И вот под ними, до того невидимая, затемнела мрачная вершина Зора Рах, черная, холодная и огромная, поднимающаяся выше любой другой, над которыми они уже пролетели, одиноко стоящая на ледяных пустошах Ледника Псаррион. Джусс с удивление глядел на нее, пока его глаза не застили слезы, вызванные порывистым ветром; но еще слишком далек был гигантский пик, и не сумел он увидеть то, что так жаждал: ни медной цитадели, ни пламенной короны, ни людей, с мольбой глядевших в небеса. Зора, как темная королева Ада, презирающая дерзкие глаза смертных, отважившихся взглянуть на ее ужасную красоту, окутала свое чело грозовым облаком. Они подлетали все ближе, и синевато-стальная завеса громоносного пара развертывалась над ними, пока не закрыла все небо. Джусс спрятал обе замерзшие руки в перьях гиппогрифа, туда, где крылья соединялись с телом, и почувствовал, как они согреваются. Вокруг стоял настолько жестокий холод, что мерзли даже его глазные яблоки, но эта боль казалась ничем, по сравнению с чем-то неведомым, что пропитало воздух вокруг него: смертельный ужас голый пустоты, бездомной и одинокой, вот кто схватил его за сердце.
Они приземлились на скале из черного обсидиана, находившейся слегка ниже облака, которое покрывало самые высокие утесы. Гиппогриф, скрючившийся на крутом склоне, повернул голову и посмотрел на Джусса, который почувствовал, как тело под ним задрожало. Гиппогриф закинул уши назад, его глаза расширились от ужаса. — Бедное дитя, — сказал Джусс. — Я заставил тебя совершить очень неприятное путешествие, а ведь ты вылупился из яйца только час назад.
Он спрыгнул на камень, и в то же мгновение остался один. Ибо гиппогриф с диким ржанием взмахнул крылами и исчез в мрачном воздухе, бросившись на восток, к миру жизни и солнечного света.
И Лорд Джусс остался один в этой области страха, холода и леденящей душу мглы, под черными вершинами Зоры Рах.
Устремив, как и советовала ему Королева, все свое сердце и мысли на ужасную цель, повернулся он к ледяному утесу, и стал подниматься вверх, и покрыло его холодное облако, но все таки не такое густое, так что мог он видеть на десять шагов вокруг себя. И страшные картины видел он на своем пути, которые поколебали бы решимость любого, самого сильного человека: фигуры адских бесов и каменных горгон вставали у него на пути, угрожая ему смертью и гибелью. Но Джусс, сжав зубы, карабкался сквозь них, ибо были они нематериальны. И тут поднялся жуткий крик: "Что это за человек из средиземья, который нарушает наше спокойствие? Покончить с ним! Позовите василисков. Позовите Золотого Василиска, который изрыгает огонь на все, что видит. Позовите Звездного Василиска, которому стоит только взглянуть на живое существо, как оно уменьшается и каменеет. Позовите Кровавого Василиска, которому стоит только коснуться человека, как тот тает и от него остаются только кости".
Голос замораживал мозг, и Джусс сказал себе: "Все это иллюзия, призраки, как они и сказала мне". И, действительно, не произошло ничего, только молчание и холод, и каменный склон становился все круче и круче, ледники на нем все более опасными, и стало ему так же тяжело, как на Барьере Эмшир, на который он вместе с Брандох Даха поднимался два года назад: тогда он повстречал и убил мантикору. Медленно тянулось время, и на гору опустилась ночь, жестокая, черная и молчаливая. И почувствовал Джусс, что устало его тело, устала душа и близок он к смерти, и тут повстречалась ему устланная снегом расселина, перерезавшая лицо горы, и решил он отдохнуть в ней до наступления дня. Но не должен он был спать в морозной ночи, ибо едва осмелился он лечь, как холод едва не убил его, но продолжал стоять и ходить, и постоянно растирать ноги и руки. И все-таки, когда ночь медленно уползла, сама смерть показалась ему желанным концом небывалой усталости.
Пришло утро, холодный туман из черного стал серым, и открылись покрытые снегом вершины, молчаливые, опасные и мертвые. И Джусс, заставлявший свои наполовину замерзшие ноги двигаться, увидел пугающее глаза зрелище: юноша, в шлеме и доспехах из черного железа, чернокожий, с выпученными глазами и оскаленными белыми зубами, держал за шею прекрасную юную даму, стоявшую на коленях, и с мольбой обвившей вокруг него руки; юноша размахивал шестифутовым окровавленным копьем, как если бы собирался похитить ее жизнь. Леди, увидев Лорда Джусса, жалостно назвала его по имени и позвала на помощь, сказав: — О Лорд Джусс Демонландский, помоги мне, перестань сражаться с силами тьмы, остановись на мгновение и спаси меня, бедную страдающую девушку, от этого жестокого тирана. Не можешь ли ты, чья выдающая отвага завоевала царства, расправиться с ним? Тогда бы я посчитала тебя действительно благородным человеком и благословляла бы вечно.
И конечно дрогнуло сердце Лорда Джусса, и схватился он за меч, чтобы восстановить справедливость. Но вспомнил он об уловках злых сил, живущих в этом месте, и о своем брате, тяжело вздохнул и прошел мимо. И краем глаза увидел он, как в то же мгновение жестокий убийца ударил копьем изящную даму, и разрезал ей вены на шее, и упала она на снег, обливаясь кровью. Большими шагами пошел Джусс к выходу из рытвины, и, обернувшись на ходу, увидел, как чернокожий и дама изменились, и стали двумя извивающимися змеями. И хотя тяжело ему пришлось, и был он потрясен до глубины души, но все равно обрадовался, что сумел не поддаться злой силе, искушавшей его.
Туман опять потемнел, и еще более тяжелым стал нависший над горой ужас, который казался элементалью воздуха этого места. Джусс, почти полностью лишившийся сил, остановился на небольшом снежном пятне и увидел человека в доспехах, который лежал ничком, загораживая ему дорогу, и ногтями рвал твердый камень и замерзший снег, и весь снег под ним был усеян пятнами запекшейся крови, и задыхающимся голосом человек стал умолять Джусса поднять его и спустить с горы. И когда Джусс, на мгновение заколебавшийся, решительно прошел мимо, человек крикнул и сказал: — Постой, я же твой брат, которого ты ищешь, хотя Король и придал мне другой облик, надеясь обмануть тебя. Ради твоей любви, не обманись! — И на мгновение голос его стал похож на голос Голдри, хотя и очень усталый. И опять Лорд Джусс вспомнил слова Королевы Софонисбы: "Только когда ты увидишь лорда своего брата в его собственном облике, это не будет иллюзией", и решил, что и этот человек — иллюзия. И сказал он вслух: — Если ты действительно мой дорогой брат, прими его облик. — Но закричал человек голосом Голдри Блазко: — Я не могу, пока ты не снесешь меня с горы. Немедленно неси меня вниз, иначе мое проклятие будет вечно преследовать тебя.
И опять Лорд Джусс заколебался, раздираемый жалостью, сомнениями и удивлением, ибо услышал он голос своего дорогого брата, умоляющий его о спасении. И, тем не менее, ответил он и сказал: — Брат, если это действительно ты, подожди меня здесь, пока я не войду в медную цитадель на верхушке горы, которую я видел во сне, и не убежусь, что это действительно ты. Тогда я вернусь и спасу тебя. Но пока я не увижу тебя в твоем собственном облике, я не буду доверять тебе. Ибо ради тебя пришел я сюда с края земли, и не стану ставить все свое состояние на сомнительный бросок, потратив так много сил и пройдя через столько опасностей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
