обихода: пара вазочек, салфеток, столовых приборов. Ближе к потенциальному покупателю была выставлена синяя пластиковая коробочка, в которой лежал милый янтарный кулон на серебряной цепочке. Мы с продавщицей разговорились. Украшение и прочие вещи были подарками умершего мужа. Предполагая, что после ее смерти они никому не будут нужны и окажутся на свалке, женщина не спеша, с чувством собственного достоинства, не гонясь за ценой, пристраивала следы своей жизни в добрые руки. Мы оказались среди тех, кому она доверила свои реликвии.
О других историях, скрывающихся за ювелирными предметами, виденными нами на блошиных рынках, мы можем только гадать, исходя из эпохи и стиля их создания, из сохранившихся или затертых дарственных надписей или из функционального назначения вещей. По опыту мы знаем, что кольцо с посаженными в ряд тремя камнями символизировало веру, надежду и любовь и, как правило, было подарком к помолвке. Что браслет, плетенный из человеческих волос, кулон с вложенным локоном и черная эмаль демонстрировали траур. А кольцо, украшенное миниатюрным портретом эмалью по золоту в распечатываемом конвертике, скорее всего повествует о красивой любви и долгой разлуке неизвестных нам молодых людей. Некоторые из этих историй рассказаны Игорем в других частях. Но существует несколько историй, сложившихся после приобретения нами ювелирных вещиц. О двух из них я хочу рассказать.
* * *
Одновременно с кукольной брошью Игорь приобрел в тюбингенской антикварной лавке булавку для галстука. Импульсом для этой покупки послужила история не приобретенной много лет назад в этом же городе старинной мужской галстучной заколки французского происхождения[522]. На этот раз он купил булавку в стиле ар-нуво из низкопробного золота в форме колеса диаметром 8 миллиметров с маленьким, 0,06 карата, сапфиром в центре. Заколка положила начало небольшому собранию в дюжину галстучных булавок. Игорь с удовольствием использовал ее в качестве украшения на лацкане пиджака.
Однажды Игорь ее потерял по пути на работу, куда мы на машине отправились вместе. Спохватился он почти сразу, не отойдя от машины и 300 метров. Вероятно, решили мы, ее выдернул ремень рюкзака, который Игорь надел, выходя из машины, тем более что булавка была без накручивающегося на нее фиксатора. Но поиски на пройденном маршруте и вокруг машины оказались безрезультатны.
По дороге домой, после работы, за рулем автомобиля, меня вдруг осенило: заколка могла не упасть на землю, а соскользнуть в нагрудный внешний карман пиджака. Молча и не отрывая глаз от дороги, я запустила правую руку в карман пиджака расстроенного мужа и движением фокусника выудила потерянную булавку. Сколько же было радости! Ведь второй раз такую уникальную вещь не найти, ее потеря была бы невосполнимой.
* * *
Другая история оказалась еще более динамичной чередой потерь и находок. Вскоре после свадьбы мы поехали на Крит. На правой руке Игоря красовалось новое обручальное кольцо, а старое, из трехцветного золота израильской работы, он надел на безымянный палец левой руки. Кольцо было красивым и нравилось Игорю. Мне оно кололо глаз. Устроившись в гостиничном номере, мы сразу отправились к морю, которое в тот день было неспокойно. Первой же волной с руки Игоря смыло символ его прежнего брака. Найти его на песчаном дне при сильном волнении оказалось, естественно, невозможным. Но мы особенно не переживали, особенно я.
Через несколько дней мы разыскали в Ираклионе очень симпатичную антикварную лавку. Среди прочих мелочей мы с невероятной, семидесятипроцентной скидкой приобрели изящный перстень-печатку из комбинации серебра и золота с изображением головы Афины. Кольцо было мало для безымянного пальца, но великовато для мизинца. Больше в морскую воду Игорь с кольцом не входил. Но на обратном пути из Греции в Челябинск мы заехали к друзьям в деревню в Нижегородской области. И как-то, спускаясь лесом к реке, Игорь обнаружил, что критского кольца на пальце нет. Он вспомнил, что тщательно стряхивал с себя муравьев возле
