Глава 35
Дрейф
Неожиданное сообщение, что «Юниверс» уже в пути и может прилететь гораздо раньше, чем предполагалось, настолько улучшило моральное состояние команды и пассажиров «Гэлакси», что их охватило чувство эйфории. Тот факт, что они продолжали беспомощно дрейфовать среди незнакомого океана, окруженные неизвестными чудовищами, внезапно начал казаться не таким уж важным.
Изменилось отношение и к самим чудовищам, хотя они и появлялись иногда, вызывая интерес среди наблюдателей. Изредка выныривали гигантские «акулы», хотя ни разу не приближались к кораблю, даже когда за борт летели отбросы. Это было удивительно; все указывало на то, что огромные животные — в отличие от их земных собратьев — каким — то образом поддерживают между собой связь. Возможно, они ближе к дельфинам, чем к акулам.
Вокруг шныряли стаи самых разных рыб, которые не привлекли бы никакого внимания на земных рынках. После нескольких неудач один из офицеров — страстный рыбак — сумел изловить одну из них на крючок без наживки. Он не мог пронести ее через воздушный шлюз — да и капитан категорически запретил это, — но тщательно измерил и сфотографировал свой улов, прежде чем выбросить его обратно в море. Рыбаку, гордому своей удачей, пришлось дорого заплатить за успех. Неполный космический костюм, который был на нем, издавал запах тухлых яиц, характерный для сероводорода, и он принес этот запах внутрь корабля. Рыбак как — то сразу забыл про свою удачу и превратился в мишень для бесчисленных насмешек. Это было еще одним напоминанием о чужом и безжалостном мире за бортом корабля.
Капитан тут же запретил рыбную ловлю, несмотря на мольбы ученых. Им разрешалось наблюдать и регистрировать, но не собирать образцы. К тому же, как было справедливо указано, они планетные геологи, а не натуралисты. Ни один из них не догадался прихватить с собой формалин — впрочем, он, наверно, не оказал бы никакого действия. Однажды корабль несколько часов дрейфовал через плавающие ковры или листы какого — то ярко — зеленого вещества. Они были овальной формы, имели метров десять в диаметре, и все примерно одного размера. «Гэлакси» пересек их поля, не встречая сопротивления, и они тут же смыкались позади корабля. Было высказано предположение, что это колонии каких — то организмов. А однажды утром вахтенный офицер был потрясен, увидев, как из глубины поднялся перископ и на офицера уставился кроткий синий глаз, похожий, как сообщил офицер, придя в себя, на глаз больной коровы. Глаз печально разглядывал его в течение нескольких секунд, затем медленно скрылся в океанских глубинах.
Быстрое движение здесь отсутствовало, и причина была очевидна. Европа являла собой мир низкого уровня энергии — в ее атмосфере не было даже следов свободного кислорода, позволяющего животным Земли существовать с помощью серии непрерывных взрывов, начиная с момента, когда они делали первый вздох при рождении. Единственным существом, проявившим отчаянные усилия, была «акула», замеченная с корабля сразу после посадки, да и то в момент предсмертной судороги. Для людей это было, наверно, хорошим известием. Их, одетых в неуклюжие космические скафандры, вряд ли что-нибудь сможет догнать на поверхности Европы — даже если пожелает.
Капитан Лаплас передал управление кораблем своему завхозу с чувством иронического удовлетворения. Его не покидала мысль, что подобная ситуация может оказаться уникальной в анналах моря и космоса. Правда, у мистера Ли было не так уж много дел. «Гэлакси» дрейфовал в вертикальном положении, треть корпуса выступала над поверхностью моря, слегка наклонившись под напором постоянно дующего ветра, который гнал корабль со скоростью пять узлов. Обнаружили всего несколько мест течи ниже ватерлинии, которые тут же загерметизировали. К счастью, корабельный корпус оказался по — прежнему воздухонепроницаемым. Несмотря на то, что навигационное снаряжение было в основном бесполезно, они точно знали свои координаты. Ежечасно с Ганимеда передавали результаты радиопеленга их аварийного маяка, и если «Гэлакси» останется на прежнем курсе, не позже чем через три дня их выбросит на большой остров. Если же корабль пронесет мимо, дрейф будет продолжаться в направлении открытого моря, и в конце концов «Гэлакси» достигнет зоны воды, постоянно кипящей при невысокой температуре — непосредственно под Люцифером, стоящим в зените. Хотя последствия и не обязательно окажутся катастрофическими, подобная перспектива не предвещала ничего хорошего; мистер Ли, который временно исполнял обязанности капитана, все время думал, как избежать этого.
Парус — даже если бы ему удалось найти подходящую ткань и оснастку — мало повлиял бы на их теперешний курс. Он пробовал опускать импровизированные морские якоря до глубины в пятьсот метров, пытаясь отыскать подводные течения, и потерпел неудачу. Не удалось и достать дна — глубина океана измерялась, по — видимому, многими километрами. Возможно, это было и к лучшему; огромные глубины предохраняли их от подводных сотрясений, то и дело происходивших в молодом океане. Время от времени «Гэлакси» сотрясался, как от ударов гигантского молота, — это проносилась ударная волна. Через несколько часов цунами высотой в несколько десятков метров обрушится на какой — то отдаленный берег; но здесь, на большой глубине, смертоносные волны ощущались как легкая рябь. Несколько раз наблюдатели замечали вдалеке внезапно появляющиеся водовороты; они казались очень опасными — мальмстремы, способные затянуть «Гэлакси» в неизведанные глубины, — к счастью, расстояние было слишком велико и корабль лишь несколько раз вращался вокруг своей оси. Наконец, однажды всего в сотне метров от корабля из моря поднялся и лопнул огромный пузырь. Это событие произвело на всех большое впечатление; общие чувства выразил доктор, с облегчением вздохнувший:
«Слава богу, внутри корабля мы не чувствуем запаха».
Поразительно, как самые причудливые ситуации могут превращаться в обыденные. Уже через несколько дней жизнь на борту «Гэлакси» шла своим чередом, и главной проблемой капитана Лапласа стало, чем бы занять свою команду. Ничто не влияет так отрицательно на моральный дух, как бездействие, и капитан не переставал удивляться, какие занятия придумывали для своих матросов шкиперы старых парусных судов во время бесконечных переходов. Ведь нельзя же без конца подтягивать оснастку и мыть палубу.
Ученые поставили перед ним противоположную проблему. Они непрерывно выдвигали предложения о проведении различных тестов и экспериментов, каждый из которых нужно было тщательно обдумать и взвесить, прежде чем одобрить или отклонить. Если бы капитан дал согласие на проведение всех экспериментов, ученые немедленно монополизировали бы все ограниченные теперь каналы связи.
Главный антенный комплекс «Гэлакси» располагался на уровне ватерлинии, где его постоянно трепали волны, и корабль больше не мог поддерживать прямую связь с Землей. Все приходилось ретранслировать через Ганимед на частоте в несколько несчастных мегагерц. Продолжал действовать всего один видеоканал, и капитану пришлось выдержать мощный нажим со стороны земных телекомпаний. Впрочем, и показывать — то особенно было нечего, за исключением открытого моря, тесных корабельных помещений и команды, хотя и сохранившей бодрость, но с каждым днем все больше обраставшей волосами.
Особенно часто радиограммы поступали на имя второго помощника Флойда, короткие шифрованные ответы которого были настолько немногословны, что не могли содержать исчерпывающей информации. Наконец Лаплас решил поговорить с молодым офицером.
— Мистер Флойд, — произнес он в уединении своей каюты. — Вы не могли бы сообщить мне более подробно о своих побочных занятиях?
Смущенный Флойд взглянул на капитана и тут же схватился за край стола, когда внезапный порыв ветра накренил корабль.
— Мне самому хотелось бы, сэр, но это запрещено.
— Позвольте спросить — кем?
— Откровенно говоря, я сам не знаю.
И это было абсолютной правдой. Флойд подозревал, что его завербовали в АСТРОПОЛ, но два сдержанных джентльмена, которые произвели на него такое глубокое впечатление, во время инструктажа на Ганимеде почему — то не сообщили ему об этом.
— Поскольку я капитан этого корабля — особенно при существующих обстоятельствах, — мне хотелось бы знать, что происходит у меня на борту. Если мы выпутаемся отсюда, мне предстоит провести несколько лет, отвечая на вопросы следственной комиссии. И вам, скорее всего, тоже.
На лице Флойда появилась унылая улыбка.
— Тут и задумаешься, а стоит ли вообще спасаться? Мне известно лишь одно, сэр, — какое — то влиятельное агентство предполагало, что в ходе нашей экспедиции что — то может произойти. Они не знали конкретно что, поэтому предложили быть настороже. Боюсь, от меня было мало пользы, но я оказался единственным подходящим кандидатом в оставшееся время.
