«Этот ваш пленум будет иметь большое значение. А главное, чтобы документы пленума отражали марксистско-ленинское понимание обстановки в партии и стране. Мы отмечаем, что вами проведена определенная положительная работа. Но вместе с этим мы делаем принципиальное замечание по проекту постановления пленума, по толкованию отдельных принципиальных формулировок. Очевидно, вам надо подумать по поводу формулировки о причинах ввода войск, об акции 21 августа. Ваша трактовка этого вопроса не дает уверенности в том, что ее не используют правые элементы в своих целях. Известна роль средств массовой информации и пропаганды, однако в проекте документов пленума роль их отражена неправильно, больше того, вы даете положительную оценку средствам массовой информации, что не соответствует положению дела.
Опасность обстановки слабо отражена, даже вредно сказано, что в КПЧ якобы существует опасность как справа, так и слева. Создается впечатление, что идет фракционная борьба в партии, в общем все это создает довольно мрачную картину».
По ряду вопросов проекта постановления Пленума ЦК КПЧ предлагаются наши формулировки.
Чехословаки внешне отнеслись якобы «спокойно» к нашим замечаниям. Однако концовка, заключительная, подытоживающая часть проекта постановления пленума была очень путаной, сложной, замысловатой, давала возможность трактовки по-разному. Но ее чехословаки отстаивали остро и настойчиво, и мы их не «убедили».
Наше совещание затянулось до 3 часов 30 минут утра. Из всех разговоров чувствовалось, что Дубчек все больше попадает в изоляцию между Черником и Гусаком.
Нами много было высказано критических замечаний в адрес Дубчека. В Чехословакии выпущена листовка с портретом Ленина и Дубчека. В ФРГ одна из фирм выпустила золотую медаль с изображением Дубчека.
Ноябрьский Пленум ЦК КПЧ должен был решить много вопросов, прежде всего нормализовать положение в стране и улучшить взаимоотношения с нами и другими странами, подписавшими варшавское письмо. Надежд возлагали много, а результат — усиление психоза, попытка создать единый в стране антисоветский фронт. Личная трагедия студента Яна Палаха, который заживо себя сжег, приобрела политическую окраску. А это, в свою очередь, послужило поводом к разжиганию антисоветского психоза, и в особенности среди молодежи Чехословакии, волной ударяло и по некоторой части нашей молодежи. Встреча в Варшаве с чехословацкими руководителями хотя и не дала положительных, тем более ощутимых результатов, зато нам удалось выяснить многие подробности положения дел в Чехословакии. Руководители соцстран, прежде всего Гомулка, конечно, а затем Ульбрихт, Живков и Кадар узнали о нашей встрече с чехами и конечно же поинтересовались, как проходила беседа и что нового в Чехословакии? Брежневу пришлось рассказывать о нашей встрече с руководством КПЧ и правительства. Разговор этот был довольно неприятный. Гомулка и в особенности Ульбрихт снова ополчились на Брежнева за то, что он «затянул кризис» в Чехословакии.
16 ноября в первой половине дня закрылся V съезд ПОРП. Вечером наша делегация выехала на родину. По пути остановились в Бресте, оттуда поехали в Беловежскую Пущу. Провели там вечер и день. Мне лично ни место, ни порядки не понравились. Надо для такого хозяйства иметь общую культуру гораздо выше.
Вечером 17 ноября поездом Киев — Брест выехал домой, 18 ноября был уже в Киеве. Встречали все члены политбюро ЦК КПУ.
19–25 ноября. Работал над докладом на Пленум ЦК КПУ по вопросам зернового хозяйства. Пленум и вопрос, на нем стоящий, очень ответственный — это, по существу, программа наших действий по поднятию урожайности зерновых и культуры земледелия.
Принял Терлецкого, доктора исторических наук, главного редактора журнала «Коммунист». Характеристика товарищей на Терлецкого хорошая, да я и сам его немного знаю по работе в Киевском обкоме партии. Высокая деловая квалификация, принципиален, политически стоек, имеет свое мнение и умеет его отстаивать. Обходительный с людьми, требовательный в работе.
Пленум ЦК КПУ состоялся 22–23 ноября. Доклад мой длился 2 часа 25 минут. Говорят, что был содержательный, принципиальный, интересный. Выступления тоже были хорошие — принципиальные, много внесено интересных предложений и критических замечаний. Пленум принял решение, в котором намечены конкретные мероприятия по резкому увеличению урожайности зерновых на основе поднятия в комплексе культуры земледелия. Увеличение валовых сборов зерна и продажи его в ближайшие годы не менее одного миллиарда пудов, при полном обеспечении хозяйства и в целом республики собственными семенами и зернофуражом для развития животноводства.
Принимал секретарей обкомов, членов ЦК КПУ, решал кадровые вопросы.
Шульгин, первый секретарь Донецкого горкома партии. Принимал его по поводу назначения министром дорожного строительства республики. Надо направить его в Москву для знакомства и, по существу, для утверждения.
Дегтярев, первый секретарь Донецкого обкома партии. Обсуждали вопросы о специализации по сельскому хозяйству области. Приходим к заключению, что область главным образом должна иметь крен мясо-молочного и овощного направления. Население области составляет почти пять миллионов человек, крупная индустрия, завозить все продукты животноводства и овощи просто невозможно. Обеспокоены, что за последнее время в Донбассе снижаются темпы жилищного строительства, надо принимать меры к исправлению положения. На Дегтярева поступило анонимное письмо очень нехорошего содержания. Я с ним ознакомил Дегтярева — не очень это приятная «процедура», но куда денешься. Поговорили по этому поводу. В письме много натянутого и предвзятого. Бубновский, первый секретарь Хмельницкого обкома партии. Обсуждали вопрос, когда вручить орден Красного Знамени Шепетовской городской комсомольской организации. О развитии в Шепетовке промышленности. В городе много населения, и среди них молодежи не трудоустроено, не занято полезно-общественным трудом, а жить на что-то надо.
Ильницкий, первый секретарь Закарпатского обкома партии. Рассказывал о Г. Гусаке, о том, как он «спихнул» В. Биляка, о его националистических замашках и политических шатаниях. Гусак среди партийного актива Словакии и Чехословакии в целом котируется довольно низко. И вообще трудно понять, на какой волне он всплывает на политическую арену? Да это так, случай судьбы в жизни.
25 ноября позвонил Брежневу. Доложил о прошедшем пленуме ЦК КПУ по поднятию урожайности зерновых и культуры земледелия.
Он одобрительно отозвался о пленуме и наших мероприятиях по повышению урожайности зерновых, при этом сказал: «Вопросы состояния сельского хозяйства всех нас очень тревожат, дела у нас идут здесь очень туго. И то, что вы сделали на пленуме, заслуживает всяческого одобрения и поддержки». Попросил разрешения у Брежнева уехать в отпуск в Кисловодск — разрешил. Одновременно я спросил его, когда он и куда собирается ехать отдыхать. Он ответил, бравируя, как всегда: «Пойду отдыхать при коммунизме». Мол, идите вы все в отпуск, а он не может, на нем все «держится» — нехорошо это. Думает дожить до «коммунизма»?!
25 ноября вечером поездом выехал в Кисловодск на отдых. Не прошло и пяти дней отдыха, как мне из Москвы позвонили, что в первых числах декабря в Киеве предполагается встреча с чехословацкими руководителями. Попросили продумать все вопросы, связанные с проведением этого совещания.
5 декабря. Из Кисловодска срочно вылетел в Киев, от Минвод до Киева летел час пятьдесят минут. Полет был очень тяжелый из-за метеорологических условий: сильный порывистый ветер, обильный снег, мороз, происходило сильное обледенение самолета. Видимость при взлете в Минеральных Водах и при посадке в Киеве почти нулевая.
По прибытии в Киев я приступил к разработке мероприятий по совещанию, и мной был предложен вариант: провести совещание под Киевом, в охотничьем хозяйстве Залесье. Здесь было где хорошо разместить всех участников встречи, имелось помещение для заседания, кинозал, бильярдная, блок питания, хорошее помещение для обслуживающего персонала. Можно хорошо организовать охрану. От Бориспольского аэропорта всего 25–30 километров. Свои соображения доложил Брежневу. Он согласился.
7 декабря утром на Бориспольском аэродроме встречали Брежнева, Подгорного, Косыгина, Кузнецова, Катушева. В этот же день в 12.00 прибыл на этот же аэродром самолет из Праги с чехословацкой делегацией. Переговоры в Залесье начались 7 декабря в 14.00 и закончились 8 декабря. Роль и значение киевской встречи и переговоров заключались в том, чтобы способствовать восстановлению и укреплению взаимного доверия между нами и чехословаками. Положение в Чехословакии оставалось довольно сложным. Правые стояли на двуличной, лицемерной платформе, старались удерживать существующую ситуацию на точке кипения. Держали страну в состоянии нервозности и политической напряженности.
